Дерзкий поцелуй - Портер Маргарет Эванс - Страница 2

ЧАСТЬ I

Глава 1

Лондон, октябрь 1793 года

Карета Лавинии остановилась, пропуская поток пешеходов, пересекающих Бонд-стрит. Наблюдая за спешащими людьми, она не уставала удивляться зажиточности и самоуверенности лондонцев. Люди всех классов были хорошо одеты и выглядели прилично. На ее маленьком, бедном острове только самые богатые могли позволить себе тонкие ткани. Все остальные носили одежду из простой, прочной шерстяной материи и примитивную обувь, часто злоупотребляли крепкими напитками, а потом буянили.

Английские лошади ничем не напоминали низкорослых рабочих лошадок, которых держали арендаторы на Мэне. Они были большими и очень ухоженными – тянули ли карету джентльмена, тележку пивовара или наемную карету вроде той, в которой она возвращалась к отцу, в арендованный ими дом на Корк-стрит.

А здания! В престижном районе города, Мейфэре, дома были из камня цвета меда или из красного кирпича – свидетельство богатства жильцов и таланта английских архитекторов. Каждый раз, когда Лавиния проезжала мимо очередного классического строения, украшенного колоннами, она вспоминала гравюры в греческих и латинских текстах ее брата Керрона. Со всех сторон возвышались острые шпили церквей.

Она перевела взгляд с оживленной улицы на продолговатую коробку, которую держала на коленях служанка. В коробке лежало платье непревзойденной элегантности, достойное самой принцессы – и даже королевы! Платье должно было войти в ее увеличивающуюся коллекцию тонких шелковых платьев, шляп с плюмажами, модных жакетов и туфель на каблуках. Сегодня с нее сняли мерку для настоящего костюма для верховой езды. «Необходимые расходы», – так заявил ее отец, ведь она не может кататься по Гайд-парку в обносках своего брата и сестры.

Карета медленно продвигалась по Корк-стрит, мимо нее проскочил портшез и занял удобное место у тротуара. Осыпая проклятиями носильщиков в ливреях, кучер обвинил их в грабеже. Не обращая внимания на оживленный обмен оскорблениями и угрозами, Лавиния осторожно вышла из кареты; узкие рукава, корсет и многочисленные слои муслина затрудняли ее движения.

В это время из носилок вышел пассажир. Он повернулся к ней и воскликнул: «О мой Бог! « У него были темно-карие глаза; светлые волосы развевались под ветром. Его эффектная красно-фиолетовая куртка и зеленые бриджи резко контрастировали с чистой белизной платья Лавинии.

– Я и не думал, что увижу такую красоту в этом сыром, сером городе, – обратился он к ней, подходя поближе. – Вам следовало бы жить в солнечной Италии, милая девушка.

Она была встревожена и польщена его смелыми словами. Незнание городских манер ставило ее в невыгодное положение, но она знала, что не должна поощрять мужчину, красивого или нет, флиртующего с ней на улице.

Он улыбнулся ей с высоты своего огромного роста:

– Мне известно, как здороваются люди в вашей стране. – Длинными, сильными пальцами он схватил Лавинию за подбородок, просунул голову под ее шляпку и поцеловал в щеку. Затем он очень нежно коснулся губами ее губ.

Кто этот безумец?

Вероятно, почувствовав, что она хочет удрать, он схватил ее за руки. Лавиния была очень напугана и оттого не могла произнести ни слова и лишь беспомощно смотрела на него. Его ухмылка была такой заразительной, что на секунду у нее возникло безумное желание улыбнуться в ответ. Затем к ней вернулся разум, и она вырвалась из его рук. Когда он снова шагнул к ней, она гневно взглянула на него и отступила.

Его носильщики посмеивались. Ее грубый конюх презрительно расхохотался:

– Поймай ее и чмокни еще раз, приятель!

Прежде чем незнакомец продолжил наступление, Лавиния бросилась к входной двери. Он не только симпатичный, но и нахальный – она кипела от злости, ее лицо горело огнем после такого публичного унижения. Он выставил ее на посмешище! Мужчина, одетый так дорого и со вкусом, не мог быть искренним в своем восхищении. С первого взгляда он понял, что она провинциалка, несмотря на модный наряд. Похоже, не все англичане ведут себя холодно, чопорно и вежливо.

– Он дьявол, это точно, – ворчала Полли, сражаясь с большой коробкой.

«Очень необычный дьявол», – подумала Лавиния. Когда они вошли в узкое здание из кирпича, служанка ее предупредила:

– Он задумал что-то дурное. Возможно, решил отплатить вдове Брюс за обман. – Презрительно фыркнув, она добавила: – Сегодня утром я видела, как другой любовник крался к ее двери. При свете дня!

Лавиния тоже была свидетельницей визитов одного из постоянных гостей к ее соседке – он был старше, ниже и толще светловолосого распутника. Лавиния взяла коробку у Полли и понесла ее в гостиную; ей хотелось показать отцу свое самое роскошное приобретение. К ее удивлению, отец был не один.

– Вот и моя дочь, – обратился он к посетителю, и это означало, что она была предметом обсуждения. – Лавиния, это поверенный мистер Уэбб.

Смуглый мужчина в черном костюме и парике встал и поклонился. Темные проницательные глаза оценивающе оглядели ее лицо и фигуру. Невозможно было определить, вызвала ли она у него такое же восхищение, как и у мужчины, с которым она столкнулась на улице.

– Для меня большая честь познакомиться с вами. – Мистер Уэбб нахмурился, увидев, что она положила коробку на диван, и повернулся к ее отцу:

– Лорд Баллакрейн, вам следует ограничить походы за покупками для вашей дочери.

– Я решил ограничить собственные расходы, – невозмутимо ответил граф. – Я не желаю экономить на Лавинии. Это была бы неправильная экономия.

Поверенный продолжал гнуть свою линию:

– В таком случае вам нужно взять заем у нашего общего знакомого, мистера Соломона.

Граф покачал головой так энергично, что его косичка летала взад и вперед.

– Он берет слишком высокий процент. – Пестрая кошка вспрыгнула ему на колени, и он почесал ее за ухом. – Я ждал, что мои банкиры в Ливерпуле пришлют мне денег, но произошла непредвиденная задержка. Видите ли, мне принадлежит шерстопрядильная фабрика, но мой первый груз тканей был задержан таможенниками, и поэтому его нельзя продать. Возник спор о законности импорта сырья с острова Мэн, и я не знаю, когда будет улажено это дело. Поэтому в финансовом отношении я полностью зависим от моей дочери.

– Я не понимаю...

– Брачный контракт, – лаконично ответил лорд Баллакрейн.

– Она помолвлена?

– Еще нет. Но я уверен – она скоро найдет себе мужа, причем богатого.

Лавиния вспыхнула от стыда. То, что она охотница за состоянием, уже плохо, и ей не хотелось слышать, как об этой постыдной правде говорят при ней вслух.

– По меркам нашего острова у меня большое поместье, – продолжил ее отец. – Но череда неурожаев разорила моих арендаторов, и рента поступает нерегулярно. Мой покойный отец не оставил мне почти ничего. Мой сын, лорд Гарван, унаследует копейки. Дом наших предков разрушается на глазах.

Это так и было. Пока мужчины продолжали обсуждать свои дела, Лавиния вспомнила о лишениях и неудобствах, испытываемых ею в замке Кэшин. Почти весь год там было так холодно из-за сквозняков, что ее семья носила самую теплую одежду как на улице, так и в доме. Самой теплой комнатой была их гостиная, где постоянно жгли торф. Как и их арендаторы, благородные Кэшины ели на кухне и почти все вечера проводили там же у большого очага.

Ее отец гладил дремлющую кошку, у которой не было хвоста.

– Купец Онслоу предоставил мне кредит без всяких вопросов. Но когда я случайно упомянул о том, что живу на острове Мэн, он потребовал немедленного возврата долгов. А когда я попробовал объяснить причину задержки с деньгами, он осыпал меня бранью.

– Многие купцы, – вставил Уэбб, – пострадали от хитростей бессовестных мошенников.

– От него можно ждать неприятностей?