Черный принц - Демина Карина - Страница 29

Улыбка вышла мрачной.

Встретит. И потребует объяснений. А дальше… дальше что-нибудь да сложится. Или наоборот. Но хватит с нее игр и притворства.

К ночи распогодилось. Небо гляделось черным, парчовым, с серебряными искрами звезд. Бляха-луна повисла на шпиле причальной мачты.

С реки тянуло ветром. И сама она, свинцово-тяжелая, прогнувшаяся под обузой наспех построенного причала, была близка. Жалась к берегу баржа, увешанная бумажными фонариками, наряженная лентами и оттого казавшаяся Кэри игрушечной. Она глядела на реку, на экипажи, которые оставляли в отдалении, на оркестр и людей, собравшихся на городской окраине встречать дирижабль. И люди в свою очередь рассматривали Кэри, верно, узнавали, шептались, обсуждая последние новости, благо «Сплетник» не уставал ими радовать.

Вернуться бы в экипаж, согреться над печью, но экипажам вменялось держаться за пограничными столбами, дабы не создавать сутолоки. И пожарные четверки, единственные, кому позволили пересечь черту, внушали мысли о том, что полет и вправду небезопасен…

Холодно.

И жутко, от темноты, от толпы, которая виделась Кэри одним уродливым существом, способным в порыве гнева подмять и ее, лишая воли, разума.

Протяжный голос трубы, сорвавшийся на визг, не привносит успокоения. Оркестранты собираются у костра, люди-мотыльки в бледной тонкой форме, в белых плащах, точно сложенных, припорошенных снегом крыльях.

…не стоит думать о плохом.

И спрятать под шубку цветы… с цветами Кэри чувствует себя вовсе глупо. Кому они нужны?

Кому нужна она сама?

— Леди Кэри? — Он вынырнул из темноты, человек в тяжелом драповом пальто, воротник которого был поднят, скрывая в тени лицо. И клетчатый шерстяной шарф укутывал шею. Меховая шапка полувоенного образца сидела низко, на самых бровях, и из-под нее поблескивали темные глаза. — Позволите несколько вопросов?

— Не имею чести быть представленной. — Кэри не нравился человек, а он отмахнулся, точно сказала она сущую глупость.

— Что вы собираетесь делать?

Перчатки он не носил, и кожа побелела от холода, и человек тер ладони, рождая мерзкий шелестящий звук…

…как те жуки, что скреблись в жестянке.

— Не понимаю вашего вопроса.

Кэри оглянулась, убеждаясь, что нет поблизости никого, кто избавил бы ее от неприятного господина.

— Лэрдис… — Человек выдохнул облачко пара, от него разило мятой и еще дешевым ромом. — Как вы относитесь к слухам о романе вашего супруга и Лэрдис?

— Меня учили не обращать внимания на сплетни.

Человек кивнул и шмыгнул носом.

— Следовательно, вы не верите?

— Не верю. — Кэри погладила цветы, спрятанные под шубой.

Не верить. Встретить «Янтарную леди» и Брокка, который наверняка удивится, увидев Кэри здесь. И рассердится из-за портала, будет выговаривать долго, нудно, дергая себя за волосы, а потом обнимет. И нынешняя обида, горько-кислая, как утренний кофе, растает.

Но Кэри все равно задаст неудобный вопрос.

Чтобы быть уверенной.

— Ладно, — как-то спокойно согласился человек, но не ушел. Он стоял рядом, поглядывая то на небо, то на Кэри, которой под этим взглядом становилось неуютно. И она пыталась найти новое место, но пробираться сквозь толпу было тяжело, да и человек не отставал. Он упрямо брел за ней, распихивая зрителей локтями, останавливался так, чтобы Кэри его видела, и шмыгал носом, как-то очень громко, раздражающе. И вновь задирал голову, тогда над шарфом, в вороте пальто, показывалась белесая шея. Человек был болен, и время от времени заходился сухим лающим кашлем. И Кэри не выдержала.

— Послушайте, — она сама подошла к нему, — что вам от меня надо?

— Ничего.

— Вы меня преследуете!

— Ничуть. — Он вытер нос рукой. — Если хотите пожаловаться полисмену, то дело ваше…

Кэри думала о полиции, но… что она скажет? Что незнакомый человек увязался за ней? Он и вправду не делает ничего плохого, а остальное — игра воображения.

У дам с воображением зачастую нелады.

— О… идет… по расписанию, — с некоторым удивлением в голосе произнес он и, достав из кармана пальто часы, старые, с отломанной крышкой, постучал по циферблату. — Признаться, и не рассчитывал…

Кэри посмотрела вверх.

Черная тень медленно плыла по заснеженному полю. «Янтарная леди» двигалась неторопливо, и в желтом лунном свете обшивка ее отливала серебром.

— Вот это дура! — присвистнул человек, убирая часы. — Идемте, леди, вам, думаю, следует быть в первых рядах.

И подхватив Кэри под локоть, он бодро двинулся сквозь толпу. Он умудрялся проскальзывать между людьми и тащил за собой Кэри, не обращая внимания на вялое ее сопротивление.

— Если уж вы решили мужа встречать…

Он не договорил и остановился у границы — врытых в землю столбиков с натянутой между ними красной лентой. Слабое препятствие, но за лентой выстроилась цепь полицейских.

Вновь взвыла труба, грохнул барабан, стряхивая ледяное оцепенение. И медные тарелки ударили по нервам дребезжащим звуком.

Человек же, дернув ближайшего констебля за рукав, указал на Кэри.

— У леди муж прибывает… Мастер-оружейник.

И констебль, поклонившись, отступил, признавая за Кэри право оказаться по ту сторону границы. Здесь тоже царила суета, но некая упорядоченная, размеренная. Военный оркестр проверял инструменты, рокотали моторы пожарных установок. От причальной вышки расползалась по земле пуповина толстого каната. Кэри и странный ее сопровождающий остановились у красной дорожки, вдоль которой расставляли бронзовые стойки с факелами. Пламя кренилось, оседало под порывами ветра, и служители спешили защитить его стеклянными колпаками.

«Янтарная леди» замерла.

Она была огромна и в то же время удивительно изящна, вытянутая, с заостренным носом, веретенообразным телом, которое заканчивалось острыми плавниками хвостового оперения.

— Жуть какая, — пробормотал человек, наклоняясь. Он дышал на руки, пытаясь согреть их, и приплясывал. Кэри заметила, что обувь его была тонкой и изрядно поношенной, впрочем, как и пальто. — Сам бы не видел, не поверил бы… как оно только держится?

— Блау-газ. — Кэри поплотней запахнула полы шубки. — Это газ, по плотности сравнимый с воздухом, но куда более теплоемкий. И менее взрывоопасный, чем водород. Брокк сначала думал водород использовать, но при протечке возникала опасность взрыва…

«Янтарная леди» неторопливо разворачивалась, спускаясь ниже. Доносился слабый гул моторов, выкачивающих газ в резервные баллоны. Мелко дрожала, бликуя в лунном свете, обшивка, но формы не меняла, лишь четче проступали под тканью широкие ребра остова.

— А вы хорошо осведомлены, — заметил человек, щурясь.

— Газ нагревается, наполняет баллоны… дирижабль идет вверх. Газ остывает, и… все просто.

На словах.

Есть сложнейший механизм тепловой установки, тонкие патрубки, оплетающие двигатели, потому как их тепло не должно пропадать втуне. И полдюжины кристаллов средней мощности, поддерживающих температуру… есть паровая печь, что обогревает гондолу. И керосиновый двигатель Инголфа, приводящий в движение массивные хвостовые винты.

Есть каркас, прочный и легкий.

И тончайший шелк, поверх которого развернулась еще более тонкая пленка силы… и руны энергетических контуров вспыхивают, отражая лунный свет. Есть полевой оптограф, совмещенный с системой управления, и сама она, одновременно простая в использовании, но в то же время сложная, гондола с каютами и грузовым отсеком…

Беззвучно развернулись гайдтропы, повисли на ветру нитями осенней паутины, и причальная команда спешно бросилась ловить.

Уже недолго.

Сердце стучало оглушительно, и Кэри, позабыв про все обиды, а заодно и про странного человека, который все еще держался рядом, шагнула на ковровую дорожку.

Натянулись канаты, привязывая «Янтарную леди» к мачте.

Уже недолго.

Она знала, что недолго, но показалось — вечность. И снег начался, белый, легкий, он плясал в воздухе, касался раскаленного стекла и таял. Снежинки оседали на черном драпе, и воротник пальто заиндевел. Они же путались в длинном ворсе шубки Кэри и заметали дорожку.