Белый индеец - Портер Дональд Клэйтон - Страница 18

— Хочешь, я буду танцевать с тобой? — робко спросила девушка.

Ренно улыбнулся:

— Ты так добра. Я никогда этого не забуду.

Йала внимательно смотрела из-под темных ресниц.

Поднялся ветер. Приближалась гроза. Ренно торопился к месту, где два ручья сливались в реку. На плечах у него лежал олень, и теперь Ренно должен был встретиться с Эл-и-чи и отпраздновать удачную охоту.

Брат обещал прийти на лужайку к заброшенной хижине. Давным-давно там жил старик сенека, который почему-то ушел из поселения.

Начинался дождь. Ренно положил тушу на землю недалеко от хижины. Эл-и-чи не было, а Ренно не хотелось мокнуть под дождем. Юноша знал, что многие люди боятся даже подходить к хижине, опасаясь потревожить дух старика. Но ведь старик и при жизни никому не причинял вреда, так что его дух (если он еще здесь) тоже вряд ли способен на зло.

Ренно наконец решился. Он повесил тушу на сук ближайшего дерева, чтобы до нее не добрались хищники, и побежал к хижине. Стены обросли сорняками и голубикой, а крыша провалилась внутрь. Ренно вошел в домик. Внутри была только полуразвалившаяся скамья, а на полу валялись сухие ветки. Теперь им с братом не придется мокнуть под дождем, собирая хворост. Ренно наклонился и принялся выгребать золу из очага. Эл-и-чи почувствует запах дыма и придет сюда. Внезапно Ренно остановился. Зола была теплой.

Юноша вздрогнул. Может, старик и правда был колдуном? Ренно слышал про такой случай — один воин заснул в доме мертвого колдуна, и тот похитил его душу.

Уж лучше спать под дождем, чем столкнуться со злым духом.

Ренно хотел было уйти, но вдруг услышал тяжелые шаги. Юноша опустился на колени и приложил ухо к земле. Люди. Духи не шумят.

Ренно выскользнул из хижины и спрятался за дерево, сжимая в руке нож.

С противоположной стороны на лужайку вышли три воина, раскрашенные в боевые цвета гуронов.

Они громко смеялись. Ренно понял, что враги не заметили ни его, ни туши, подвешенной на дереве.

С поясов воинов свисали свежие скальпы, а один нес целую связку одежды и украшений. Скорее всего, гуроны возвращались из очередного набега.

Ренно дождался, пока гуроны войдут в хижину и разведут огонь, а потом тихонько подкрался к окну. Над очагом сохли окровавленные скальпы и кожаная рубаха. Судя по вышивке, рубаха принадлежала сенека. Ренно прислушался. Воины обсуждали подробности набега, и юноша догадался, что те разорили маленькую деревушку к северу от главного поселения.

Ренно осторожно подошел к двери.

Ударила молния, на несколько мгновений осветив лес, и заревел дух Грома. Маниту взывали к мести.

Ренно выкрикнул боевой клич и шагнул в открытую дверь. Щурясь от яркого света молнии, гуроны обернулись к нему, но юный воин оказался проворнее. Не успели враги опомниться, как первая стрела вонзилась в глаз одному, а вторая попала в грудь другому.

В это время оставшийся в живых воин выхватил из-за пояса диковинную металлическую трубку с изогнутой рукояткой и навел ее на юного сенека.

Раздался странный звук.

Гурон пробормотал проклятие, швырнул оружие на землю, выхватил нож и бросился на врага.

Ренно ловко отвел руку гурона в сторону. К счастью, он еще утром смазал все тело жиром, чтобы защититься от пронизывающего ветра, и теперь имел преимущество. Воин был выше и тяжелее молодого сенека и быстро сбил его с ног. Противники катались по полу, стараясь ножами достать друг друга.

Каменное лезвие мелькнуло у самого лица, и Ренно понял, что не выдержит долгой борьбы. Он сделал вид, что целится в горло, но неожиданно ударил ножом в живот, потом еще и еще раз. Гурон начал слабеть.

— Все, кто желает зла сенекам, умрут, — произнес сын великого сахема и ударил ножом в горло.

Ренно медленно поднялся на ноги. Нужно было снять скальпы, но сначала ему хотелось посмотреть на незнакомое оружие.

Предмет оказался на удивление тяжелым, чуть длиннее руки, с трубкой толщиной в палец. Отверстие было только с одной стороны, в отличие от духовых ружей, которыми пользовались онондага.

Ренно все еще рассматривал необычную вещь, как вдруг почувствовал резкую боль в левом плече, и тут же сильный удар сбил юношу с ног, а на спину опустилось что-то очень тяжелое.

Отчаянно извиваясь, Ренно как-то ухитрился повернуться. Огромный гурон с жутким красно-белым лицом покачивался у него на груди, коленями прижимая к земле руки юноши.

Ренно попытался сбросить врага, но не смог. Плечо невыносимо болело.

Гурон занес нож, металлическое лезвие блеснуло в свете пламени.

— Послушай мои слова, сенека, прежде чем отправиться в долгий сон, — торжественно произнес он. — Ты убил трех моих воинов, и ты умрешь.

Плечо горело, но лицо Ренно оставалось неподвижным. Сенеки умирают с честью.

Алан де Грамон, или Золотой Орел, как его называли индейцы, зло рассмеялся:

— Хорошенько запомни, что я тебе скажу! Ты и я не похожи на остальных воинов. Мы с тобой оба из другого мира.

Ренно с удивлением заметил, что глаза врага не темные, как у всех, а голубые, и кожа под краской почти такая же, как у него самого.

— Вот уже много лун я не встречал ирокеза, равного мне по силе. Я — Золотой Орел, величайший из воинов. Запомни это имя!

— Я унесу твое имя в иной мир, Золотой Орел.

— Я передумал. Ты отправишься туда, но позже. Ты слишком молод и не обрел своей силы. Сейчас я сильнее тебя, но придет время, ты станешь старше и выйдешь на тропу войны. Я дарю тебе жизнь, молодой сенека, чтобы ты стал воином. Может быть, ты окажешься врагом, которого я искал.

Если бы не боль в плече, Ренно решил бы, что это сон.

— Это мой дар, юный сенека. Прими его, и мы встретимся равными, если такова будет воля маниту.

Металлический нож, дрожа, врезался в землю в нескольких дюймах от головы Ренно.

— Кто ты? — спросил Грамон. — Я хочу знать имя врага Золотого Орла.

— Меня зовут Ренно.

— Мы еще встретимся, сенека Ренно. Слово Золотого Орла, величайшего из гуронов.

Белый гурон встал и растворился во тьме. Ренно потерял сознание.

Через какое-то время Ренно услышал, как кто-то зовет его. Что было потом, юноша помнил плохо. Кажется, его несли на носилках, слышались голоса воинов и отца. Потом Йала назвала его по имени, Ренно удивился и снова погрузился во тьму.

Когда он проснулся, голова уже не болела. Откуда-то доносилось пение. Ренно попытался сесть, но тут же опустился обратно на постель. Пахло горящим табаком, кто-то посыпал тело юноши толчеными травами. Ренно узнал голос матери.

Пение внезапно оборвалось. Юноша скосил глаза и увидел, как Са-ни-ва подает Ине чашку с горячим травяным настоем.

Мать поднесла напиток, и Ренно начал пить маленькими глотками.

Боль прошла. Юноша лежал в доме родителей. Ба-лин-та подкладывала дрова в очаг, а Йала крошила в огонь табачные листья.

Ренно осторожно потянулся к левому плечу. Мускулы были напряжены, но боли совсем не чувствовалось.

Мать и тетка улыбались, но лицо Йалы оставалось печальным.

Ина сказала несколько слов Ба-лин-те. Девочка вышла на улицу. Воздух наполнился шумом трещоток и мужских голосов. Хранители веры пришли помочь Ренно обрести силы.

Люди в огромных масках вошли в дом.

— Пепел унесет твою боль! — пропел верховный хранитель веры, отец Йалы. Он умел общаться с маниту леса. — Мы развеем пепел, и ты поправишься.

Пепел поднялся в воздух и стал медленно оседать на тело Ренно. Голова снова начала кружиться. Маска отца Йалы оказалась совсем близко, и вдруг в отверстиях блеснули голубые глаза.

Жесткая бизонья шерсть, венчавшая маску, превратилась в бледно-желтые волосы, и Ренно узнал маниту из своего видения.

«Ренно, сын Гонки, — сказала маска женским голосом. — Ты прошел испытание и одержал победу. Теперь ты — воин».

Потом маска приняла прежний вид. Хранители веры пели до тех пор, пока у Ренно не заболели уши. Мать, тетя и Йала тихонько смахивали с тела юноши пепел.