Дарий - Поротников Виктор Петрович - Страница 58

И действительно, лавина степной конницы была уже совсем близко.

Выругавшись сквозь зубы, Дарий что было силы пришпорил своего коня.

Чуть больше трехсот всадников и шестьдесят колесниц преградили путь наступающим даям.

Артаксеркс развернул колесницы широким фронтом, чтобы задержать возможно большее число кочевников. Конный отряд Дария, наоборот, ворвался в скопище даев в едином сплоченном строю. И началась беспримерная битва!

Даи, намереваясь разом смести с дороги горстку смельчаков, наткнулись на столь яростное сопротивление, что те из них, кто уцелел в первые минуты сражения, повернули коней вспять. Телохранители Дария плотной колонной проносились сквозь нестройные толпы врагов, сея панику и смерть. Даи не могли пустить в ход свои луки и стрелы, а в ближней схватке они неизменно проигрывали персам, облаченным в металлические панцири и вооруженным более длинными копьями и мечами.

И только захватив отряд Дария в плотное кольцо, даи постепенно начали одолевать персов. Любые попытки персов вырваться из окружения заканчивались нагромождениями из убитых воинов и покалеченных лошадей, ибо даи, уступая персам в вооружении, не уступали им в храбрости. Отряд Дария таял на глазах.

Колесницы умчались далеко в степь и при очередном развороте для атаки тоже были окружены конницей даев.

Дарий видел, что вдалеке идет битва, но не мог разобрать, кто там одерживает верх.

От сильного удара копьем напавший на Дария военачальник-дай повалился на землю вместе с конем, но при этом у царского копья обломился наконечник. Какое-то время Дарий отбивался от мечей даев тупым обломком копья, покуда не переломился и он. Тогда Дарий выхватил меч и разрубил голову даю, который спешился и попытался стащить с коня и персидского царя.

Сражавшийся рядом Аспатин громко закричал, предупреждая Дария об опасности.

Царь развернул коня и оказался лицом к лицу сразу с двумя даями. Одного Дарий заколол мечом, но другой в это время ударил его булавой по голове. У царя потемнело в глазах, и он свалился под копыта коня.

Пребывая в небытии и странным образом не чувствуя своего тела, Дарий словно парил в воздухе, а над ним широким потоком струились прозрачные воды реки. Журчание водяных струй приятно убаюкивало его, лучи солнца, пробиваясь сквозь толщу воды, щекотали Дарию лицо. Это было так необычно и завораживающе.

«Где я? – думал царь. – И что со мной? Неужели это мифическая река Харахвати, текущая с горы Хары[85]? А может, это река в царстве мертвых, на которой находится мост Чинват? Значит, я мертв и скоро увижу Сраошу и Рашну[86], держащих весы правосудия».

Блаженное состояние Дария вдруг нарушилось какими-то посторонними звуками, идущими откуда-то сверху. Его как будто кто-то звал. Кто-то настойчиво окликал его по имени! Струящаяся наверху вода неожиданно пролилась Дарию на лицо. И в следующий миг ему в уши ударили совсем иные звуки, такие громкие, что царь невольно открыл глаза, очнувшись от забытья.

Увидел над собой склоненные лица, много лиц, он сразу узнал Аспатина.

– Очнулся! Хвала Ахурам! – радостно воскликнул Аспатин.

Чьи-то сильные руки поставили царя на ноги. Дарий огляделся и мигом вспомнил, что с ним произошло.

Вокруг, на поле, заваленном трупами людей и лошадей, среди брошенного оружия и вражеских знамен, приплясывали персидские воины. Кто-то пел, кто-то смеялся, напялив на себя шапку, украшенную хвостом степной лисицы, какие носят кочевники.

Дарий увидел перед собой Артавазда.

– Победа, царь! Победа! – воскликнул Артавазд.

То же самое выкрикивали царские телохранители, мимо которых двигался Дарий, еле переставляя ноги. В голове его все еще звенело, в глазах все двоилось.

Конюх Эбар протянул Дарию царскую тиару, отыскав ее среди убитых.

– Даи бежали, государь, – улыбаясь, сказал Эбар. – Победа!

Дарий взял в руки тиару, но не надел ее на голову. Его все еще замутненное сознание с трудом улавливало смысл всего происходящего.

К Дарию подскочил Аспатин.

– Радуйся, царь, – восторженно заговорил он. – Даи разбиты! Шавак убит! Полная победа!

– Значит, Артавазд успел, – пробормотал Дарий слабым голосом, опираясь на руку Аспатина.

– Еще как успел! – радостно засмеялся тот. – Даи бежали без оглядки, а их предводителя мы взяли в плен.

– Я рад, Аспатин, что ты жив, – ослабевшей рукою Дарий похлопав друга по плечу. – Где Артаоз? Почему его нигде не видно?

Улыбка на лице Аспатина погасла.

– Царь, Артаоз погиб, – тихо промолвил он.

– А Артаксеркс? – вновь спросил Дарий.

– Убит, – так же тихо ответил Аспатин.

– Тогда позови Арбупала, я хочу его видеть, – помедлив, проговорил Дарий, уже наперед зная печальную весть и боясь услышать ее.

– Царь, Арбупала тоже нет в живых, – глухо произнес Аспатин, опустив глаза.

Дарий оттолкнул Аспатина и наугад побрел по полю сражения, перешагивая через тела убитых. Персы при виде царя радостно подбрасывали вверх шапки, сотрясая оружием, славили Дария. Победные крики и песни раздавались вокруг.

Но Дарию хотелось уйти подальше от этого веселья, ибо сердце его разрывалось от боли. Потерять таких друзей – это было выше его сил! Ему не хотелось видеть военачальников, поздравлявших его с победой. Не хотелось видеть воинов, вздымавших на пиках головы поверженных врагов. Так он и шел, победитель парфян и даев, властелин Персидской державы, славный отпрыск рода Ахеменидов, шел по залитой кровью земле среди воинственных кличей и победных персидских знамен, и по щекам его, смывая пыль, катились горькие слезы…

Глава двадцатая

Араха, сын Халдиты

Жители Вавилона изнывали от августовской жары, и только в висячих садах Семирамиды царила прохлада. Сотни рабов каждодневно с раннего утра кожаными ведрами таскали воду из Евфрата, чтобы у вознесенного на такую высоту рукотворного сада всегда был цветущий вид.

Ответственным за дворцовый сад был опытный садовод Манну-икабу, который жил во дворце вместе со своей семьей.

С некоторых пор Статира сблизилась с племянницей садовода, прознав, что та находится в услужении у Атоссы. Девушку звали Илтани. Атосса приблизила к себе Илтани за ее умение делать красивые прически.

Илтани была ветреной особой, в свои неполные двадцать лет познавшей немало мужчин. Она постоянно нуждалась в деньгах, а поскольку Атосса особой щедростью не отличалась, Илтани повадилась украдкой ходить к Статире, которая не скупилась на подарки. Илтани сразу смекнула, что прежняя жена Дария ненавидит нынешнюю царицу и желает ей зла. Хитрая Илтани решила обратить ненависть Статиры к Атоссе себе на пользу, часто рассказывая той об Атоссе всякие небылицы. Девица прекрасно знала, что именно Статире приятно услышать от нее, поэтому не скупилась на выдумки, изображая царицу в самом неприглядном виде и получая за эти сплетни щедрое вознаграждение.

В один из вечеров Илтани, как обычно, заглянула в покои Статиры, это стало для нее чем-то вроде обязательного ритуала.

Статира отдыхала на ложе после сытного ужина, но при виде Илтани она сразу поднялась с постели.

Молодые женщины поцеловались как закадычные подруги.

– Ты разузнала то, о чем я просила? – первой задала вопрос Статира.

Илтани утвердительно кивнула и молча указала пальцем на дверь в смежную комнату: мол, нет ли там кого?

– Мы одни, – успокоила ее Статира. – Можешь смело говорить.

– Вынуждена тебя огорчить, моя милая, – промолвила Илтани со вздохом сожаления. – Атосса действительно беременна, это даже со стороны заметно.

– Так вот почему эта негодница последнее время не выходит из своих покоев, – Статира не скрывала своего раздражения. – Она ждет дитя. О боги, сделайте так, чтобы у Атоссы родился ребенок с двумя головами!

– До родов Атоссе еще далеко, – небрежно обронила Илтани, садясь на низкий табурет подле ложа. – За это время все может случиться. Выкидыш, например.