Рыцарь из ниоткуда - Бушков Александр Александрович - Страница 9

Воровато оглянувшись на дверь, Сварог левой рукой придержал ножны, прижимая их к столешнице, а правой осторожно вытянул меч – длинный, узкий, обоюдоострый. Лезвие зеркально отблескивало. Сварог коснулся им края стола, прижал едва-едва – и осталась глубокая зарубка. Пробормотав смущенно: «Тьфу, черт…», Сварог попытался загладить ее ногтем – не получилось.

Он взмахнул клинком – ну какой же мужик откажется поиграть такой игрушкой? – и опешил. Фехтованием он не занимался сроду, даже в детстве его обошла общая эпидемия – когда в шестьдесят шестом впервые показали французских двухсерийных «Трех мушкетеров» и пару месяцев пацанва лихо сражалась по дворам и улицам кто добротно выструганными шпагами, кто палками. Логично было бы предугадать, что с мечом он управится не ловчее сельской бабушки, которой сунули автомат с примкнутым штыком и велели поработать с манекеном.

Вышло совсем наоборот. Он как-то удивительно ловко и хватко взмахнул мечом. Непонятно, откуда что бралось, но Сварог почувствовал, что может владеть этой штукой, и неплохо. Он знал, что умеет владеть мечом, хотя не умел этого никогда. Примерно так можно описать его ощущения и впечатления.

Клинок свистнул в воздухе – Сварог сделал пару выпадов, не суливших ничего доброго противнику, если бы тот оказался напротив, закрылся, нанес сверху вниз косой рубящий удар. И подумал, что выглядит глупее глупого – голый с мечом в руке. Осторожно вложил меч в ножны, приступил к одежде – в конце концов, кому другому она предназначалась, как не ему? Присмотрелся, повертел, приложил к себе – и быстро разобрался.

Трусы были самыми обычными, разве что узковатыми и длинноватыми, чуть не до колен. Носки и белая рубашка с широким воротником раздумий не вызывали. Костюм, светло-серый с красным, заставил его покрутить головой озадаченно – штаны на пуговицах, заправленные в высокие мягкие сапоги, могли в сочетании с рубашкой обратить Сварога и в гусарского ротмистра вне службы, и в принарядившегося ковбоя. Зато кафтан – или камзол – никак не подходил ни двадцатому, ни даже восемнадцатому веку. Хотя и украшенный алым кружевом, золотыми пуговицами и шитьем на обшлагах, он не походил ни на один наряд, более-менее знакомый по историческим фильмам. Ровным счетом никаких ассоциаций не вызывал.

– Хотя специалист из вас, майор, в данном вопросе, прямо скажем, хреновый, – сказал Сварог вслух ради вящей бодрости.

Взвесил на руке цепь, судя по тяжести, золотую – ее, ежу ясно, следовало надеть на шею, потому что больше просто некуда, не ногу же обматывать? Вряд ли привычки здешних обитателей настолько уж экзотичны. О назначении трех перстней с красным, синим и бесцветным – бриллиант? – камнями мог бы догадаться и дебил. Сварог, чуть повозившись, унизал перстнями пальцы, застегнул литую пряжку широкого пояса с мечом и, твердо постукивая каблуками, прошел к высокому зеркалу.

Ну что ж, могло быть и хуже. Он вовсе не выглядел ряженым. Все было ему впору, костюм сидел, как влитой, сапоги не жали. Присмотрелся внимательнее к своему лицу в зеркале. Это был он и не он – немножко не такой. Волосы и усы стали гуще, кожа слегка посветлела, стала чище и моложе. Словно юность вернулась. В курсантах он был точно таким, даже похуже. Сварог ухарски пригладил усы ногтем большого пальца. Румяный молодец в зеркале ему определенно нравился, несмотря на педерастическую золотую цепь – в конце концов, при таком наряде она кажется самой обычной, и если здесь все так ходят…

Подошел к окну, по пояс высунулся наружу, огляделся во все стороны, вверх, вниз.

Он смотрел из окна второго этажа, и над ним было еще несколько этажей. Как велико здание из темно-вишневого кирпича, определить не удалось – и справа, и слева стены круто изгибались, уходя из поля зрения. Словно он находился в башне. Повторяя очертания стен, вдоль дома тянулась желтая мощеная дорожка. За ней росли деревья, а за деревьями поднималась круглая темно-красная башенка с затейливыми зубцами поверху и узкими стрельчатыми окнами. И безмятежно сияло солнце. И тишина.

Ну и что дальше? Пора поискать кого-нибудь. Не похоже, чтобы он пребывал на положении узника, да и это старинное на вид здание, окруженное безмятежным лесом, не походило на узилище.

Правда, есть один нюанс… Именно в таких зданиях любят размещаться Конторы. А Конторы во сто раз опаснее тюрем…

Он заморгал, тряхнул головой, вцепился в подоконник. Нет, не чудится – темно-красная зубчатая башенка вдруг поплыла вдаль, уменьшаясь, а потом провалилась вниз, словно ушла под землю…

Сварог застыл с разинутым ртом. В голове промелькнуло: «Опять начинается?!» Растерянно огляделся, ожидая новых фантасмагорий и превращений.

Но ничего не происходило. Мир был реален, многокрасочен и четок, шелестели зеленые кроны, сияло солнце, из-за круто выгибавшейся стены здания показались два человека в черном и неспешно пошли по дорожке, чинно беседуя.

– То есть подсознательная боязнь океана? Вы полагаете?

– Вполне вероятно. Я могу показать расчеты траекторий.

Сварога охватило странное чувство – он понимал каждое слово и смысл фраз, но твердо знал, что говорят не по-русски и уж безусловно не по-французски. Повторялась история с мечом – он умел то, чего не умел никогда, знал что-то и не понимал, откуда он это знает.

За его спиной серебристо прозвенел колокольчик.

Звук шел от двери. Сварог обернулся туда. Вот они и начинаются, события… Рука каким-то очень привычным жестом легла на рукоять меча, но пальцы тут же отдернулись – у его неведомых хозяев было предостаточно и возможностей, и времени причинить ему вред, пока он то ли валялся без сознания, то ли спал.

Дверь распахнулась плавно, бесшумно, в комнату вошел старый, седой человек в темном костюме того же покроя, что у Сварога, – только вошедший был без меча. Зато на груди у него на золотой цепи висела золотая же эмблема, до смешного, до недоумения знакомая эмблема медиков – змея и чаша. А на левой стороне груди посверкивала красной эмалью и красными камешками то ли звезда, то ли снежинка – нечто весьма напоминавшее орден. С блюдце величиной.

Двигаясь не без грации, но явно суетливо, старик очутился перед Сварогом, быстро окинул его взглядом и изобразил обеими руками нечто церемониально-галантное:

– Я рад приветствовать…

– Доктор? – вопросительно произнес Сварог.

Старик радостно заулыбался:

– Вы меня узнаете?

– Не имею чести, – сказал Сварог. – Эмблема…

– Эмблема? Ах да, разумеется… – Его улыбка все же оставалась натянутой, как он ни пытался это скрыть. – Эмблема, конечно… Как вы себя чувствуете?

– Неплохо, – сказал Сварог. – И если бы знал, где нахожусь, чувствовал бы себя вовсе прекрасно… Послушайте, вы тоже горите желанием узнать мое имя?

– О, что вы! – Доктор раскланялся любезнейшим образом. – Какая в том необходимость? Мне нет нужды интересоваться вашим именем, я его прекрасно знаю. Вы – лорд Сварог, граф Гэйр.

– Я? – только и нашелся сказать Сварог.

– Собственно, можно было бы титуловать вас и маркизом Черро, но Геральдическая коллегия до сих пор не пришла к единому мнению в столь запутанном вопросе. Лично я не сомневаюсь, что ветвь Гэйров в вашем лице имеет все права на маркизат Черро, однако до официального решения вопроса я могу высказываться лишь приватным образом, а нынешняя наша встреча носит в какой-то мере официальный характер, в любом случае я сейчас нахожусь при исполнении обязанностей чиновника лейб-канцелярии ее величества…

Он плел что-то еще, столь же вежливо и многословно, но у Сварога создалось стойкое впечатление, что доктор просто-напросто не знает, как выпутаться из создавшегося положения. Сварог ему искренне сочувствовал – сам-то он вообще представления не имел, что за положение создалось. Недоразумение? Щекотливая ситуация? А в чем ее щекотливость?

– Извините великодушно, вы не ошибаетесь? – спросил он.

– Простите? – Доктор мгновенно замолчал и привял вид сосредоточенного внимания.

– Извините. Доктор…