Ввысь к небесам. История России в рассказах о святых - Крупин Владимир Николаевич - Страница 7

Святые князья Владимир, Борис и Глеб. Икона Новгородской школы. XV–XVI вв.

Владимир прозрел и телесными очами, стал видеть, и душевными, то есть узрел свет Христов. Он сразу вернул грекам захваченный Херсонес, освободил их от уплаты дани. Был свершен обряд венчания рабов Божиих Владимира и Анны. И Анна стала первой и единственной законной женой князя Владимира. Именно она родила будущих страстотерпцев, первых русских святых Бориса и Глеба, любимых детей Владимира.

В Киеве появился первый митрополит, грек Михаил. С ним прибыли и греческие священники. Но уже стали появляться и русские священники. Они ходили по домам, рассказывали о вере православной. Конечно, людям было очень непросто отказаться от привычного почитания каменных и деревянных идолов-истуканов. Но что же эти «божества», вроде бы такие всесильные, напитавшиеся мясом и кровью, что же они не смогли даже самих себя защитить?

К.В. Лебедев. «Крещение киевлян». Конец XIX в.

Владимир решительно приказал уничтожать места жертвоприношений, сносить идолов с постаментов и бросать их в Днепр. Главного идола Перуна тащили к берегу и били палками. Кому-то было и жаль его. Когда он поплыл по течению, некоторые бежали за ним и кричали: «Выдыбай (то есть выплыви), боже!» Верили, Перун вернется, нет, он плыл и плыл как обыкновенное бревно.

И вот – солнечное утро, начало августа. Первый Спас, как он именуется. Накануне было объявлено всем: такова воля князя и дружины его: быть всем в белых одеждах на берегу Днепра и притока его Почайны. Священники отслужили главную службу веры Православной – Литургию и приступили к Крещению. Мужчины и женщины с детьми на руках входили в воды русского Днепра, как первохристиане в воды евангельского Иордана, в котором Святое Крещение принял Иисус Христос.

В великом умилении смотрел Владимир на обращающихся в христианство киевлян. Воздел руки к небесам и воскликнул:

«Господи Боже! Призри с небес и виждь и посети виноград сей, его же (который) насадила десница (рука) Твоя!»

Прибыли из Византии искусные мастера каменных дел. Помощники из русских людей учились у них и оказались так способны и переимчивы, что скоро по всей Руси стали возводиться каменные храмы. Одним из первых вознесся к небу Десятинный храм. Как раз у того места, где свершалось Крещение. И улица стала называться Крещатик. А деньги на строительство выделил из княжеской казны сам князь. Десятую часть.

Десятинная церковь в Киеве. XIX в.

Он хотел и больше вложить денег, но митрополит Михаил сказал, что именно такая, десятая, часть от доходов, установлена издревле. Пожертвовать больше – расточительство, меньше – жадность. Десятую часть от своих доходов вносили на церкви и дружинники, и бояре, и купцы, и служивые люди. И бедные люди приносили свои копеечки. И с такой скоростью строились церковные здания, что уже в начале следующего, одиннадцатого века, современники говорили, что в одном только Киеве свыше трехсот церквей. А по красоте сравнивали Киев с Константинополем и Римом.

Начались паломничества в Иерусалим, на Святую Землю. Загорелись у Гроба Господня русские лампады.

Владимир распорядился отдавать детей «в научение книжное». Великая польза есть в чтении книг и в письменности. Вначале школы были только при монастырях. Родители плакали, отдавая детей, но вскоре увидели, что дети их становятся умнее и лучше. Ведь, по тогдашнему убеждению, книги – это реки, напояющие (питающие) мудростью Вселенную.

Вот не было письменности у половцев, у печенегов, у гуннов, и где теперь память о них, где их история? Все занесло пылью веков.

Любили предки наши праздники, общие застолья. И после Крещения застолья эти продолжались, но уже совсем иначе. Не было на них ни пьянства, ни объедания. Приходили на них с женами, с детьми. Христианство встало на защиту семьи и назвало ее домашней церковью.

Семья в христианстве становилась «домашней церковью». Икона Божией Матери «Владимирская»

С многоженством было покончено. Обязательной стала молитва перед трапезой и после нее. Во время застолий вслух читались Жития святых, уже переведенные с греческого на славянский. Ведь со времени пребывания в России учителей славянских святых Кирилла и Мефодия прошло больше ста лет, и грамотность становилась всеобщей. Уже начинался письменный период русской литературы.

Но и устное народное творчество по-прежнему почиталось. Звучали песни, славящие подвиги предков. Все знали песни обрядовые, величальные. Трогательными были песни и сказания нищих-слепцов и калик перехожих, странников. Песни «Хождение Богородицы по мукам», «О храбром Егории», «Об Алексии – человеке Божием», выучивались наизусть. Всегда в застольях было желанным присутствие гусляров. Струны гуслей, как говорится в «Слове о полку Игореве», рокотали, воздавая хвалу героям прошедших времен. Бывалые люди рассказывали «о свычаях и обычаях» в других странах.

Собор Святого Владимира в Херсонесе Таврическом. Фото Г. Чернилевского

Нищелюбие князя было так велико, что он не только звал на княжеский двор всех: и старых и малых, и бедных и богатых, но и заботился о тех, кто по болезни не мог быть на пиру. Для них нагружали всякой снедью (продовольствием) телеги и развозили угощение по домам. А еды всяческой было море: мясо домашних и диких животных, птица, рыба всяческая, овощи, грибы, ягоды, напитки свои и заморские. Но приходил пост Великий или Рождественский, Успенский или Петровский, и менялось богатое кушанье на простое, постное. Но и тут было немалое утешение: всяческие каши, кисели, кислые щи, грибы, квасы медовые, караваи пшеничного и ржаного хлеба, пироги рыбные и капустные. А на потеху детишкам сушеный изюм, орехи, сладкие полоски вяленой репы и сахарной свеклы, моченые яблоки…

Русичи сравнивали жизнь каждого человека с плаванием по морю, морю житейскому. Даже и хоронили иногда в гробах, похожих на лодку. Да, в море, как в жизни, все бывает: и затишье, и непогода, и солнце, и тучи. Но, сколько ни плавай, последней пристани не миновать. А где она будет, нам знать не дано.

Великий князь Владимир Киевский. Праздничная минея (печатная). 1619

Корабль святого князя Владимира причалил в его любимом городке Берестове. Это недалеко от Киева. До этого князь долго болел. А заболел с горя, после кончины любимой жены Анны. Как будто она позвала его за собою. В это время любимые сыновья Борис и Глеб были в походах. Бояре хотели скрыть печальную новость и тело князя, завернувши в ковер, ночью, тайно, привезли в Киев, в Десятинную церковь. Но разве скроешь такое огромное горестное событие? Плач и рыдание послышались во всей Русской земле.

Пятьдесят семь лет, всего пятьдесят семь исполнилось ему. И был он из этого срока двадцать шесть лет язычником, а тридцать христианином.

Осталось после него огромное государство. Но главное было в том, что люди этого государства стали христианами. То есть наполнились любовью друг к другу. К семье, к соседям.