Презумпция виновности (СИ) - Шульгина Анна - Страница 51

Нет, Машутка ей нравилась. Издали. И когда не плачет. А также, когда не норовит ткнуть в глаз разжеванным до состояния старой мочалки бубликом. И не кусает за шею своими двумя прорезавшимися зубками. То есть, суммарно, приблизительно, часа два-три в сутки.

Но стоило представить, что у неё самой будет такое неугомонное чудо, как Соня начинала страдать от нервной почесухи и мигрени. Так что придется, наверное, немного пересмотреть свои долгосрочные планы… Или это от того, что ребенок не её собственный?

Ладно, сейчас слишком много других проблем, чтобы вот так внезапно озаботиться размножением. Основной неприятностью оказались документы, отданные Киром. Они были неполными. То есть, на первый взгляд, все нормально, но Соня была твердо уверена, что тут не хватает несколько довольно важных бумажек. И, как назло, она не помнила, каких именно.

Ещё недовольство усиливал тот факт, что Даниил не соизволил ни разу позвонить и объяснить, какого хрена, собственно, происходит. Спасибо ему, конечно, за защиту и помощь, но отсутствие информации действовало угнетающе и раздражающе.

Ах, да! Ещё кто-то со слишком длинным языком донес домработнице о единственном обнаруженном у Сони недуге. И теперь один раз в день девушка старательно давилась гречневой кашей. Если бы не тщательно маскируемый трепет перед Нелли Павловной, Маркевич уже давно бы послала такие оздоровительные процедуры, потому что понять её муки мог только тот, кто, как и сама страдалица, с детства люто ненавидел гречку.

— Все, можно снимать, — голос Тани вторгся в не самые мирные и добрые мысли Сони, которая как раз раздумывала, какую бы гадость сделать Даниилу перед отъездом. Хоть тот и не виноват в большинстве её неприятностей, сама их нажила, но бурлящая внутри энергия, не находя выхода, начала пагубно влиять на её мозги. Например, сегодня, девушка поймала себя на мысли, что даже немного скучает по Дану. Это уже вообще ни в какие ворота…

— Давай, — получив влажную салфетку, Софья аккуратно сняла с лица липкую кашицу.

— Хочешь поплавать в бассейне?

В подвале, который вызывал у Маркевич не особо радужные ассоциации, кроме камер для провинившихся и подсобных помещений, находилась сауна с небольшим бассейном, что-то, вроде, мини-кинотеатра, бильярдная и тир. В последний её не пустили, отговорившись распоряжением Даниила Александровича. Мол, приедет, и сам отведет и все покажет, а пока сиди на солнышке, получай загар и не лезь туда, куда не просят. Это, конечно, вслух никто не произнес, но скрытый смысл понять нетрудно. Не то, чтобы девушку после одной тренировки так тянуло пострелять по уточкам (или что они там используют в качестве мишеней), но это помогло бы ей привести нервы в порядок.

— Нет, спасибо, я сейчас немного поработаю, — пока уже сморщившая вздернутый веснушчатый нос Таня не начала убеждать в кои-то веки нормально отдохнуть, Соня как бы мимоходом заметила. — У тебя ребенок салфетку ест.

Ну, насчет того, что Маша ткань ела, это было преувеличением, но обсасывала она её старательно и с видимым удовольствием. Не став наблюдать за противостоянием двух поколений, Софья быстренько убежала в комнату, ежась от противного липкого ощущения. Значит, часть маски все-таки стекла под ворот блузки. Передергиваясь, девушка, привела себя в порядок и снова засела за работу.

Кстати, сразу по приезду, она нашла свой ноутбук и смартфон лежащими на кровати. Свободный доступ к вай-фай, и даже не сразу понятно, что внутри гаджетов все переворошили. Но сама-то Соня была в этом уверена. А вот проверить плотную ручку сумки под лэптоп явно не догадались, потому что крохотная припрятанная там флешка с её частью бумаг оказалась на месте. Ладно, не стоит расстраивать охрану, они честно старались, так что пусть не наживают себе комплексы. Более того, сразу же в день прилета Артем уверил, что видеонаблюдение с её комнаты сняли, даже предложил, в знак доброй воли, посмотреть по мониторам, если не верит на слово. Софья от такой чести отказалась. Не потому что верила, просто, при желании, этот канал можно закодировать, и тогда, хоть сутки ройся, она его просто не найдет. Но охраннику она сказала совершенно другое, поблагодарив за чуткость и внимание.

Сегодня же ей не работалось и не отдыхалось, так что Соня просто не знала, куда себя деть. Может, действительно, пойти с Таней в сауну? Тепло девушка любила, ухаживать за собой — тоже. А вот постоянную болтовню, к которой перестала прислушиваться на вторые сутки — не особо. Татьяну нельзя было назвать беспардонной или надоедливой. Просто слишком активной и шумной. Соня же, склонная к размеренности и максимальному сокращению количества щебета над ухом, который только отвлекает и раздражает, к такому не привыкла. Но и обижать мамочку не хотела, поэтому стоически терпела, не выдавая истинных чувств. Уж чем-чем, а искусством сохранения лица в почти любой ситуации, она владела мастерски. Да и источником информации Таня была неплохим. Хотя, к сожалению, она мало что знала о делах Даниила. Или же конкретно об этом разумно помалкивала. Но кое-что из этой трескотни Маркевич все-таки вынесла — брата своего мужа Татьяна немного побаивалась, хотя и сама не могла сказать почему. У него пару лет назад были довольно крупные проблемы, из-за этого Димка привез тогда ещё свою девушку сюда, где ей пришлось отсиживаться несколько недель (сроки Соню откровенно не порадовали), да и вообще с доступом в этот дом была какая-то темная история, о которой Астахова пару раз начинала рассказывать, но потом обрывала сама себя.

Только один раз Софья выдала свои эмоции, когда Таня начала расспрашивать её о семье. И ничего в таких расспросах преступного не было, но Маркевич была откровенно неприятно говорить об этом. Да ещё и вид молодой мамы, души не чающей в своей дочке, был, как ножом по сердцу. Потому и пришлось довольно резко ответить, что она не желает распространяться на эту тему. И уйти.

Таня пришла под вечер с извинениями. А Соня почувствовала себя последней сволочью. Ведь извиняться нужно было именно ей. С того момента они не стали подругами, даже назвать девушек приятельницами было бы преувеличением, но расспросы прекратились.

Да уж, ещё несколько дней, и она начнет кидаться на людей. Сжимающая внутри пружина напряжения и нехороших предчувствий не отпускала ни на секунду. Почему-то Соня была уверена, что случится что-то нехорошее.

Случилось к вечеру того же дня. Но хорошее или нет — сразу и не разобрать. Ибо в дом вернулся его хозяин.

Все было просто и обыденно — чем занимались прочее население, Маркевич не знала, потому что в тот момент играла с Артемом и ещё одним охранником — Глебом — в покер. Делать все равно было нечего, у ребят как раз образовался отдых, пока трудились их коллеги, у Сони мыслей по документам не наблюдалось вообще, а Маша, которую уже почти час пытались уложить спать, голосила все громче с каждой минутой. Поэтому все те, кто не понимал прелестей выслушивания воплей младенца, сбежали в подвал. Играть в бильярд Соня хоть и умела, но не любила — для обычного стиля игры ей не хватало длины организма, а демонстрировать замысловатые, зачастую неприличные позы, не хотелось. Поэтому зеленое сукно было решено использовать по-другому. Притащенные откуда-то Глебом барные стулья позволяли не вытягивать шею, глядя на стол, а дилерами решили быть по очереди.

В качестве ставок же было решено использовать драже M&Ms — идти за мелочью лень, а у Глеба с собой оказалась большая пачка.

— Уравниваю, — карты у Сони были не самыми выигрышными, но не факт, что у противников они лучше. Да и, как игроки, ребята были так себе, Артем выдавал эмоции лицом, а Глеб — если у него игра не шла, сам того не замечая, начинал покусывать губы.

— Поднимаю, — Артем не стал сбрасывать, но, судя по чуть сведенным вместе бровям, и сам сомневался в разумности такого шага.

Следующий круг торговли, когда все уравняли ставки. А теперь самое интересное.

Но и четыре карты прикупа Соню не порадовали. Пятерка, семерка, дама и туз. У неё есть дама и туз, шанс сделать фулл-хауз [5] остается, но он крайне маловероятен, а две пары[6] — не самая сильная комбинация.