Любить и беречь (СИ) - Радкевич Алекс - Страница 3

- Глеб, прекрати это, слышишь? Не обижай меня.

- Я тебя обижаю? Чем?

- Словами, мыслями. Глупыми вопросами. Что значит «зачем»? Я тебя люблю, этого недостаточно?

- Вот такого? – горько усмехнулся Глеб.

- Любого!

- Вы там утонули? – раздался голос Таши из-за двери.

- Нет, мы уже идем! – отозвался Ник. – Вытирайся! И постарайся за завтраком хоть что-нибудь съесть, иначе Таша нас обоих закопает!

Выехать в столовую Глебу стоило невероятных усилий. И дело было не в слишком узких дверных проемах и порожках между комнатами, которые он еще не научился преодолевать – сзади коляску уверенно держал Ник. Глеб боялся встретиться с друзьями. Иосиф, Эля, теперь еще и Вяземские. Как с ними разговаривать, о чем? О погоде? Или о том, какой он несчастный? Слушать слова сочувствия?

Но слушать ничего не пришлось. Едва он появился в дверях, на него набросились со всех сторон.

- Ну наконец-то! – Ромка стиснул его руку и подвинулся, чтобы Глеб мог устроиться рядом. – Меня с ума сведет это бабье царство! Я тут как раз рассказывал про Дэна. Представляешь, этот старый козел собирается купить себе кадиллак! Открытый! В Москве!

- Дядя Глеб, посмотрите мои фотки в Инстаграмме! Это первенство России! – Ксюша уже совала ему под нос планшет.

- Эля, что ты ему ставишь, он не пьет без молока и сахара. Дай, я сама сделаю, — Таша отобрала кофейник. – И печеньки придвинь. Глеб, тост с медом или с джемом? Я намажу.

Глеб, окруженный вниманием, не успевал отвечать. В руке у него незаметно появился тост, перед носом дымящаяся чашка, на коленях Ксюшкин планшет. С одной стороны сидел Ромка, с другой Никита. Все что-то живо обсуждали, никто не собирался над ним причитать.

@@@

Первая половина дня пролетела незаметно. У Никиты от сердца отлегло – Глеб постоянно был занят то болтовней Ксюши, то просмотром какого-то особо важного футбольного матча с Ромой. Любимый разговаривал, иногда даже улыбался. Кроме того он вынужден был передвигаться по дому, а в присутствии Ромки просить помощи Ника стеснялся, так что в гостиной сам перебрался на диван. Пользуясь моментом, Никита хоть немного привел себя в порядок, и физически, и морально – постоял не торопясь под душем, разобрал привезенный из Москвы чемодан, куда в спешке комом покидал свои и Глебовы вещи, и ушел в сад покурить с батей, с которым так толком и не поговорил со дня приезда.

Иосиф Нахимович, сам позвавший сына на разговор, теперь стоял, теребил сигарету и смотрел куда-то вдаль, не решаясь начать. Никита его не торопил, предполагая, что приятной беседа не будет. Он вообще не собирался посвящать отца в тонкости своей сексуальной жизни, и уж тем более не предполагал, что все произойдет вот так. В конце концов молчание стало слишком томительным, и Никита, не выдержав, заговорил первым:

- Бать, я понимаю, что тебе это все поперек горла. И тебе, и Эле. Я найду нам жилье. Сейчас Глеб немножко в себя придет, и мы что-нибудь придумаем. Ты не думай, у меня есть деньги. Свои. Я на бирже нормально зарабатываю.

- Чего?

Иосиф Нахимович даже снял очки, с которыми не расставался, словно решил, что они его обманывают, и перед ним стоит не его сын.

- Сына, ты сейчас с кем и о чем разговаривал? Мне послышалось слово «деньги»?

- Не послышалось. Я сказал, что тоже зарабатываю. У меня есть свои сбережения. Не Глеба. И я могу снять нам жилье.

- Зачем?

- Чтобы вас с Элей не стеснять. Глеб вообще не подарок, а сейчас особенно. И тебе неприятно, наверное…

- Неприятно что?

- Ну думать о том, как мы…

Никита запнулся и замолчал. Не то, чтобы он стеснялся говорить о сексе, но не с отцом же! Иосиф Нахимович еще пару секунд помолчал, обдумывая услышанное, а потом начал смеяться в голос. Окончательно растерявшийся Ник смотрел на него как на сумасшедшего.

- Нет, ну это просто невозможно! Ники, ты прелесть, честно!

- Не вижу ничего смешного.

Тайлевич-старший вытер выступившие слезы безупречно белым платком, вернул очки на место и уже серьезно сказал:

- Деньги свои можешь засунуть в то самое место, которое так понравилось Глебу. И не надо краснеть, словно девица. Я, конечно, не в восторге, мой сын мог бы себе и что получше найти..

- Батя!

Иосиф Нахимович протестующе поднял руку:

- Дай мне договорить. Я знаю Глеба сто лет и не испытываю иллюзий на его счет. Но я люблю его как друга. И если ты любишь его… ммм… не как друга, это твои проблемы. Вы будете жить у нас столько, сколько потребуется. И мне нет никакого дела, чем вы занимаетесь ночью. У меня вообще-то жена молодая, вот мне больше заняться нечем, только что о вас думать. И если у Глеба все получается, я как врач только порадуюсь за его здоровье. Или ты сверху?

- Батя, да ты что, в конце концов!

Ник нервно выбросил в кусты подожженную не с того конца сигарету.

- А что я такого сказал? Ему было бы полезно. Все, молчу! Я вообще-то хотел с тобой поговорить не об этом. А о том, что делать с Глебом. Гутенберг клянется, что он не при чем, что у Глеба нейрогенный паралич. И помочь ничем не может. Утверждает, что нужно дать Глебу время прийти в себя после стресса, и все пройдет.

Никита кивнул, это он уже слышал.

- Так вот, я в это не верю, — продолжил Иосиф Нахимович. – Во-первых, сам по себе, без внешнего стимула, он не встанет. Во-вторых, и это уже не психология, в которой я не силен, а чистой воды физиология, чем дольше он будет сидеть в кресле, тем сильнее будут атрофироваться мышцы. А ему не двадцать, он в том возрасте, когда восстанавливать утраченные функции в сто раз сложнее.

Никита помрачнел. Он и сам все это понимал, но одно дело догадываться, а другое – услышать авторитетное мнение.

- И что ты предлагаешь?

- Я предлагаю устроить вас в реабилитационный центр в Эйлате. Там все оборудовано для колясочников, бассейн с водой из Мертвого моря, грязевые ванны, массажи, ну и так далее. Там должна быть и хорошая программа психологической помощи. Только не подумай, что я хочу от вас избавиться! Пройдете там курс и вернетесь к нам. Что ты думаешь?

- Не знаю. Во-первых, это все должно стоить хренову тучу денег, а мы и так в долгах…

- Слушай, если ты мне сегодня еще раз скажешь что-нибудь про деньги, я тебе задницу надеру, и пусть Глеб не жалуется! У него что, друзей нет? Мы с Ромкой ему чужие? Или я последнее доедаю? И потом, у меня там главный врач знакомый, скидку хорошую сделает.

Никита вздохнул и продолжил: