Летающие острова - Бушков Александр Александрович - Страница 99

– Ну, это дело знакомое. Берется обычная граната, присобачивается непромокаемый подрывной шнур подлиннее, приматывается к палке потолще, чтобы палка плавала, а граната погрузилась, – и поплыла рыбка кверху пузом, только успевай собирать. А если запал новомодный, химический, получается еще проще – бросай и лезь за рыбкой…

– Точно так же и с подводными лодками, – сказал Сварог. – Кверху пузом она не всплывет, потому как железная, но если бомба рванет достаточно близко – лодка, что характерно, потонет…

Леверлин задумчиво начал:

– История двадцатилетней давности. Жил один старый граф, большой любитель научных забав и экспериментов. Иные из его забав кончались взрывами, и близкие, опасаясь за родовое гнездо, уговорили его построить для научных занятий особый домик, подальше. Старик согласился, а дом построил на берегу Итела, был у него там кусок земли. Дом этот стоял на берегу заливчика, вернее, бухточки, отделенной от реки узким рукавом вроде того, что мы видели на месте прошлого ночлега… Собственно, там было несколько домов, и немаленьких. При графе состояло человек пятьдесят – ученые, инженеры, писцы, чернорабочие. Денег у него хватало и платил хорошо.

– Свой университет? – хмыкнул Сварог.

– Пожалуй. Между прочим, наряду с кучей действительно глупых забав граф сделал и несколько серьезных открытий – в области химии и механики главным образом. Блестящий был дилетант, хватался за все подряд, увлекался то химерами, то дельными вещами – словом, личность противоречивая. Так вот, странности начались года через полтора после того, как он перебрался к бухточке. Он стал замкнутым – а до того бомбардировал ученые заведения подробнейшими отчетами обо всех своих изысканиях. Кое-кто, не получая от графа ни строчки, стал даже думать, что старик умер… И однажды в родовом поместье появились трое подмастерьев, в жутком состоянии внешнего облика и рассудка, сущие безумцы. По их словам, в поместье давно уже творилось что-то неладное – правда, ни в одной бумаге нет подробностей. Не исключено, что подробностей троица и не приводила… Зато о последнем дне они рассказали подробно. Ближе к вечеру граф вдруг собрал всех своих людей и велел немедленно отрезать бухту от реки. Берега там каменистые. Заложили бочку с порохом, подорвали утес, и обломки завалили протоку. Потом граф распорядился опустить в бухту бочонки с порохом и взорвать под водой.

Действительно, так глушат рыбу. Я только сейчас сопоставил…

– И взорвали?

– Взорвали, – кивнул Леверлин. – Попробуй ослушайся… Пять бочонков.

Непромокаемый подрывной шнур к тому времени уже был изобретен. А ночью что-то произошло. Когда трое дошли до этого места, решительно перестали выглядеть нормальными людьми. Только повторяли на все лады – это, мол, был ужас… И заверяли, что они – единственные спасшиеся. А к ночи умерли и они. Естественно, был шум и была огласка – дворянин старинного рода, человек заметный, король к нему благоволил… Родственники сразу же поскакали туда, а следом прибыл для расследования и коронный судья.

Обнаружили они на месте поместья обгоревшие развалины и трупы. Вскоре самым загадочным образом умерли еще несколько человек из побывавших там, в том числе и судья. Пошли толки, идиотские слухи, следствие довольно скоро прекратили из-за полной невозможности докопаться до истины. Официальная – и самая правдоподобная – версия гласила, что граф пал жертвой собственной неосторожности. Он давно пытался получить новое взрывчатое вещество, еще до того, как перебрался к бухте… С тех пор развалины совершенно заброшены, место считается проклятым, и его обходят десятой дорогой. Мой двоюродный дядя был дальним родственником сестры графа и пять лет назад за отсутствием более близких наследников унаследовал кусок земли, куда входит и бухточка. В кадастрах Землемерной Палаты та земля официально значится как «мертвое место». Есть такой юридический термин. Например, общие могильники, где хоронили умерших во время эпидемий, или место, где когда-то стоял дом «королевского злодея», но потом его снесли, посыпали землю солью и объявили «мертвой до скончания времен». «Мертвые места» исключены из всякого оборота, с них не берут земельного налога…

– Ага, – сказал Шедарис. – Своими глазами видел холм, где закопаны сотни три не самых бедных жителей одного богатого города. Со всеми кошельками и драгоценностями. Сокровища несчитанные. Прошло триста лет, но самые отпетые головушки туда не лезут с лопатами – город-то вымер от «багровой трясовицы»…

Леверлин кивнул:

– У графа была в поместье немаленькая казна – на текущие нужды. Не слышно, чтобы кто-то попытался рыться в развалинах. Очень уж дурная слава у того места… Что скажешь?

– Насчет проклятья судить не берусь, – сказал Сварог. – Но если допустить, что он хотел уничтожить в бухте подводную лодку – более разумных и толковых действий и представить нельзя…

И подумал: "Такая бухточка была бы идеальной промежуточной стоянкой.

Если лилипуты незамеченными передвигаются за пределами Хелльстада, они могут делать это одним-единственным способом – под водой. А на этом пути поневоле достигнешь высот изощренности и изобретательности…"

– А как объяснить все остальное? – спросил Леверлин.

– Представления не имею, – пожал плечами Сварог. – Нужно посмотреть на месте, понырять…

Леверлин помрачнел:

– Неужели эти крохи могут оказаться такими опасными?

«Еще как, – столь же хмуро подумал Сварог. – Если вспомнить иные изыскания пытливой военной мысли, сопутствующие эпохам, когда умели делать такие вот боевые вертолеты… Атомная бомба, радиологическое оружие, химическая и бактериологическая война, лазеры… Возможно, подземное государство лилипутов – доброе и благостное. Почему тогда их вертолеты оснащены автоматическим оружием? Губительным, правда, лишь для сограждан, но кто сказал, что у них есть только это? Коли без всяких угрызений совести стреляют по своим, в чужих палить еще легче. А в лексиконе их морских офицеров присутствует термин „торпедная атака“. Скверные симптомчики…»

И тут он вспомнил – толчком. Хелльстад, берег реки, он впервые увидел «Божьего любимчика», но еще раньше услышал грохот, увидел фонтаны от взрывов. В ту минуту было не до раздумий, зато потом, когда он проснулся в каюте и выбежал на палубу, разбуженный грохотом, никаких сомнений не осталось: люди капитана Зо швыряли в Ител нечто, больше всего напоминавшее примитивные глубинные бомбы… Очень уж многозначительно для простого совпадения. Но тетку Чари расспрашивать бесполезно – с капитаном Зо она никогда не плавала, а Зо, Сварог успел убедиться, ни единой тайны своего корабля посторонним не доверяет, будь они и собратьями по нелегкому ремеслу… Выходит, Зо знает? Как бы там ни было, есть еще один интересный вопрос, о котором Сварог прежде как-то не задумывался: а собственно, что делал тогда в Хелльстаде капитан Зо? Откуда он возвращался? Неужели перед столь важной и ответственной операцией, какой была охота за Гарпагом, отправился к истокам Итела забавы ради, полюбоваться на Хелльстад? Что-то было…

Увы, по телефону с капитаном не свяжешься. И где он сейчас, неизвестно – вроде бы, когда Сварог собирался на землю, «Божий любимчик» ушел к островам Девайкир, опять-таки неведомо зачем…

Они обогнули холм, и Сварог взмахом плетки приказал уклониться правее – там было поровнее. И впереди, на равнине, его уставший от окружающей безжизненности взгляд моментально и цепко выхватил далекое шевеление.

Взмах руки – и отряд встал.

– Похоже, потянулись обитаемые места… – сказал Сварог.

Равнину усеивали хаотично разбросанные среди огромных иззубренных листьев полосатые шары, зелено-черные, крутобокие, крайне напоминавшие арбузы. А на окраине этой бахчи без особого шума кипела яростная драка.

Загадочные мохнатые создания, темно-бурые и светло-рыжие, кидались на человека в синем, то наваливаясь кучей, скрывавшей его с головой, то, рассыпаясь, подступали вновь, вертелись вокруг, прыгали, норовя вцепиться в горло и свалить. Человек отбивался странным топором, вертясь, как волчок. Бешено крутилась сверкающая сталь, порой разбрызгивая веера алых капелек. Все вокруг усыпано мохнатыми телами – неподвижными, бившимися в агонии, ползущими.