Изгой - Портер Дональд Клэйтон - Страница 23

– Естественно. Но в этом городе джентльмены никогда не ходят пешком, если есть возможность проехаться в карете, и уж тем более не бегают.

– Мы не охотимся, не бегаем. Мы скоро станем слабыми, как женщины.

– Нет, завтра я договорюсь насчет ежедневных занятий фехтованием для тебя. Я научил тебя всему, что умею сам. Теперь тебе нужна практика.

По стандартам английской аристократии дом был невелик, но для наших друзей места вполне хватало. Ренно очень понравилась его спальня на втором этаже, потому что окна выходили в маленький сад, а за ним виднелись Темза и плывущие по ней корабли.

Но больше всего ему нравилось одеяло из гусиного пуха, лежавшее в ногах кровати. Он тут же решил, что спать будет на полу, с открытыми настежь окнами, но завернуться в такое одеяло более чем приятно.

Вместе с Джефри он спустился в столовую, там их ждали слуги. Подали «легкую» еду: жареное мясо, переваренные овощи и блюдо под названием «пудинг», которое ни в какое сравнение не шло с тем, что готовили Ина и Санива из кукурузной муки и кленового сиропа.

После еды они разошлись по своим комнатам, чтобы разобрать вещи. Когда Ренно узнал, что их пригласили на пир, то есть званый ужин у лорда Бомона, то поменял набедренник, намазал тело жиром, нанес боевую раскраску и воткнул в завязанную хвостом прядь перья, означавшие, что он старший воин-сенека.

На какой-то миг даже Джефри поймал себя на мысли, что хочет предложить Ренно одеться в одну из замшевых рубах. С другой стороны, пусть произведет на гостей Бомона сильное впечатление. Чем быстрее они поймут разницу между англичанами и индейцами Северной Америки, тем быстрее и легче можно будет надеяться на аудиенцию короля Вильгельма.

В гостиной лорда Бомона собралось около двадцати пяти человек. Появление Ренно произвело именно такой эффект, о каком думал Джефри. Правда, вскоре возникли непредвиденные сложности. Несколько женщин, в том числе и нынешняя возлюбленная Бомона, сногсшибательно белокурая актриса, принялись откровенно кокетничать с молодым сенека. Но Ренно быстро поставил их на место. Он наотрез отказывался от алкогольных напитков, а на всех женщин смотрел, открыто и дружелюбно, не поддаваясь на их уловки. И им пришлось отступить.

Один гость больше всех остальных заинтересовался белым индейцем. Ренно почувствовал, что интерес этого человека искренний, и сам потянулся к нему. Он понятия не имел, что этот почти шестидесятилетний, лысеющий старик с вытянутым лицом и вечно соскакивающими с длинного носа очками, был не кто иной, как Джон Драйден[11] , признанный лучшим из драматургов, поэтов и литературных критиков Англии.

Драйден уговорил Ренно поделиться с ним впечатлениями о Лондоне, потом начал расспрашивать о его далекой и такой не похожей на Англию родине. Писателя потрясли честность и искренность Ренно, а также его умение распознавать ловушки высоко развитой цивилизации.

Еще до конца ужина Драйден пригласил Ренно и Джефри отобедать у него и устроил так, чтобы они посмотрели две из его пьес, которые в то время шли на подмостках Лондона.

Кроме того, Ренно произвел крайне благоприятное впечатление на командира гвардии королевского двора. Полковник Джон Черчилль, высокий, крепкого телосложения, с круглым лицом, станет известным лишь спустя полтора десятилетия. После победы над армиями Людовика XIV его назовут величайшим полководцем своего времени и он станет первым герцогом Мальборо[12] . Он быстро угадал в Ренно превосходного солдата и долго молча изучал его, а потом тоже пригласил на обед.

Кое-кто из присутствующих посмеивался над полуобнаженным белым индейцем, но даже лорд Бомон был покорен спокойным достоинством Ренно. Полковник Уилсон и губернатор Шерли не зря выбрали такого эмиссара.

– По-моему, начало положено хорошее, – сказал Джефри другу, когда они вернулись в свой маленький домик.

Ренно пожал плечами. Он не понимал, зачем ему встречаться с какими-то людьми, ведь он приехал сюда, чтобы повидаться с великим сахемом англичан. Но все в Лондоне было устроено иначе, а он не привык задавать лишних вопросов.

В течение последующих дней он настолько свыкся с толпами, ходившими за ним по пятам по улицам, что научился их не замечать. Однажды утром в их маленьком домике появился журналист. Молодой человек, назвавшийся Даниэлем Дефо[13] , заявил, что хочет написать брошюру о белом индейце. От него разило виски.

Джефри немедленно согласился, и Ренно пришлось несколько часов отвечать на вопросы писателя. Он очень устал, и единственное, что его заинтересовало, это бумага, на которой тот делал записи, – она была белее любой бересты.

Обед с Драйденом и его семейством прошел на славу. Еда была простая, но превосходная. Джефри просто пришел в восторг, когда Драйден, договариваясь о следующей встрече, сказал, что собирается написать о «дикаре, который своим благородством устыдил англичан». Он, правда, еще не решил, что именно писать: пьесу или поэму.

Прошло еще несколько дней, и Ренно впервые в жизни побывал в театре, где ему очень понравилось. Он не полностью улавливал смысл слов в пьесе, но понимал, что актеры разыгрывают на сцене какое-то действо. Когда-нибудь он вернется в Лондон вместе с Балинтой, сестренке наверняка понравится театр.

Но любимым времяпрепровождением Ренно стали ежедневные занятия с учителем фехтования. У Александра Калифера был свой небольшой зал в нескольких минутах ходьбы от домика друзей. Человек средних лет, худощавый, мрачный, весь в шрамах, с повязкой на одном глазу, он был известен тем, что грубо обращался с учениками.

Но Ренно своими способностями вскоре завоевал уважение Калифера; он зачастую продлевал урок в два, а то и в три раза. Ренно в свою очередь был потрясен мастерством учителя. По сравнению с ним Джефри можно было назвать неуклюжим. Шпага в руках Калифера словно оживала. Учитель делал такие неожиданные и быстрые выпады, что даже со зрением и реакцией Ренно невозможно было за ним уследить. Дотронуться до Калифера кончиком шпаги с мягкой насадкой было так же невозможно. У него был подлинный нюх на удары противника.