Дарий - Поротников Виктор Петрович - Страница 22

Арсам опять задумался: «Никому, кроме Бардии, не удавалось до конца натянуть тетиву его тугого лука. Некоторые силачи могли натягивать этот лук самое большее на две ладони. Определенно, тут какая-то путаница. Скорее всего, Бардия жив и здоров! Вот почему сестры и наложницы царя не проявляют никакого беспокойства.»

Арсам поделился с гостями своими сомненьями.

– Именно потому, что Смердис натягивает до конца лук Бардии, и убеждает любого воина и военачальника в том, будто он – сын Кира, – горячился Аспатин. – А то, что любимый конь царя сбросил самозванца наземь, едва тот сел на него, очень скоро забылось. Забылось по той причине, что Смердис продал коня Бардии, дабы не ездить на нем больше. А вот мой отец уже тогда заподозрил неладное. Затем Смердис распустил бактрийцев и окружил себя мидянами. Это ведь тоже неспроста…

– Конечно, неспроста, – вставил Интаферн. – Бактрийцы очень хорошо знали Бардию, и царь знал поименно всех своих телохранителей-бактрийцев. Чтобы не выдать себя какой-либо оплошностью, Смердис поскорее избавился от бактрийцев, как перед этим избавился от бактрианки, жены Бардии…

– Именно разоблачение лже-Бардии Прексаспом пред его гибелью и есть основное доказательство того, что братья-маги захватили трон Ахеменидов, – сказал Мегабиз. – Прексасп потому и был убит магами, что он разоблачил их подлый замысел.

– Мне кажется подозрительным то, что на место Прексаспа был назначен Ардиманиш, которого Бардия не выносил, – поделился своими подозрениями и Багасар. – Это тоже доказывает, что на троне сидит не Бардия.

– Ардиманиш глуп, поэтому маги приблизили его к себе, – сказал Аспатин. – Я удивляюсь, как Ардиманиш оказался в Экбатанах, ведь он всегда держался подальше от царского дворца, зная о том, что Бардия его терпеть не мог.

Однако Арсам все еще не желал верить в то, что Бардия мертв. Он предложил покуда ничего не предпринимать и дождаться из Экбатан его друга Уштана.

– Уштан близко знаком с Бардией, – молвил Арсам. – При личной встрече с царем он непременно поймет, кто перед ним: Бардия или его двойник. Одним внешним сходством Уштана не провести.

Мегабиз и Аспатин разочарованно переглянулись.

Интаферн уныло произнес:

– А я-то понадеялся, что Арсам-ахеменид возглавит поход на Экбатаны.

Арсам удивленно вскинул брови.

– Почему я?

– У тебя больше прав на царский трон, нежели у любого из нас, – ответил Интаферн.

– К тому же народ тебя любит, – вставил Мегабиз. – Если весть об убийстве Бардии и о воцарении его двойника-мага прозвучит из твоих уст, о благородный Арсам, простолюдины отнесутся к твоим словам с доверием.

– О многомудрый Арсам! – Аспатин умоляюще сложил руки. – Спаси державу великого Кира! Отними царский трон у подлых магов!

– Мы все пойдем за тобой! – воскликнул Интаферн.

Арсам был смущен и раздосадован такими призывами, но виду не подал. В свои преклонные годы он вовсе не страдал честолюбием, не стремился к царской власти. Тем более в семьдесят лет не хотел он ввязываться в такую смуту, которая неминуемо всколыхнет все огромное Персидское царство. Умудренный жизненным опытом, Арсам знал, что те, кто сейчас призывает его занять трон Ахеменидов, при первой же неудаче могут бросить его на произвол судьбы.

Поэтому Арсам непреклонным тоном повторил:

– Я намерен дождаться Уштана. Только он разрешит мои сомнения.

Багасар, желая сгладить возникшую напряженность, предложил Интаферну, Мегабизу и Аспатину не уезжать из Пасаргад до возвращения Уштана.

Гости согласились, не видя иной возможности сделать Арсама своим предводителем.

Дни проходили за днями, а Уштан все не возвращался.

Внезапно в доме Арсама объявился Гистасп.

– Откуда ты? – спросил сына Арсам, предчувствуя недоброе.

– Из Суз, – ответил Гистасп. – Отана вызвал меня из Гиркании, чтобы известить об ужасном злодеянии, отец. Бардии нет в живых.

И Гистасп в немногих словах поведал отцу все то, что Арсаму и так уже было ведомо.

Не заметив на лице отца признаков потрясения, Гистасп удивился:

– Ты уже знаешь об этом?

Арсам молча кивнул.

– Но откуда?! – воскликнул Гистасп.

– Плохие вести распространяются по свету быстрее хороших, сын мой, – Арсам пожал плечами. – Лучше скажи, как об этом узнал Отана?

– От дочери, – ответил Гистасп. – Его дочь – в царском гареме. Ее зовут Фейдима.

– Фейдиме показалось что-то подозрительным в царе? – поинтересовался Арсам.

– В том-то и дело, что не показалось, отец, – горестно вздохнул Гистасп. – Фейдима уверена, что царь лишь похож на Бардию. Но это не Бардия. В этом же убеждена Атосса, его сестра.

Старый Арсам был близок к отчаянию. Все складывалось вопреки его желанию, меньше всего ему хотелось еще раз убедиться в достоверности слухов. У него оставалась последняя надежда – Уштан.

«В конце концов и Атосса может ошибаться, – упрямо продолжал стоять на своем Арсам в своих мысленных рассуждениях. – Женщинам доверять нельзя. Они глупы и ветрены! Это просто смешно – довериться женщинам и поднять оружие на сына Кира!»

Пришло время – и наконец-то возвратился домой и Уштан.

Едва завидев друга на пороге своего дома, Арсам бросился к нему, желая немедленно расспросить его о царе, дабы рассеять наконец свои мучительные тревоги и сомненья. Последние несколько дней он не мог ни есть, ни спать, до такой степени был вымотан долгим ожиданием.

– Говори же, Уштан, говори! – задыхаясь от волнения, потребовал Арсам, уединившись с другом в своих покоях. – Ты видел царя?

– Нет, не видел. – Уштан печально вздохнул, опускаясь на стул. – Меня даже не пустили во дворец. Со своей просьбой я был вынужден пойти к хазарапату. Но и хазарапат не стал со мной разговаривать, отослав к патиакшу. А патиакш ныне Ардиманиш, как ты знаешь. О чем мне разговаривать с этим негодяем? Я и вернулся домой.

– Ты что же, даже не попытался пробиться на прием к царю под каким-либо иным предлогом? Или обманом? Или переодеться в дервиша, жреца? – возмутился Арсам.

– Да пытался я, – раздраженно ответил Уштан. – Мне ли не знать, как это делается. Все было тщетно! Во дворце полностью сменили стражу, много новых евнухов, где их только понабрали! Я не встретил ни одного знакомого лица. Самое печальное, что царя окружают сплошь мидяне, персов рядом с ним почти нет.

Арсам не скрывал своего разочарования. У него было такое ощущение, что лучший друг просто обманул его.

– Я так надеялся на тебя, Уштан, – сердито промолвил Арсам. – А ты меня подвел!

– Что ж я мог сделать, Арсам? – Уштан всплеснул руками. – Превратиться в голубя и залететь в царские покои через окошко?

– А мне что теперь делать?

Арсам рассказал другу о людях какие гостят у него. И о том, на какое опасное дело они его подбивают. Даже его сын заодно с ними!

Уштан ответил не задумываясь:

– Мне кажется, Арсам, что правота на стороне Гистаспа и остальных. Я сам больше склоняюсь к мысли, что Бардии нет в живых. Я советую тебе отбросить колебания и взять в руки знамя, которое они тебе предлагают.

– Это заговор, Уштан. Понимаешь? – медленно произнес Арсам. – Заговор против царя.

– Бардия мертв, судя по всему… – Уштан не успел договорить, как Арсам сердито перебил его:

– Это все слухи и кривотолки, дружище! А вдруг всю эту кашу нарочно заварил сам Бардия, тем самым подталкивая особо недовольных к мятежу? Ты говоришь, что вокруг царя полно мидийцев, а чему тут удивляться? Мидийская знать устала от войн и поддерживает миролюбивые идеи царя, в то время как знатные персы в большинстве своем глухо ропщут, они жаждут новых походов и грабежей. Вот Бардия и решил спровоцировать их на восстание – и уничтожить своих противников. Способ известный.

Видя, что Уштан озадаченно молчит, Арсам уже более спокойным голосом продолжил:

– Я верно служил великому Киру, не считая унизительным для себя склонять пред ним голову. Я был предан старшему сыну Кира, хотя Камбиз часто бывал несправедлив к своим приближенным. Мне доподлинно известно, что Камбиз нашел свою смерть от рук заговорщиков. Может, эти люди и младшему сыну Кира готовят ту же участь, желая прикрыться моим именем. Кто знает? По моим подозрениям, Интаферн и Мегабиз повинны в смерти Камбиза, – негромко добавил Арсам и прижал палец к губам: дескать, об этом следует помалкивать.