Брежнев: правитель «золотого века» - Семанов Сергей Николаевич - Страница 91

И «диссиденты» долго еще спекулировали на этом случае. Все они разом написали завещания. Ко мне тоже подходили с предложением написать завещание. Я спросил Светличного и Глузмана: «Зачем это? Что кому это даст?» Они объяснили, что для Запада. «Там, мол, поднимут шум, что нас здесь убивают, травят». Я говорю: «Так неправда же это». А они спокойно в ответ: «Западной прессе правда не нужна. На правде капитал ни нам, ни им не заработать».

С той поры никто из «диссидентов» не замучен и не наложил на себя руки. Мишенер в Израиле, другие на свободе или еще отбывают срок, но живы и здравствуют все.

И еще о совести «диссидентов». Делали как-то сложную операцию желудка осужденному Смирнову. Срочно понадобилась кровь. Тогда врач, майор медслужбы Ярунин, лег на стол и дал свою кровь. Операция прошла удачно. Врач-терапевт Соломина для спасения больного Каминскаса тоже дала свою кровь. Сложную операцию Соколику сделала врач Кудрявцева. А ведь эти больные — не герои труда или ветераны войны.

Достойны одинаково презрения и дела, и мысли, и планы господ «диссидентов». Избранной ими дорогой антисоветизма и служения Западу они мечтают возвернуть у нас капиталистические порядки.

Их не истязают, не мучают, не нагружают непосильным трудом. Им никто не мстит за те подлости, которые они творили. От них просто избавили народ, чтобы они не отравляли ему воздух своим зловонием. Им дали шанс загладить вину перед народом. Но чем дальше, тем труднее им лгать и клеветать на Советский Союз, потому что все больше честных людей узнают правду о нашем Отечестве. Все лучше узнают и их, изменников и предателей Родины, шкурников, алчных и мелочных торгашей.

Обращаясь к ним, я призываю их: «Поймите же это, пока совсем не поздно для вас».

Осужденный Довганич З.П.»

Редакция решила познакомиться с автором и побеседовать с ним. И вот в комнате для краткосрочных свиданий ИТК нам представили Зиновия Петровича Довганича, отбывающего определенное ему судом наказание за антисоветскую агитацию и пропаганду по статье 70 (первая часть) УК РСФСР. Он осознал пагубность им содеянного и раскаялся. Дальнейшую жизнь, ее смысл он видит в честном труде!

Мы попросили З.П. Довганича рассказать нам об этих самых «голодовках». В нашем сознании как-то не укладывались колония строгого режима и хитроумные махинации вокруг «голодных забастовок», как их называют на Западе. Хотя в общем-то мы предполагали, что за голодовкой продолжительностью в 60 дней должны стоять какие-то невидимые миру источники питания.

— Шестьдесят! — рассмеялся Довганич. — Можно и много дольше. Почему бы и нет, если участников «голодовки» регулярно кормят маслом и другими продуктами…

Он кинул быстрый взгляд в сторону представителя администрации, присутствовавшего при нашем разговоре, вздохнул и решительно объявил:

— Я вам расскажу (дело прошлое, да я фактически и получил свое сполна), как я сам кормил участников самой большой на моей памяти «голодовки». Дело было где-то в мае-июне 1974 года. В ней участвовали Глузман, Светличный, Мишенер, Буковский, еще не припомню кто. Зачинщиков — среди них были Светличный, Глузман — изолировали. Вот их-то мне и «поручили» поддержать.

З.П. Довганич закурил, затянулся несколько раз, вспоминая детали:

— Голодовок вообще нет в том смысле, чтобы вовсе не есть. И врачом не надо быть, чтобы предсказать, что через 4, максимум через 5 дней самый здоровый человек обессилит. Поэтому голодовкой считается демонстративный, по заявлению, отказ от приема пищи. И среди сообщников такой «голодающий» ноги от голода не протянет. Тем более, что падкие на эти демонстрации «диссиденты» могут позволить себе вообще пропускать завтраки и обеды: в тумбочках у них всегда есть присылаемые родственниками продукты, туда же им подкладывают еду их прихвостни. Другое дело, если «голодающих» полностью изолируют от других осужденных. Вот на этот как раз случай моя помощь и понадобилась.

Я тогда работал при бане. Видели нашу баню? Парную и все прочее? Там при ней и прачечная, и дезикамера. Но последняя еще ни разу не пригодилась: чисто у нас. Так вот, все помещенные в изолятор участники голодовки просили баню чуть не через день. За 15 дней, пока их не вернули в общую зону, они были у меня 4 раза. Администрация шла навстречу их просьбам, хотя по правилам положена баня только раз в неделю. Откуда эта страсть к гигиене? Да просто других «голодающих» подкармливали осужденные, а изолированные питались у меня.

У меня для них в боковушке все время имелась сгущенка, масло, сахар… Я часовому зубы заговаривал, а они насасывались этой смесью, пока мутить их не начинало. Даже чайку я успевал им сообразить покрепче, для тонуса. А мне для изготовления подкормки таскали масло и прочее сообщники изолированных.

Среди знакомых и «клиентов» З.П. Довганича, упомянутых им в разговоре, нас заинтересовал Буковский. Каким он остался в памяти сообщников по ИТК?

— Каким остался? Каким был — таким и остался: карьеристом, дельцом, спекулянтом. Его принципы — купить, продать, иметь навар. Делал все в расчете на западные сребреники. Он постоянно подстрекал осужденных к протестам, устраивал провокации, донимал оскорблениями администрацию, сам нарывался на наказания и других осужденных под них подводил. Я как-то спросил его: «Зачем ты, Володя, воду зря мутишь?» А он спокойно отвечает: «Зря я здесь ничего не делаю. Все это мой капитал, мои деньги…»

— Так прямо и говорил? — удивились мы.

— И даже еще прямее. Надо сказать, платили ему неплохо. Я видел, какие посылки ему приходили, глаз у меня на этот счет наметан, поверьте мне. Каждая посылочка стоила 250–300 рублей. А он ухитрялся кроме своей, положенной ежемесячно, еще по нескольку посылок получать, через подставных. Нужна кому-то, скажем, электробритва. Буковский тут как тут: «Будет тебе посылка с бритвой, но все остальное — мне». Другому он отдает половину или какую-то другую договоренную часть. Да много таких подставных хозяев получали его посылки. Он тут еще и спекулировал среди осужденных.

В этом месте нам снова потребовались разъяснения. Мы знали, что в местах лишения свободы деньги осужденным на руки не выдаются. Какая же тут может быть спекуляция и вообще торговля? Оказалось, что торговля организована в форме обмена.

— У нас тут своя «валюта» в колонии — конфеты, продукты из ларька. А ценности, которые в ходу, — шариковые ручки, объемные почтовые открытки, дорогие сигареты. Цена на них устанавливается в рублях и копейках, расплачиваются же натурой на эту сумму. Если, скажем, на открытке пейзаж — цена ей рубль, если женский портрет — полтора. На таких открытках осужденные пишут приветы и поздравления тем, кто ждет их на воле.

Так, у Буковского была в колонии целая торговая контора. Заведовал ею дружок его, Владлен: сам Буковский компрометировать себя спекуляцией не желал. Так никому из его друзей, куда ходил в гости дармовой чай пить, — ни бывшим гитлеровским полицаям, ни литовским лесным бандитам, ни украинским националистам или сионистам — от Буковского даром не перепало ни одной открытки, высшие сорта табака продавал по бешеной цене. При Буковском мелко смотрелись даже особые пройдохи по части спекуляции.

В разговоре выяснили мы общее для всех тех, кого на Западе причислили к «правоборцам», стремление к паразитическому существованию. Формально работать в колонии они обязаны: на то и является это пенитенциарное учреждение исправительно-трудовым. Есть при ИТК небольшой цех, где изготовляются нагревательные элементы для электроутюгов. Производство хорошо обеспечено станками, в том числе полуавтоматами. В неделе у осужденных 6 рабочих дней, нормальный 8-часовой рабочий день, зарплата — в соответствии со сложностью, количеством и качеством труда, премии, дополнительные свидания и другие льготы. За хорошие показатели в работе. На личном счету у осужденных скапливается к моменту освобождения приличная сумма денег.

Но «диссиденты», строящие свои планы на иновалютных накоплениях, собирающихся на их счетах за рубежом, к работе за рубль не рвутся. Они гнушаются ею, стремятся любыми средствами увильнуть от нее.