Презумпция виновности (СИ) - Шульгина Анна - Страница 25

Чтобы не возникло подозрений в излишнем любопытстве, Соня, подмигнув украдкой показавшему кулак Егору, ринулась на штурм Зимнего. То есть — забора. Он в этом месте был почему-то довольно низким, даже напрягаться не пришлось. Хотя, причину она поняла почти сразу, когда, сощурившись для улучшения видимости, рассмотрела-таки, что стоит почти на краю обрыва. А поскольку совершать героическое самоубийство её не тянуло совершенно, то пришлось отозваться на предложение отвлекшегося от разговора со своей дамой Даниила вернуться в дом.

— Золотце, иди обратно, ты, конечно, крута, но двадцать километров в холодной воде вряд ли проплывешь. Так что не надо злить охрану, как выбралась, так и возвращайся.

В вечерней тишине его слова прозвучали особенно громко, но Софья больше надеялась, что досадливый скрип её зубов он все-таки не расслышал. Двадцать километров это почти три раза по семь и четыре по пять. Сигнал, скорее всего, вообще не дошел. А если и пробился, то найти её здесь почти невозможно. Мельников жадный прожженный сукин сын, но далеко не дурак, и знает, кому принадлежит остров, потому, скорее всего не сунется. Если бы они находились где-нибудь поближе, ещё и рискнул бы, но грубо нарываться на чужой территории вряд ли станет…

Она даже не стала упоминать о том, что, умолчав о такой мелочи, Астахов грубо нарушил правила их спора. Все равно бессмысленно.

Но отметила про себя две вещи. Первая — девушка, которую Соня, наконец, смогла рассмотреть, скорее всего, в близких отношениях с Даниилом не состоит, иначе не стала бы почти незаметно и интеллигентно, но все же сторониться любовника. И второе — значит, придется напропалую блефовать. Делать этого Маркевич не любила, хотя и умела, но тут нужно учитывать личность противника. Ладно, придется стараться изо всех сил, чтобы создать правильное впечатление и подтолкнуть его мысли в нужную сторону.

Поэтому, не став прощаться, Соня быстренько вернулась в дом и, поднявшись к себе в комнату, задумалась. Нужен подходящий антураж. Не дом, и не внутренний двор. А вот какая-нибудь скала, нависающая над морем, вполне подойдет. Природный драматизм дорогого стоит…

Ветер трепал выбившиеся из собранного на затылке хвоста волосы, бросая их в глаза, и так слезящиеся от отраженного от воды солнечного света, нестерпимо-яркими бликами, разбегавшимися по мелким волнам. Сегодня море было спокойным, хотя и продолжало монотонно и как-то с предупреждением гудеть и вздыхать.

Соня облизнула чуть солоноватые губы, которые тут же снова пересохли. Но девушке было не до проблемы возможности обветрить лицо.

Темно-серый каменный уступ выдавался на несколько метров вперед, немного нависая над линией прибоя, и, словно дразня веками подтачивающую его воду, что не дастся его разрушить. Мелкими камнями и песком осыплется, но не рухнет целиком.

Сквозняк тут был особенно сильным, потому Маркевич иногда зябко ежилась и про себя ругала запаздывающего персонажа этой интермедии. Пока он непонятно где и чем занимается, она тут вполне может схватить простуду. Эх, ладно, придется все-таки потерпеть…

Даже пришлось сегодня, чтобы не вызвать подозрений, подстеречь в коридоре ту девушку, с которой вчера говори Астахов. Ничего так, приятная, но дело есть дело, поэтому Софья, наплевав на невольную симпатию, немного подставила эту Алёну. Хотя, если она правильно поняла поднявшуюся утром суету и запрет на появление в помещениях первого этажа, там происходило что-то, связанное с этой брюнеткой.

Если Алёна позвонит Кириллу — хорошо. Нет — тоже неплохо, зато у наблюдателей должно было сложиться впечатление, что пленница в отчаянии и пытается схватиться за соломинку. А уж что с этими подозрениями делать дальше, их проблемы, у Маркевич совсем иные планы.

— Не советую. Море холодное, да и прыгать высоко. — Откуда он появился, Соня не поняла — вроде, стояла вполоборота к тропинке, но Даниила все равно прозевала. — Так что ты потеряешь сознание от удара о воду, а потом просто захлебнешься.

Девушка повернулась к говорящему, с настороженностью и любопытством наблюдая за его действиями.

— Это разрушит некоторые твои замыслы? — отходить от края обрыва она не спешила. Как и прыгать — не такая дура, чтобы рисковать собственной жизнью. Главное, сделать вид, что колеблется.

— Для своих замыслов я вполне могу найти другого человека, — он все-таки сделал пару шагов вперед, но заметив, как она попятилась, остановился. — И что ты этим хочешь показать? Умру, но не сдамся? Глупо.

— А кто сказал, что я собираюсь сдаваться, а тем более — умирать? — она отбросила мельтешащие перед глазами пряди, но те все равно упорно закрывали обзор. — Это не просто глупо. Это значит бездарно потратить собственную жизнь. А у меня на неё совсем другие планы.

— И какие же? — интересно, как долго у него получится заговаривать ей зубы, пока кто-нибудь из охраны не поймет, что их обоих уж слишком давно не видно, и не пойдет проверить, куда они делись?

— Извини, ты не вызываешь у меня доверия, поэтому рассказывать не буду. Но могу намекнуть. Тебе не приходило в голову, что всеми этими ужимками и прыжками я тяну время?

— Естественно, приходило, — Дан уселся на нагретый солнцем камень и слегка сощурился. — Но это нужно делать с какой-то целью. Пароль на моем компьютере ты не взломала. Он далеко не такой примитивный, тебе бы просто не хватило времени.

— Конечно, не взломала. И мне не хватило бы не только времени, но и знаний. Пользователь я весьма посредственный.

— Значит, на помощь ты позвать не могла. Пытаешься узнать, где границы моего терпения?

— Однажды ты станешь жертвой собственного эгоцентризма, — Соня прошлась по самой кромке обрыва, не забывая зорко следить и за Астаховым, видимая расслабленность которого её как-то не особо успокаивала, и за тем, чтобы, увлекшись их беседой, не оступиться. — Не хочу расстраивать, но на помощь я все-таки позвала. И она будет здесь с минуты на минуту. Если не уже тут… — заметив, с какой иронией Даниил улыбнулась, Софья, в свою очередь, посмотрела на него с плохо скрываемым сочувствием. — На пульте охраны сейчас кто-нибудь есть?

— Да.

— Тогда свяжись, и пусть залезут под стол, который стоит справа от двери. Заодно и валяющийся там фантик от конфеты подберут, — подождав, пока Астахов свяжется с добрыми молодцами и передаст её пожелание, девушка продолжила. — А теперь в самом углу, на гофре, в которую убраны кабели и провода…

Судя по тому, что Даниил на секунду утратил бесстрастное выражение лица, показав легкую досаду, ребята нашли то, что она там припрятала. Может, у неё совсем уж обострилась паранойя, но её комнату вполне можно было проверить на наличие электромагнитного излучения и за пару минут найти источник, но кто же сунется туда, где стоят компьютеры и постоянно дежурит охрана? Правильно, тот, кто не хочет, чтобы нашли миниатюрный передатчик.

— И с кем ты связалась? С бывшим любовником? Зря, он не сможет тебе помочь.

Соня не стала придираться к словам, утверждая, что, пока она не завела нового любовника, Кирилл остается действующим. Да и вообще, спрашивается, чего он так привязался к её личной жизни?!

— Ну, почему же с бывшим? Может, и с будущим… — девушка с трудом сдержалась, что не поплевать через левое плечо.

— Тогда почему сразу не попросила помощи?

— Потому что есть народная мудрость — хрен редьки не слаще. И поэтому готова выслушать твои предложения по дальнейшему сотрудничеству, — Софья сделала приглашающий жест кистью, показывая, что вся во внимании.

— Позволишь пару уточнений? — Астахов позы не изменил, но как-то так посмотрел, что у Сони мелькнула мысль — может, все-таки прыгнуть? Тогда будет хоть какой-то шанс выжить…

— Слушаю.

— Первое — кто тот, у кого ты попросила помощи? Второе — почему ты думаешь, что он ради тебя станет ссориться со мной?

— Имя открыть не могу, сам понимаешь, нам с ним, вполне возможно, работать рука об руку, а раскрывать личности партнеров не в моих правилах. На второй вопрос… Скажем так, иногда жадность перевешивает здравый смысл. И у него она перевесит, — черт, только бы не понял, что сейчас она откровенно блефует…