Счастье вдруг, или История маленького дракона - Гаврилова Анна Сергеевна - Страница 47

Вот тут на меня вторая волна осознания накатила – драконье пламя! Бес меня пожри, ведь драконье пламя способно любую материю уничтожить, и магию в том числе. Вопрос только в силе огня.

У меня, с моим весом и объёмом лёгких, пламя так себе, плевки и только. А дыхание настоящего дракона – это такая штука, что ни одно заклинание не устоит.

– Регенерация почти закончилась, – сбил с мысли Дантос. – И это потрясающе, Астра.

– Что там, ваша светлость? – тут же заинтересовался Жакар.

Блондин махнул рукой, дозволяя слугам приблизиться. Ну они и приблизились. Все!

И опять галдёж начался, и вздохи облегчения, и визги радости. Сквозь все эти звуки прорывались полезные фразы, благодаря которым и в моей голове картинка сложилась: пламя Верхи расплавило ошейник, но так как повреждения были более чем значительные, маленький дракон впал в продолжительное беспамятство. Пока я была в отключке, началась регенерация – а она у драконов очень хорошая и очень быстрая, если барьеров нет. И вот теперь от ожога лишь незначительные шрамы остались. Собственно, в тех самых местах, где шипы ошейника входили в тело.

– Вождь Рашх заверил, что со временем и в этих местах чешуя вырастет, – прорвался сквозь гомон голос Дантоса. Блондин к Жакару обращался. – Так что всё в порядке. Всё действительно хорошо.

Дедок, уже проснувшийся, ответил широченной улыбкой.

– Астрочка… – позвал кто-то из женщин.

– Астра… – А это уже мужской голос.

– Обошлось!

Радость слуг была сильной и искренней, но эти эмоции не задевали. Не знаю почему, но тихие, можно даже сказать умеренные, эмоции герцога Кернского ощущала куда лучше. И они, как ни парадоксально, казались мне намного важней.

Дантос испытывал облегчение. Он осторожно гладил по чешуйкам, шептал ласковые слова, и… в общем, боюсь даже вообразить размеры камня, который с его души свалился.

Это было, с одной стороны, понятно, с другой – странно. Но я плюнула на странности и закрыла глаза, чтобы отгородиться от толпы и ситуации в целом.

Я снова чувствую родную магию! Я могу трансформироваться! Я… Бес меня пожри, я снова свободна! О, Леди Судьба, благодарю тебя! Всем сердцем благодарю!

Зачем Дантос вызвал слуг? Да просто от волнения, как оказалось. Никто не ожидал, что маленький дракон захочет есть или пить или ещё чего, в чём помощь прислуги необходима. А мне в самом деле ничегошеньки не требовалось, равно как и блондину. Поэтому едва страсти по дракону улеглись, народ дружно потопал на выход.

Да, мы снова остались вдвоём!

И вот лежу я у него на коленях, вся такая живая, но переболевшая и чуть не умершая, и что слышу?

– Маленькая бессовестная вреднючка.

– Ву?

– Ты даже представить не можешь, как меня напугала.

А… теперь понятно.

– Больше ни на шаг от меня, поняла?

Хм… интересное предложение.

– Астра, ты меня слышишь?

– Ву… – ворчливо ответила я. И думай, что хочешь.

Однако на этом разговор не закончился.

– Кушать точно не хочешь?

Пришлось помотать головой.

– А пить?

Я снова головой помотала – нет, дорогой, не хочу.

– На горшок?

Тяжко вздохнув, маленький дракон хотел снова сказать «нет», но передумал и кивнул. «Да, милый. Да!»

Дантос с колен не спихнул. Он аккуратно подсунул руки под чешуйчатое тельце, поднял и понёс к двери в ванную. Вернее, это мне думалось, что несут просто к двери, а в действительности…

– Ву! – протестующе воскликнула я, когда блондин ввалился в ванную и, продолжая держать меня, умудрился щёлкнуть пальцами, чтобы активировать магические светильники.

Дальше было жестче: мой протест проигнорировали и уверенно понесли к унитазу.

Смущение? Ну так, чуть-чуть. И если учесть, что я сюда вообще-то не на горшок, а просто уединиться…

– Ву-у-у!

Пусти, зараза!

– Стесняться в другой раз будешь, – заявил герцог Кернский. – А сейчас делаешь свои делишки, и идём отдыхать.

У меня от возмущения даже рот приоткрылся. Я? Делишки? При тебе? Да я скорее помру, чем соглашусь на такое! А ну поставил меня на пол и пошёл обратно!

В подтверждение мысли о своей самостоятельности я попыталась вывернуться и едва не упала – просто не ожидал блондинчик подобной прыти.

– Астра… – протянул Дантос укоризненно.

Дан, милый, ну пожалуйста. Мне нужно побыть одной. Прошу!

– Ты уверена, что справишься? – спросил мужчина тихо.

Я кивнула.

Он не хотел, но всё-таки поставил на пол, одарил пристальным взглядом. Я тоже взгляд подарила – молящий.

– Хорошо, – наконец, согласился он. – Жду за дверью. Но если что – сразу зови.

Я часто закивала, а блондин неохотно развернулся и потопал к выходу. На пороге обернулся, глянул хмуро и только после этого вышел. И дверь за собой закрыл.

Всё. Дождалась.

Я прекрасно понимала, как сильно рискую, но терпение кончилось ещё четверть часа назад. Успокаивало лишь одно – надежда. Герцог Кернский, как бы там ни было, мужчина воспитанный и о стеснительности маленького дракона прекрасно знает. Он не станет вламываться в ванную комнату, он не будет подглядывать. А раз так…

Я сделала два шага в сторону и застыла. Закрыла глаза, расслабилась. Ощущение силы метаморфа было таким родным, но таким непривычным, что я на мгновение растерялась. Пришлось сделать глубокий вдох, выдохнуть и вдохнуть снова. А потом я отпустила себя. Просто отпустила и всё.

Возвращение в истинную форму – самый простой вид трансформации. Он не требует концентрации внимания или сосредоточения на потоке силы. Принять истинную форму – это как перетянутую пружину спустить. Раз и всё.

Только боль та же самая. Тело меняется, сознание плавится, вся вселенная переворачивается вверх тормашками. Хочется кричать! Но умение совершать трансформацию беззвучно – первое и главное, чему научил старейшина Ждан. Я молчу.

Время замедлилось. Каждая секунда – маленькая вечность. Когда сил терпеть уже нет, боль уходит, а я… чувствую холод. Впервые за последние семь лет.

Мрамор пола почти ледяной, но я падаю и замираю. Впитываю этот холод, ведь драконы его не воспринимают, равно как и жару. Ещё мурашки по коже ощущаю, а запахи и звуки, наоборот, исчезли – это последствие того, что органы чувств теперь человеческие. Ущербные.

Слабость. Слабость убийственная! Но я всё-таки заставляю себя встать. Сперва на четвереньки, после, с огромным трудом, на ноги. И тут же едва не падаю – отвыкла.

Шанс упасть в самом деле велик, а падение – это грохот и непременное явление Дантоса. Но блондину видеть меня нельзя… Поэтому иду очень медленно, полусогнувшись. И только оказавшись у зеркала, которое занимает большую часть торцевой стены, заставляю себя встать в полный рост.

Девушка, которая отражается в зеркале, до боли знакома… Только худющая, измождённая и ужасно чумазая. Глаза кажутся даже не большими, а прям-таки огромными. Тени, которые пролегли под ними, замечательно подчёркивают насыщенный изумрудный цвет.

А волосы потускнели и спутались. Они сейчас не чёрные, а какие-то серые. И вьются как-то совсем неправильно, и вообще воронье гнездо напоминают.

Ещё круглые ожоги на шее – след от расплавленных шипов ошейника. И что-то подсказывает – они уже не сойдут, на всю жизнь останутся.

Но я всё равно улыбаюсь. Улыбка кажется вымученной, но… я счастлива. Впервые за последние семь лет по-настоящему счастлива!

Хочется закричать, только теперь не от боли – от радости. Но я слишком хорошо знаю, что делать этого нельзя. Дантос не должен узнать. Даже заподозрить не должен.

Дантос… Я оглядываюсь на дверь, сердце пропускает удар. Так хочется выйти, сказать ему… Что сказать? Что он лучший мужчина на свете.

Он действительно лучший, и если бы в том списке из двадцати восьми имён был кто-то хотя бы отдалённо похожий на Дана, я бы ни за что из дому не сбежала. Жаль, что герцог Кернский человек. И безумно жаль, что нам придётся расстаться.