Обещание - Евтушенко Евгений Александрович - Страница 1

Евгений Евтушенко

ОБЕЩАНИЕ

СТИХИ

СОВЕТСКИЙ ПИСАТЕЛЬ

Москва 1957

ПРОЛОГ

Я разный —

я натруженный

и праздный,

я целе-

и нецелесообразный,

я весь несовместимый,

неудобный,

застенчивый и наглый,

злой и добрый.

Я так люблю,

чтоб все перемежалось!

И столько всякого во мне перемешалось —

от запада

и до востока,

от зависти

и до восторга!

Я знаю,

вы мне скажете —

где цельность?

О, в этом всем огромная есть ценность!

Я вам необходим.

5

Я доверху завалей,

как сеном молодым

машина грузовая.

Лечу

сквозь голоса,

сквозь ветки,

свет

и щебет,

и —

бабочки в глаза,

и —

сено

прет

сквозь щели!

Да здравствуют

движение,

и жаркость,

и жадность,

торжествующая жадность!

Границы мне мешают...

Мне неловко

не знать Буэнос-Айреса,

Нью-Йорка.

Хочу шататься,

сколько надо,

Лондоном,

со всеми говорить,

хотя б на ломаном!

Мальчишкой,

на автобусе повисшим,

хочу проехать

утренним Парижем!

6

Хочу искусства —

разного, как я!

Пусть мне /искусство не дает житья

и обступает пусть со всех сторон...

Да я и так

искусством осажден!

Я в самом разном сам собой увиден.

Мне близки

и Есенин,

и Уитмен,

и Мусоргским охваченная сцена,

и резкие смещения Гогена.

Мне нравится

и на коньках кататься

и, черкая пером,

не спать ночей.

Мне нравится

в лицо врагам смеяться

и женщину нести через ручей.

Вгрызаюсь в книги

и дрова таскаю,

грущу,

чего-то смутного ищу

и алыми морозными кусками

арбуза августовского хрущу.

Пою и пью,

не думая о смерти,

раскинув руки,

падаю в траву,

и если я умру на белом свете,

то я умру от счастья, что живу.

1936

7

* * *

Я сибирской породы.

Ел я хлеб с черемшой,

и мальчишкой

паромы

тянул, как большой.

Раздавалась команда.

Шел паром по Оке 1.

От стального каната

были руки в огне.

Мускулистый,

лобастый,

я заклепки клепал

и глубокой лопатой,

где велели,

копал.

На меня не кричали,

не плели ерунду,

а топор мне вручали,

приучали к труду.

О к а — река в Восточной Сибири.

8

Л уж если и били

за плохие дрова —

потому что любили

и желали добра.

До десятого пота

гнулся я под кулем.

Я косою работал,

колуном и кайлом.

Не боюсь я обиды,

не боюс'л я тоски.

Мои руки оббиты

и сильны, как тиски.

Все на свете я смею.

Усмехаюсь врагу,

потому что умею,

потому что могу...

1956

9

глубокий снег

По снегу белому на лыжах я бегу.

Бегу и думаю —

что в жизни я могу?

В себя гляжу,

тужу,

припоминаю...

Что знаю я?

Я ничего не знаю.

По снегу белому на лыжах я бег> г.

В красивом городе есть площадь Ногина

Она сейчас отсюда мне видна.

Там девушка живет одна.

Она

мне не жена.

В меня не влюблена.

Чья в том вина?..

Ах, белое порханье!

Бегу.

Мне и тревожно и легко.

Глубокий снег.

Глубокое дыханье.

10

Над головою тоже глубоко.

Мне надо далеко...

Скрипите,

лыжи милые, скрипите,

а вы,

далекая,

забудьте про беду.

Скрепите сердце.

Что-нибудь купите.

Спокойно спите.

Я не пропаду!

Я закурить хочу.

Ломаю спички.

От самого себя устал бежать.

Домой поеду.

В жаркой электричке

кому-то буду лыжами мешать.

Приеду к девушке одной.

Она все бросит.

Она венком большие косы носит.

Она скучала от меня вдали.

Она поцеловать себя попросит.

«Не подвели ли лыжи?» —

тихо спросит.

«Нет, нет, —

отвечу я, —

не подвели...»

А сам задумаюсь...

«Ты хочешь, милый, чаю?»-

«Нет».—

«Что с тобой —

понять я не могу...

И

Где ты сейчас?»

Я головой качаю.

Что я отвечу?

Я ей отвечаю:

«По снегу белому на лыжах я бегу...»

1955

12

* * *

Г. Мазурину

Я на сырой земле лежу

в обнимочку с лопатою,

во рту травинку я держу,

травинку кисловатую.

Такой проклятый грунт копать—

лопата поломается,

и очень хочется мне спать,

а спать не полагается.

— Что,

не стоится на ногах?

Взгляните на голубчика! —

хохочет девка в сапогах

и в маечке голубенькой.

Заводит песню на беду

певучую-певучую:

«Когда я милого найду,

Уж я его помучаю...>

Лопатой сизою сверкнет,

сережками побрякает

и вдруг такое завернет,

что даже парни крякают.

Смеются все:

— Ну и змея!

Ну, Анька,

и сморозила! —

И знают разве только я

да звезды и смородина,

как, в лес ночной со мной входя,

в смородинники пряные,

траву

руками

разводя,

идет она, что пьяная,

как, неумела и слаба,

роняя руки смуглые,