Белый индеец - Портер Дональд Клэйтон - Страница 20

В полдень совет прервали, чтобы немного подкрепиться. Затем все вернулись на свои места и наконец заговорили о деле.

Один из вождей сенеков рассказал о встрече Ренно с гуронами. Все воины повернулись в сторону юноши. Рассказ длился долго, и только в самом конце оратор достал из-под накидки и показал всем металлическую трубку.

— Один из гуронов принес эту маленькую огненную дубинку! А у остальных были большие!

Старший воин достал то, о чем шла речь, и все три предмета пошли по рукам.

Ренно удивился, почему сразу не догадался, что попало к нему в руки. Он уже слышал об огненных дубинках — волшебном оружии, которое издает громкий звук и выплевывает пламя, — оно куда опаснее, чем лук и стрелы. Правда, Ренно ни разу не видел огненных дубинок, и только теперь ему стала понятна тревога отца.

Появление мушкетов и пистолета вызвало шум. Один за другим вожди требовали без промедления выйти на тропу войны и уничтожить гуронов, а если потребуется, то и их соседей и верных союзников, оттава. А если алгонкины посмеют вмешаться в войну, то и их тоже.

Гонка сидел неподвижно, с одеревеневшим лицом, пока не выступили все вожди. Наконец настала очередь великого сахема. Он встал. Воцарилась тишина.

— Братья! Послушайте того, кто водил вас в бой и одержал много побед над гуронами, оттава, эри и алгонкинами. Нет воинов сильней и отважней ирокезов, но если мы сейчас выступим против наших заклятых врагов, то проиграем.

Снова поднялся гул. Вожди и старшие воины не верили своим ушам, многие пришли в ярость. Гонка поднял руку. Гул стих.

— Сенеки выйдут на тропу войны, и гуроны пожалеют о том, что сделали. Но мы не готовы к большой войне. Гуроны и оттава вступили в союз с белыми из города, который называют Квебек. Эти белые дали гуронам много огненных дубинок и научили пользоваться ими. Наши луки и стрелы будут бессильны.

В словах великого сахема был смысл. Сахемы и военные вожди закивали в знак согласия.

— Ирокезам тоже нужны огненные дубинки, и мы должны узнать, как с ними обращаться.

Раздался одобрительный гул.

И снова Гонка потребовал тишины.

— Вот для чего я собрал вас на совет. Ирокезы не будут просить огненные дубинки у белых друзей гуронов и оттава, но мы можем получить оружие у других белых. Я прошу вашего согласия на то, чтобы отправить гонцов в города белых, которые называются Олбани, Спрингфилд и Бостон. Мы встретимся с белыми, и они дадут нам огненные дубинки.

Все хором согласились. Сахем могауков задумался.

— Брат мой, но что мы дадим взамен? Ирокезы не должны в обмен на оружие вмешиваться в войну между белыми из Бостона и Олбани с белыми из Квебека.

Сахем онейда встал:

— Брат мой могаук говорит правду. Белые хитры и лживы. Если мы не проявим осторожность, то нам придется сражаться вместо них с гуронами, оттава и алгонкинами.

— Не годится сыновьям ирокезов погибать в войнах белых, — согласился Гонка. — Они жадны, так что мы дадим им то, что они считают самым ценным — шкуры бобров, выдр, лисиц и бизонов.

Один за другим сахемы всех племен согласились с этим предложением. Ирокезы доверяли великому сахему говорить от их имени с белыми и получить огненные дубинки в обмен на меха.

Гонка торжественно поклялся не заключать никаких союзов ни с кем из белых.

Теперь те, кто не был согласен с решением совета, могли встать и высказать свое мнение. Кое-кто из старших воинов вообще не хотел иметь дела ни с кем из белых, но и они согласились, что у ирокезов нет другого выхода.

Воины помоложе присутствовали только как зрители и не имели права голоса, но, оглядываясь вокруг, Ренно понял, что его соплеменники довольны решением совета. Сам Ренно считал лук и стрелы лучшим оружием, но радовался, что получит огненную дубинку и научится стрелять из нее.

Пятеро сахемов надели особые головные уборы, украшенные оленьими рогами, и коснулись ими друг друга. Отныне соглашение стало законом для всех ирокезов. На закате начался пир.

Наутро гости стали расходиться, и к полудню в селении остались только его жители. Младшие воины и взрослые девушки отправились разбирать временные постройки, а потом вернулись в деревню.

Ренно очень хотел, чтобы отец назначил его одним из гонцов к белым, но тот уже выбрал трех старших воинов.

Впрочем, юноше не стоило жаловаться на судьбу. Вскоре после того, как отец назвал имена гонцов, Ренно вместе с другими воинами позвали в длинный дом. Там уже сидели Гонка и еще один вождь, Сун-ай-йи. Последними подошли три младших воина, в том числе и Эл-и-чи.

— Вас избрали, — произнес великий сахем, — чтобы отомстить за честь сенеков. Сун-ай-йи отведет вас в селение гуронов, и вы уничтожите его защитников!

Ренно не помнил себя от радости. Наконец-то он будет сражаться!..

Выступление назначили на следующее утро. Воины разошлись, остались только Гонка и оба его сына.

— Эл-и-чи, — обратился великий сахем к младшему. — Таково было желание Сун-ай-йи, чтобы ты вместе со своими товарищами отправился в поход. Делай, что тебе прикажут, береги себя и не позорь наш клан.

Эл-и-чи наклонил голову, его темные глаза сверкали от радости.

— Я добуду славу моему отцу и клану Медведя.

Потом Гонка повернулся к Ренно и обнял за недавно зажившее плечо.

— Хотел бы я, чтобы ты остался дома, пока болезнь не уйдет из твоего тела.

Ренно торопливо расправил плечи.

— Но я здоров, отец.

— Хорошо, — сказал великий сахем, старательно пряча улыбку. — Сун-ай-йи очень просил отправить тебя с отрядом. Он считает, что ты заслужил это право. Я тоже так считаю, так что не смог отказать ему.

Ренно поблагодарил отца.

— Ты уже доказал свою доблесть, так что не рискуй понапрасну. Я думаю, ты еще многое можешь сделать для народа сенеков.

— Я не сделаю больше того, что должно быть сделано, — ответил Ренно, — но обещаю, что вернусь и принесу много скальпов гуронов.

— Не сомневаюсь. — Гонка вздохнул. — Теперь мне нужно поговорить с женщинами из нашей семьи и сказать им, что сыновья отправляются на войну с гуронами.

Братья поклонились, а когда великий сахем вышел из дома, бросились друг другу в объятия. Сбылась самая заветная мечта, и они были счастливы, даже несмотря на то, что Эл-и-чи и другие младшие воины не должны были участвовать в самом сражении.

Ренно отправился в дом воинов, чтобы подготовиться к походу, и только поздним вечером пришел к родителям на прощальную трапезу. Ина и Са-ни-ва приготовили самые любимые лакомства детей и были спокойны, как всегда. Ина собрала два кожаных мешка с сушеным маисом и вяленой олениной.

Гонка гордился сыновьями, но не стал говорить о сложностях предстоящего похода. Вместо этого речь зашла о гонцах к белым.

— Я приглашу чужеземцев в селение сенеков. Вы вернетесь еще до того, как они приедут, так что будете присутствовать при переговорах, когда мы предложим белым шкуры в обмен на огненные дубинки.

— А что ты сделаешь, отец, если эти белые потребуют, чтобы сенеки вступили в войну с другими белыми, теми, что с севера?

— Ты слышал, что я сказал на совете. Я откажусь. Я не доверяю белым, так что не могу принять их как братьев.

Ба-лин-та, сидевшая между Ренно и Эл-и-чи, не вытерпела:

— Ренно, ты принесешь мне куклу гуронов?

— Если смогу, то принесу, — заверил старший брат, — но не обещаю.

Маленькой девочке сложно понять, что такое война. Ба-лин-та не унималась:

— Я хочу рубашку и еще барабан.

— Будь уверена, — попыталась успокоить ее Ина, — Ренно не забудет о тебе!

— И еще игрушки!

Тут вмешался Гонка:

— Ба-лин-та, гуроны очень похожи на сенеков. Старинные легенды говорят, что когда-то мы были одним народом. Злые маниту поселились в сердцах гуронов, они ушли от нас и стали нашими врагами, но их игрушки и барабаны такие же, как у нас.

Девочка наконец замолчала, не желая сердить отца, но по-прежнему не сводила с брата умоляющего взгляда. Ренно улыбнулся и кивнул.