Навсегда - Поттер Патриция - Страница 8

Холли не любила лгать. Особенно она ненавидела лгать матери.

Но именно это она сейчас и делала.

Заставив себя успокоиться, она болтала о Жоржетте, погоде и о книге, которую взяла почитать у викария. Это был сборник стихов сэра Вальтера Скотта, и она прочитала вслух несколько строк, которые ей особенно понравились.

Она умолкла, и на глаза матери набежали слезы.

— У нас с твоим отцом была именно такая любовь, как в этом стихотворении, — прошептала она.

Сейчас казалось, что годы пошли вспять, и ее мать снова стала молодой и полной сил. В то ушедшее время она отказалась от богатства ради любимого и работала весь день в поле, чтобы их дети могли получить образование. Она мечтала о лучшей доле для них, мечтала о своей земле и о стране, где ее семья найдет свою судьбу.

— Па хочет, чтобы я вышла замуж за Дэниела, — неуверенно сказал Холли.

— А ты хочешь?

Холли прикусила губу. Ей хотелось успокоить родителей. Они так много дали ей и Полу, и она мечтала отплатить им такой же любовью.

Ее мать слабо улыбнулась.

— Не иди на компромиссы и никогда не соглашайся на меньшее, чем настоящая любовь. — Она взяла Холли за руку. — Обещай мне.

Холли кивнула. Она сомневалась, что когда-нибудь найдет то, о чем говорит мать. Ей уже девятнадцать — старая дева, по мнению многих, а после Беркли ни один мужчина не заинтересовал ее. Никто, кроме…

Ей вспомнился вчерашний незнакомец.

— Холли? — Мать с удивлением смотрела на нее. — Тебе не нравится Дэниел?

Холли покачала головой.

— Он хороший человек, но…

— Этого достаточно, — прервала ее Селеста Гастингс. — Мне бы хотелось еще почитать эту книгу.

— Я могла бы отнести в город на продажу яйца, — неуверенно предложила Холли. — Если ты себя чувствуешь лучше…

— Разумеется.

— Я ненадолго.

— Не торопись, — посоветовала мать. — Мне действительно лучше.

— Вижу. — Холли наклонилась и поцеловала ее в щеку. — Я люблю тебя, — прошептала она.

День был теплым, и Холли решила не надевать плащ. Зеленая бутылочка лежала у нее в кармане юбки — почему-то не хотелось оставлять ее дома. Холли вышла за порог и, собрав всю волю в кулак, направилась к скалам — на встречу с тем чужаком, который держал в своих руках судьбу ее семьи.

По ее спине пробежал холодок. Боже, что же делать? Она не знала.

Приближаясь к месту встречи, Холли невольно замедлила шаг. На скалах было пусто — жители деревни работали в поле.

Холли увидела незнакомца раньше, чем он заметил ее. Она остановилась и некоторое время внимательно смотрела на него. Он сидел на земле, поглядывая на море. Одну ногу он вытянул перед собой, другую согнул в колене, а голову положил на сложенные на колене руки словно безмерно устал. На нем была льняная рубашка и кожаные бриджи. Сюртук желто-коричневого цвета лежал на камне рядом.

В ярком свете дня он вовсе не походил на дьявола.

— Подойдите ближе.

Холли вздрогнула — она была уверена, что он не заметил ее приближения. Наверное, он все-таки дьявол. Она инстинктивно сжала в кармане бутылочку.

Одним быстрым, но не резким движением он поднялся на ноги.

— Я не кусаюсь. — Его губы скривила усмешка.

— Откуда мне знать? — не растерялась она.

— Мне очень жаль, что я напугал вас прошлой ночью.

— Да неужели?

— Правда. Я не ожидал увидеть девушку, хотя и знал, что кто-то придет — не той ночью, так следующей.

— Почему?

— Слухи, — сказал он. — И бочонки с коньяком, которые появляются как из-под земли.

Он играл с ней, как кот с мышкой.

— Что вы хотите?

Она вдруг увидела в его глазах неуверенность.

— Мне нужна помощь, — сказал он наконец.

— И вы будете запугивать меня, чтобы ее получить?

— Да, — признался он, — если придется. Но я бы предпочел, чтобы вы помогали мне по доброй воле. — Он помедлил, затем добавил более доверительно: — Я не ждал, что в расставленные сети попадется молоденькая девушка.

По крайней мере он не так бессердечен, как граф, и испытывал угрызения совести, когда был вынужден использовать в своих целях людей.

— Местные станут защищать Гатуэлла? — спросил он.

— У нас нет причин его любить, — ответила Холли. — Но таможенников местные любят еще меньше. Граф использует нас, а правительство отправляет на каторгу людей, которые всего лишь пытаются прокормить семью.

— Контрабанда — это преступление.

— И кому же она наносит вред? — хмуро спросила Холли. — Кого лишает хлеба?

Он молчал.

— Мой отец и брат всегда были честными людьми, и посмотри, куда их это привело? — продолжала Холли. — Па еле-еле может прокормить семью, а мама страдает от тяжелой работы и болезни легких.

— И граф предложил им заняться контрабандой?

— Нет. Другой человек.

— Как его зовут?

Она молчала, считая невозможным выдать корнуольца, даже такого, как Тим Бейли, который жульничал, занимаясь продажей лошадей, и бил жену.

— Гатуэлл всегда так поступает, — сказал чужак. — Прячется за спинами других и допускает, чтобы они попались в руки правосудия. — Он опять помолчал. — Или они просто исчезают.

— Откуда ты знаешь?

— Я следил за ним пятнадцать лет.

Холли чуть не вскрикнула от неожиданности. Пятнадцать лет!

— Почему? — спросила она.

— Он торговал с Наполеоном. И не только коньяком. Он продавал сведения.

У Холли закружилась голова. Во время войны с Наполеоном она была еще ребенком, но знала многие семьи, которые потеряли сыновей. Граф Гатуэлл — предатель?

Незнакомец расстелил сюртук на земле и заставил Холли сесть на него. Потом устроился рядом и взял ее за руку. Холли посмотрела на него. Взгляд его серых глаз был обращен в прошлое, и она глубоко вздохнула.

— Если вы преследовали кого-то все эти годы, — сказала она, пытаясь проникнуть в его мысли, — тогда вам все равно, останется моя семья на свободе или нет. Я боюсь доверять вам.

— Вы и не должны доверять мне, — хрипло произнес он. — Ваша задача — делать то, что я вам скажу.

Холли вспыхнула от негодования. А ведь на мгновение он ей почти понравился.

— Я должна знать, — настаивала она, засунув руку в карман и обхватив пальцами бутылочку. — Я должна.