В гостях у эмира Бухарского - Крестовский Всеволод Владимирович - Страница 43

Въ качеств? походнаго метръ-д’отеля (достарханчи) сопровождалъ насъ, по назначенію бухарскаго правительства, одинъ эсаулъ-баши, всегда лично вносившій и ставившій предъ княземъ почетное блюдо плова и распоряжавшійся во время стола остальною прислугой. Джентльменскій видъ, манеры и вообще ум?нье держать себя просто, но изящно и всегда съ чувствомъ собственнаго достоинства, сказывались въ этомъ азіят? такъ рельефно, что не могли не обратить на себя наше вниманіе. По этому поводу произошелъ у насъ съ княземъ разговоръ, Начавшійся съ высказаннаго мной удивленія, откуда эти азіяты, люди, которыхъ въ Европ? считаютъ варварами, полудикарями, усваиваютъ себ? такой тактъ и полныя благороднаго изящества манеры. Мысли, высказанныя въ отв?тъ на это княземъ, очень понравились мн? своею оригинальностью, и мн? кажется, что его выводы вовсе не парадоксальны, напротивъ, въ нихъ чувствуется н?что основательное; сущность ихъ сводится вотъ къ чему:

Азія искони была и остается досел? истинною родиной хорошихъ манеръ, и европейцы вовсе не могутъ считаться ихъ самостоятельными изобр?тателями: эти манеры, равно какъ и большую часть родовъ нашего спорта, Европа заимствовала у Востока еще съ эпохи Крестовыхъ походовъ. Н?тъ надобности приводить прим?ры необузданной грубости и даже дикости общественныхъ и семейныхъ нравовъ, какими отличалась феодальная Европа до этой знаменательной эпохи: прим?ры эти достаточно изв?стны. Съ эпохи Крестовыхъ походовъ являются труверы, трубадуры, миннезингеры, восп?вающіе не только бранные подвиги рыцарей, но и благородство, изящество и н?жность чувствованій, въ чемъ они очень сходствуютъ съ поэтами Востока, въ особенности съ арабскими; является турниръ, точно также вынесенный съ Востока, турниръ съ его утонченными формами в?жливости между противниками, что впосл?дствіи преемственно перешло и къ дуэлямъ.[101] Но заимствовавъ эти формы у Востока, Европа присоединила къ нимъ уже вполн? самостоятельно еще одинъ новый и нев?домый на Восток? элементъ, какимъ явилась женщина, — женщина предметъ п?сноп?ній трубадуровъ и миннезингеровъ, женщина царица турнира, и ея присутствіе еще бол?е облагородило и какъ бы освятило формы в?жливости и изящество манеръ, вынесенныя рыцарями изъ Азіи. Съ присутствіемъ женщины прежній безобразно разгульный пиръ превращается въ балъ, въ раутъ; участіе женщины въ общественной жизни, смягчая нравы, внося въ эту сферу изящество, красоту и грацію, поддерживало на изв?стной высот? и изящество манеръ, и формы в?жливости, не давая забывать ихъ, и такимъ образомъ эти формы мало-по-малу сд?лались обычными формами общежитія, вошли въ плоть и кровь порядочнаго общества. Но ничто не в?чно подъ луной… Истинно хорошія манеры погибли въ Европ? со временъ первой французской революціи, когда, подъ видомъ спартанской простоты и презр?нія къ аристократизму, водворилась утрированная грубость взаимныхъ отношеній, то же что мы видимъ въ нын?шнемъ нигилизм?. Теперь сохранились только клочки и обрывки прежняго, но и т?, подъ вліяніемъ разныхъ нов?йшихъ доктринъ и теченій, съ каждымъ годомъ все бол?е и бол?е утрачиваются, вм?ст? съ изяществомъ выраженій разговорнаго языка, даже и въ салонахъ «порядочнаго общества», гд? бульварный и закулисный жаргонъ все шире захватываетъ себ? права гражданства. И вотъ почему, когда зд?сь, въ глубин? Азіи, мы сталкиваемся съ истинными ея сынами, ихъ манеры, полныя изящества, простоты и благородства, вдругъ напоминаютъ намъ н?что, какъ будто свое старое, хорошо когда-то знакомое, но давно уже забытое, какъ забывается иногда какая-нибудь поэтическая баллада или старый мотивъ, знакомые намъ когда-то въ далекомъ д?тств?, и мы начинаемъ недоум?вать и удивляться: откуда все это. Да ни откуда; оно тутошное, искони тутъ было и есть, не позабытое, всец?ло сохранившееся. А это только мы позабыли. И потому-то, повторяю, многимъ «европейцамъ» далеко не м?шало бы поучиться хорошимъ манерамъ у азiятовъ.{9}

Еще характерная черта.

Понадобилось намъ для вьюковъ кошмы и веревокъ. Послали на базаръ, гд? всего этого добра нашлось вдоволь. Отобрали наши посланцы сколько было нужно и спрашиваютъ, что стоитъ.

— Ничего.

— Какъ такъ ничего?

— Ровно ничего не стоитъ. Вы наши гости, вы въ дорог?; вамъ въ пути понадобилась вещь, вы ее спрашиваете; мы вамъ даемъ ее потому, что вы наши гости. Мы ничего взять съ васъ за это не можемъ.

— Однако, все же…

— И не спорьте, все равно не возьмемъ.

Нечего д?лать, пришлось принять необходимое намъ въ подарокъ и отплатить купцамъ халатами. Положимъ, получить халатъ гораздо выгодн?е, ч?мъ базарную ц?ну за такой нехитрый товаръ; но в?дь купцы не могли же разсчитывать нав?рняка на то, что наша прислуга доведетъ до св?д?нія главнаго посла о нежеланіи ихъ получить за уступленный товаръ плату; естественн?е съ ихъ стороны было бы предположеніе, что прислуга покажетъ товаръ купленнымъ, а деньги положитъ себ? въ карманъ. Стало быть, тутъ уже прямо проявляется древній азіятскій обычай относительно правъ и обязанностей гостепріимства, обычай подтверждаемый Кораномъ.

Въ Карабах?, между прочимъ, впервые довелось мн? на опыт? познакомиться съ отвратительными качествами стоячей воды, свойственными большинству средне-азіятскнхъ «хаузовъ». Хаузъ, это небольшой прудокъ, выкапываемый посредин? двора и обыкновенно ос?няемый н?сколькими старорослыми ветлами. Безъ подобныхъ хаузовъ не обходится зд?сь ни одна мечеть, равно какъ и большая часть медрессе. Вода, проводимая въ нихъ изъ арыковъ, осв?жается р?дко, а между т?мъ служитъ къ удовлетворенію вс?хъ домашнихъ надобностей, отъ питья и парки до обязательныхъ омовеній. Утромъ я захот?лъ было помыться, но чуть поднесъ къ лицу пригоршню воды, какъ меня ошибло ея отвратительнымъ запахомъ органической гнили, см?шанной съ тухлыми яйцами. Пришлось оставить всякую дальн?йшую попытку къ умыванью, т?мъ бол?е, что на требованіе мое перем?нить воду мн? отв?чали, что другой воды н?тъ во всемъ м?стечк? и что эту самую мы употребляли и въ нищ?, и въ ча?. Чай однако же былъ беэъ всякаго запаха, равно какъ и шурпа. Оказалось, что въ прокипяченомъ вид? эта вода утрачиваетъ свой запахъ; но признаюсь, чувство брезгливости посл? собственнаго опыта уже отбило у меня всякую охоту къ карабахскому чаю.

18-то января.

Выступили съ ночлега въ семь часовъ утра, при сильномъ морозномъ туман?, который совершенно скрывалъ не только всю окрестную м?стность, но и джигитовъ, скакавшихъ шагахъ въ тридцати впереди по?зда. Путь въ молочно-б?ломъ туман? продолжался на разстояніи 2 с половиною ташей (20 верстъ), до селенія Чимъ-курганъ, гд?, по распоряженію сопровождавшаго насъ караулъ-беги, назначенъ былъ часовой роздыхъ и завтракъ въ дом?, уступленномъ для этой ц?ли какимъ-то очень зажиточнымъ обывателемъ, который встр?тилъ насъ предъ своими воротами. Зав?са изъ разноцв?тныхъ полъ большой палатки, протянутая вдоль айвана (террасы), гд? былъ накрытъ достарханъ, а во двор? согр?тыя юрты и зеленыя палатки для нашихъ людей, и тамъ же ц?лый рядъ дымившихся котловъ съ различными сн?дями, все это указывало на богатую радушіемъ встр?чу. Въ комнат?, устланной коврами, вокругъ накрытаго для завтрака стола, стояли даже стулья бухарскаго изд?лія, покрытые зеленою краской и обтянутые одни алымъ сукномъ, а другіе пестрымъ бухарскимъ бархатомъ. Эти стулья потомъ, по обычной манер?, над?тые на руки верховыхъ джигитовъ, были мчимы въ карьеръ мимо нашего по?зда, по дорог? къ сл?дующему пункту роздыха. За завтракомъ, въ качеств? новыхъ блюдъ, обращали на себя вниманіе вкусная похлебка съ мелко крошенымъ мясомъ и сладкая каша или соломата коричневаго цв?та, изъ пшеничной муки, заваренная, какъ клейстеръ или какъ молдаванская мамалыга, но не на вод?, а на одномъ только бараньемъ жир?. Не дай Богъ, однако, челов?ку страдающему сколько нибудь желудочнымъ катарромъ попробовать хотя чайную ложку этой сн?ди: посл?дствіемъ будетъ жесточайшая изжога, не поддающаяся ни сод?, ни Боткинской карлсбадсвой см?си, ни пепсину. Т? изъ насъ, которые р?шились отв?дать этой кашки, проклинали потомъ ц?лый день ея жирно-сладкую память.