Подвиги бригадира Жерара. Приключения бригадира Жерара (сборник) - Дойл Артур Игнатиус Конан - Страница 10

Сначала я подумал, что император разозлится на меня за то, что я заставил его ждать. Но как только я подошел, часы на церкви пробили десять. Оказалось, что это не я опоздал, а он пришел слишком рано. Я помнил о приказе не задавать никаких вопросов, поэтому приблизился на четыре шага, щелкнул каблуками, опустил саблю и отдал честь. Император взглянул на меня, затем, не говоря ни слова, развернулся и неторопливо пошел в глубину леса. Я держался позади на небольшом расстоянии. Пару раз император с опаской осмотрелся по сторонам, словно побаивался, что за нами следят. Я также оглянулся. Но несмотря на то, что я обладал исключительно острым зрением, не мог разглядеть ничего, кроме неровных полосок лунного света среди темных теней, отбрасываемых деревьями. Слух мой не менее острый, чем зрение. Однажды мне показалось, что я слышу треск сучков под чьими-то ногами. Но вы должны знать, сколько звуков можно услышать в ночном лесу и как трудно определить, откуда они раздаются.

Мы шли около мили. Я понял, куда мы направляемся, задолго до того, как пришли на место. В центре одной поляны находился покореженный пень – остаток гигантского дерева. Это место называется Берегом Аббата. Оно пользовалось дурной славой. Поговаривали, что здесь обитают привидения. Я знал, что даже не все бывалые солдаты осмеливались приходить сюда. Однако меня мало волновали подобные истории, императора тоже. Мы вступили на поляну и направились к старому высохшему дереву. Когда мы приблизились, я увидел, что два человека поджидают нас под ним. Они стояли, нисколько не беспокоясь, что будут заметны. Увидев нас, два незнакомца вышли из тени и двинулись навстречу. Император повернул голову и бросил взгляд на меня. Он замедлил шаг. Теперь я находился на расстоянии вытянутой руки от него. Ладонью я сжимал эфес сабли и не отрывал глаз от двух незнакомцев.

Один из них был высокого роста, настоящий великан, но при этом невероятно худой. Другой – маленький, ниже среднего роста, шагал уверенной, пружинящей походкой. Оба были одеты в черные плащи, которые обтягивали их фигуры и свисали с одной стороны в точности, как у драгун Мюрата. На головах черные плоские шляпы, похожие на те, что носят испанцы. Широкие поля закрывали их лица, видно было лишь мерцание глаз. Луна светила за их спинами. Движущиеся фигуры отбрасывали длинные черные тени. Сейчас они действительно были похожи на привидения. Оба бесшумно скользили в нашу сторону. Лунный свет рисовал светящиеся ромбы между их ногами и ногами теней.

Император остановился, два незнакомца последовали его примеру и стали напротив на расстоянии нескольких шагов. Я придвинулся ближе к императору. Теперь мы вчетвером молча пожирали друг друга глазами. Я сконцентрировал внимание на великане, потому что он стоял ближе ко мне. Кроме того, от меня не укрылось, что он находится в высшей степени нервного возбуждения. Он дрожал всеми суставами, часто и тяжело дышал, словно уставший пес. Вдруг кто-то из них коротко свистнул. Великан согнул колени и спину, словно ныряльщик перед прыжком. Но он не успел пошевелиться, как я обнажил клинок и бросился на него. В это же мгновение коротышка прыгнул и вонзил длинный кинжал в сердце императора.

О Боже, вы не представляете, что за ужас я испытал в тот момент. Чудо, что я сам не упал замертво. Словно во сне, я увидел, как фигура в сером плаще корчится в предсмертных судорогах, а между лопаток выглядывает окровавленное лезвие кинжала. Император с последним стоном свалился на землю, а убийца, оставив смертоносный кинжал в его теле, поднял руки вверх и завопил от радости. Я воткнул саблю ему в грудь с такой яростью, что он отлетел на шесть шагов и упал, оставив в моих руках дымившийся клинок. Я быстро обернулся к другому, испытывая такую ненависть, какой не знал никогда раньше и никогда больше не почувствую. В тот же миг перед моими глазами сверкнул кинжал. Холодное лезвие скользнуло мимо моей шеи, а рука негодяя сильно уперлась в мое плечо. Я поднял над ним саблю, но он ринулся в сторону и скачками помчался по залитой лунным светом поляне, как вспугнутый олень.

Но ему от меня не уйти. Я знал, что кинжал злодея сделал свое дело. Хотя я был молод, однако видел достаточно войн, чтобы распознать смертельный удар. Я остановился на секунду и притронулся к холодеющей руке.

– Сир! Сир! – воскликнул я с болью.

Но в ответ не последовало ни звука. Ничто не пошевелилось. Лишь темное пятно на груди становилось все шире. Теперь я понял, что это на самом деле конец. Я вскочил на ноги, словно бешеный, сбросил с себя плащ и изо всех сил помчался за оставшимся в живых убийцей.

Я радовался, что догадался надеть гетры и туфли. Счастливое озарение заставило сбросить плащ! Этот мерзавец, однако, не избавился почему-то от мантии, возможно, так перепугался, что забыл ее снять. Поэтому я чувствовал свое преимущество перед ним. Он наверняка потерял рассудок, так как даже не пытался скрыться в темноте, а перебегал от поляны к поляне, пока не оказался в вересковой пустоши, ведущей к большому карьеру. Здесь он был передо мной как на ладони, и я понял, что он от меня не уйдет. Правда, он хорошо бегал, но так бегают трyсы, спасая шкуру. А я мчался, как Рок, неотступно следующий за человеком. Расстояние между нами все больше сокращалось. Он спотыкался и задыхался. Дыхание его было хриплым, тяжелым. И вдруг путь ему преградила глубокая пропасть каменоломни. Оглянувшись, он отчаянно закричал, а через мгновенье скрылся из виду. Исчез совершенно, вы понимаете? Я подбежал к краю и заглянул в черный провал. Неужели он бросился вниз? Я уже было решил, что он так и поступил, когда услышал легкий звук из темноты подо мной. Дыхание негодяя указало на то, где он мог быть. Он прятался во времянке.

С краю карьера, чуть ниже поверхности земли, на небольшой площадке расположилась деревянная лачуга, которую использовали рабочие для своих нужд. Именно там преступник нашел укрытие. Вероятно, глупец полагал, что я не осмелюсь преследовать его в полной темноте. Но он совсем не знал Этьена Жерара. Я прыгнул вниз и распахнул дверь. Услышав дыхание в углу, я бросился вперед.

Он сражался, как дикий кот, но у него не было шансов: его кинжал был короче моей сабли. Полагаю, что пронзил его уже при первом выпаде. Несмотря на то что он продолжал махать кинжалом, в его ударах не было силы. Через некоторое время кинжал выпал из его рук и со звоном свалился на пол. Удостоверившись, что он мертв, я вышел из хижины и вскарабкался на холм.

Я шел по дороге, словно слепой. Мысли одолевали меня. Мне казалось, что я сошел с ума. Наконец, оглянувшись по сторонам, я обнаружил, что снова нахожусь на Берегу Аббата. Издалека виднелся искореженный пень, рядом с которым произошло самое ужасное событие в моей жизни. Я уселся на поваленное дерево, зажал обнаженную саблю в руках и склонил голову на грудь. Я пытался обдумать то, что произошло, и поразмыслить над тем, что случится в будущем.

Император вверил себя мне. Император погиб. Эти две мысли звенели у меня в голове, не оставляя пространства другим. Он пошел со мной, и он погиб. Я сделал то, что он приказал. Я отомстил за его смерть. Но что из этого? Весь мир станет смотреть на меня как на виновного. Меня, возможно, обвинят в смерти. Как я смогу доказать свою невиновность? Каких свидетелей предоставить? Ведь могут решить, что я был соучастником этих негодяев. Да, да, я обесчещен. Я превратился в самое жалкое и ничтожное существо во всей Франции. Вот и пришел конец моим непомерным амбициям. Надежды моей матушки развеялись как дым. Я горько усмехнулся. Что мне остается делать? Следует ли отправиться в Фонтенбло, поднять на ноги придворных и сообщить, что великого императора убили в двух шагах от меня? Нет, я не могу это сделать, не могу. У благородного человека, которого судьба поставила перед столь жестоким выбором, был лишь один выход. Я должен пронзить себя тем самым мечом, которым не смог защитить императора. Я поднялся на ноги. Мои нервы были напряжены до предела. В этот момент я увидел нечто такое, что заставило меня оцепенеть. Император стоял напротив меня. Он находился на расстоянии не более десяти ярдов. Луна освещала его холодное бледное лицо. Император был одет в серый плащ, но теперь капюшон был откинут назад, а пуговицы расстегнуты. Я видел зеленый егерский мундир и белые бриджи. Император стоял в обычной позе, забросив руки за спину и уронив подбородок на грудь.