Гордое сердце - Поттер Патриция - Страница 28

Глаза медведя остекленели. Зверь содрогался в конвульсиях, придавив пятипалой лапищей Маккензи. Дэйви стоял, окаменев от ужаса. Эйприл попыталась сдвинуть тушу бурой громадины. Ничего не получилось. Она была на грани срыва. Казалось, еще немного, и зарыдает в голос. Отчаяние, как это часто бывает, придало ей сил. Когда она вытащила из-под медведя Маккензи, тот был без сознания. Она схватила его за ноги и потащила по земле. Приоткрыв помутневшие от боли глаза, он спросил:

— Как Дэйви?

— Все в порядке. Спасибо вам, Маккензи. Спасибо за сына. — Слезы текли ручьем.

Маккензи облегченно вздохнул и закрыл глаза. Смертельная бледность проступила сквозь смуглую кожу, из раны на боку текла кровь. Скинув кофту, Эйприл прижала ее к ране. Ткань мгновенно пропиталась кровью.

— Вам придется прижечь рану ножом, — прошептал он.

— Ножом? — Эйприл ужаснулась. Она насмотрелась всякого в госпитале. Но прижигать свежую рану раскаленным ножом? «Справится ли?» — промелькнуло в голове.

— Сумеете, — прохрипел Маккензи. Он будто читал ее мысли. — Несите нож.

Она подошла к неподвижному медведю. Ну, Эйприл! Ухватилась за рукоятку обеими руками, потянула что было сил. Вытащив нож, стояла, утирая пот со лба.

— … моя лошадь, — бормотал Маккензи. — Приведите ее сюда.

Испуганный конь подрагивал, нервно переступая ногами. Эйприл настойчиво потянула за поводья. Упирающееся животное сдвинулось с места. Эйприл помогла Маккензи приподняться. Ухватившись за холку, он прошептал:

— Иди же, дружок, иди! Эйприл, помогайте…

Она завязала рукава кофты крепким узлом. Лошадь медленно зашагала. Держась за холку, подсобляя себе ногами, Маккензи с трудом продвигался вперед. Эйприл не спускала с него глаз. Вдруг он сделался белым как полотно. Боже! Неужели умрет сейчас, вот здесь, у нее на руках? А где Дэйви? Эйприл оглянулась. Мальчик шел поодаль, обливаясь слезами.

— Держись, сынок! — сказала она, вытирая липкий пот с лица раненого.

Наконец они добрались до стоянки. Добрались благодаря железной воле Маккензи. Костер едва теплился, редкие красные угольки подмигивали, тлея в золе. Эйприл подбросила веток. Когда занялся огонь, она положила на угли нож. Сладковатый запах пузырившейся на лезвии крови напомнил госпиталь.

Поникший, растерянный Дэйви стоял рядом. Взглянув на мальчика, Маккензи сказал вполголоса:

— Дэйви, принеси небольшой круглый камень величиной с мою ладонь.

Кивнув, мальчик убежал.

Маккензи посмотрел на Эйприл долгим взглядом. Он страдал оттого, что сейчас она видит его таким слабым и беспомощным, и, конечно, понимал, что ее ждет тяжелое испытание. Эта женщина гораздо сильнее, думал он, чем казалась ему вначале.

— Нужна деревяшка, — с трудом проговорил он. — Когда станет невтерпеж, сожму ее зубами.

Эйприл ушла и через пару минут вернулась с толстой веткой. Отломив кусок, протянула ему.

— Пора! — сказал Маккензи. — Главное, не бойтесь. Надо как следует прижечь сосуды, а не то я истеку кровью.

Подойдя к костру, Эйприл увидела, что нож раскалился докрасна. Оторвав широкую полосу от подола юбки, она прихватила рукоятку. Металл жег ладонь через ткань, сложенную в несколько слоев.

Примчался Дэйви с небольшим булыжником.

— Давай сюда камень, — сказал Маккензи бодрым голосом, что стоило ему невероятных усилий. — А теперь… сядь в сторонке и закрой глаза.

Эйприл была потрясена. Кто способен на такое? За минуту до нечеловеческих страданий Маккензи думает не о себе, а о ее ребенке. Именно в эту минуту она осознала, что полюбила Маккензи.

Опустившись возле него на колени, она открыла рану. Зрелище, представшее ее взору, заставило содрогнуться. Какой ужас! Перехватив ее взгляд, Маккензи кивнул и взял в рот деревяшку.

Собрав все свои душевные силы, Эйприл приложила широкое лезвие раскаленного ножа к рваным, кровоточащим краям раны. Кровь моментально запузырилась, и сразу же запахло паленым. Точнее, горящим мясом.

На Эйприл накатила дурнота, но она тут же взяла себя в руки и покосилась на Дэйви. Он сидел, крепко зажмурив глаза, и не шевелился.

Повернув лезвие ножа, она провела другой его стороной по ране сверху вниз. Маккензи дернулся. Когда судорога отпустила, он затих. Эйприл поняла, что Маккензи потерял сознание от болевого шока, и перевела дыхание. Как ни странно, на душе стало спокойнее. Какое счастье, что он уже не чувствует боли! Но в тот же миг ей подумалось о том, что, когда Маккензи очнется, его ожидают адские муки.

Отведя прядь смоляных волос, упавших на его лоб, покрытый капельками пота, она долго не отводила от него взгляда. Бледный как мертвец!

— Маккензи, не умирай, — прошептала она, склоняясь над ним. — Слышишь? Маккензи, ты меня слышишь? Не оставляй нас, без тебя мы пропадем.

Обернувшись к Дэйви, она деловитым тоном велела:

— Сынок, открой глаза. Живо беги к ручью за водой.

Не в силах пошевелиться, Дэйви смотрел на нее застывшим взглядом. Потом покосился на рану Маккензи и сморщился, готовый заплакать.

— Сынок, поторапливайся! — Эйприл протянула ему лоскут, которым прихватывала рукоятку ножа. — Намочи эту тряпку в ручье. Нам надо умыть Маккензи. Видишь, сколько крови.

— Мамочка, а он не умрет? — спросил мальчуган дрожащим голосом и всхлипнул. — Это я виноват во всем. Я… — добавил он и заплакал навзрыд.

Эйприл обняла его, прижала к себе.

— Перестань плакать, сынок! Будь мужчиной, таким, как Маккензи. Все будет хорошо! Он непременно поправится. Вот увидишь! Мы с тобой не дадим ему умереть. Договорились?

— Да, мамочка.

— Ну и умница! А в том, что случилось, твоей вины нет. Давай беги за водой!

Дэйви схватил кувшин и побежал к ручью. А Эйприл, глядя ему вслед, задумалась.

Во всем виновата она сама. Ну почему, почему не взяла с собой кольт? Растяпа. Не появись Маккензи вовремя, потеряла бы сына. Страшно подумать!

Она перевела взгляд на раненого. Не задумываясь бросился с ножом на огромного зверя. А если с ним случится непоправимое?

Эйприл уже не вспоминала ни о том, что в форте Дефайенс ее и Дэйви ждет отец, ни о том, что, если бы не Маккензи, она давно была бы дома. Иные мысли тревожили ее. Грудь теснили неведомые прежде чувства.