Похитители грез (ЛП) - Стивотер Мэгги - Страница 6

— Не на той машине, которая у тебя есть. Не на БМВ.

— На той, — парировал Ронан. — На моей БМВ. Он хреновый водитель.

Гэнси настаивал:

— Бесполезно. Этого не будет. Кавински — гусь.

В другом ряду Кавински потерял терпение и медленно тронулся вперед. Блу увидела автомобиль. И воскликнула:

— Он! Он не гусь. Он засранец.

На мгновение все парни в Камаро замолчали, обдумывая, где Блу могла узнать, что Джозеф Кавински — засранец. Не то чтобы она ошибалась, конечно.

— Видите, — выдал Гэнси, — Джейн согласна.

Ронан уловил отблеск лица Кавински, оборачивающегося на них в солнечных очках. Оценивающего их как трусов. Руки Ронана чесались. Потом белый Митсубиши Кавински умчался вперед, тускнея в слабой белой дымке. К тому времени, как Камаро достиг выезда из Генриетты, от них не осталось и следа. Жар струился по магистрали между штатами, создавая мираж воспоминания о Кавински. Как будто его и не было.

Ронан откинулся на своем месте, борьбу из него словно высосали.

— Ты никогда не желаешь повеселиться, старик.

— Это не веселье, — сказал Гэнси, включая поворотник. — Это проблемы.

Глава 4

Серый Человек не всегда намеревался быть отрицательным героем. По сути, у Серого Человека был диплом о высшем образовании в области, абсолютно не связанной с избиением людей. В какой-то момент он даже написал небезуспешную книгу под названием «Братства в англосаксонских стихах», которая вошла в обязательную программу изучения, по крайней мере, семнадцати курсов в колледжах по всей стране. Серый Человек бережно собрал столько этих курсов для чтения, сколько смог найти, и положил их в папку, наряду с обложками журналов, первыми страницами и двумя благодарственными письмами, адресованными его псевдониму. Всякий раз, когда ему хотелось маленького фейерверка своему сердцу, он доставал папку из подкроватного ящика и рассматривал содержимое, наслаждаясь пивом. Он был уверен в успехе.

Однако что-то столь прекрасное, как Англосаксонская поэзия, было для Серого Человека скорее хобби, чем карьерой. Он предпочел работу, к которой можно было бы подойти с прагматизмом, и которая давала ему свободу читать и изучать, когда ему было удобно. Вот так он и оказался в Генриетте.

Как думал Серый Человек, в конце концов, это была приятная жизнь. После беседы с Декланом Линчем он заехал в «Pleasant Valley. Ночлег и Завтрак» за пределами города. Было довольно поздно, но Коротышка и Патти Ветцель, казалось, не возражали.

— Как долго вы у нас пробудете? — спросила Патти, вручая Серому Человеку чашку с анатомически неправильным петухом на ней. Она посмотрела на его багаж у входа: серый вещевой мешок и серый твердый чемодан.

— Наверное, пару недель для начала, — ответил Серый Человек. — Четырнадцать дней в вашей компании.

Кофе был удивительно ужасен. Мужчина снял с плеч светло-серый пиджак и показал темно-серый свитер. Оба Ветцель глазели на его внезапно показавшиеся плечи и грудь. Он спросил:

— У вас есть что-нибудь более колючее?

Хихикнув, Патти услужливо достала три «Короны» из холодильника.

— Нам не нравится выглядеть, словно пьяницы, но… лайм?

— Лайм, — согласился Серый Человек. На мгновение не раздавалось ни звука, только три понявших друг друга человека взаимно наслаждались алкогольным напитком после долгого дня. Эти трое обнаружили другую сторону молчания верных друзей.

— Две недели? — спросил Коротышка. Серый Человек был бесконечно очарован способом, которым Коротышка произнес эти слова. Самой основной предпосылкой Генриеттовского акцента, казалось, было объединение пяти основных гласных английского языка в четыре.

— Плюс-минус. Я не уверен, как долго продлится контракт.

Коротышка почесал живот.

— А чем вы занимаетесь?

— Я наемник.

— Сложно найти работу в наше время, да?

Серый Человек ответил:

— Мне было бы проще в бухгалтерии.

Ветцель это очень понравилось. После нескольких минут теплого смеха, Патти отважилась:

— У вас такие глубокие глаза!

— Они мне достались от матери, — солгал он. Единственное, что он получил от матери, это неспособность загорать.

— Счастливая женщина! — сказала Патти.

У Ветцель не было жильцов уже несколько недель, и Серый Человек позволил себе быть в центре их гостеприимства около часа, а затем извинился с еще одной «Короной». К моменту, когда дверь за ним закрылся, Ветцель были решительными сторонниками Серого Человека.

Он задумался: так много мировых проблем были решены при помощи чисто человеческой добропорядочности.

Новым жильем Серого Человека стал весь подвал особняка. Он проследовал за лучами света, заглядывая в каждую раскрытую дверь. Везде одеяла, антикварные колыбели и тусклые портреты уже умерших детей викторианской эпохи. И пахло, как и двести лет назад, соленой ветчиной. Серому Человеку нравилось ощущение старины. Однако, здесь было много петухов.

Вернувшись к первой спальне, он расстегнул молнию на вещмешке, который там оставил. Он порылся в штанах, косметике и в украденных артефактах, завернутых в боксеры, пока не добрался до маленького устройства, которое использовал для определения Грейворена. На небольшом слуховом окошке над кроватью он разместил электромагнитный детектор, старое радио и сейсмометр, а потом распаковал сейсмограф, измерительный приёмник и ноутбук из чемодана. Все это было предоставлено профессором. Оставшиеся собственные устройства Серый Человек разместил в более примитивных местах.

В данный момент стрелки на циферблатах и счетчиках, обезумев, дергались. Ему говорили, что Грейворен вызывал энергетическую аномалию, но это был просто… шум. Он нажал на кнопки сброса всего оборудования, у которого эти кнопки были, и встряхнул остальные. Показания остались бессмысленными. Возможно, дело в самом городе, казалось, все это место заряжено. «Скорее всего, — подумал он без особой тревоги, — оборудование окажется бесполезным».

«Все же у меня есть время». Впервые профессор поставил его на работу, которая казалась невозможной: реликвия, позволяющая вынимать предметы из снов? Разумеется, ему хотелось верить в подобное. Магия и интриги — составляющие сказаний. И за время, прошедшее после первой встречи, профессор приобрел множество других артефактов, существование которых было невозможно.

Серый Человек вытянул папку из своего вещмешка и раскрыл её на покрывале. Программа курса лежала наверху: Средневековая История, Часть I. Обязательно для чтения: «Братства в англосаксонских стихах». Надевая наушники, он включил The Flaming Lips[2]. Он чувствовал себя практически счастливым.

Рядом зазвонил телефон. От прилива радости Серого Человека не осталось и следа. Номер, отразившийся на экране, был не бостонским, а, следовательно, не его старшего брата. Поэтому он ответил.

— Добрый вечер, — произнес он.

— Да? Предполагаю. — Это был доктор Колин Гринмантл, профессор, который платил за его жилье. Единственный мужчина, глаза которого были более глубокие, чем у Серого Человека. — Знаешь, что могло бы облегчить звонок тебе? Если бы я знал твое имя, я мог бы назвать его.

Серый Человек не ответил. Гринмантл провел последние пять лет без имени и мог провести без него еще пять. Со временем, думал Серый Человек, если бы он долго сопротивлялся его использованию, он сам бы смог забыть собственное имя и целиком стать кем-нибудь другим.

— Ты нашел его? — спросил Гринмантл.

— Я только прибыл, — напомнил ему Серый Человек.

— Ты мог бы просто ответить на вопрос. Ты мог бы просто сказать «нет».

— «Нет» не одно и то же с «еще нет».

Теперь Гринмантл молчал. Сверчок стрекотал на земле за маленьким окошком. Наконец, он сказал:

— Я хочу, чтобы ты продвигался быстро.

В течение уже долгого времени Серый Человек охотился за вещами, которые не могли быть найдены, не могли быть куплены, не могли быть приобретены, и его инстинкты твердили, что Грейворен не объявился бы быстро. Он напомнил Гринмантлу, что прошло уже пять лет с тех пор, как они впервые начали поиски.