Варька - Полякова Маргарита Сергеевна - Страница 47

– А может, и не будет, – трезво осадила Варькины мечтания Эллен. – Вдруг они этого самого мужа по взаимной договоренности поделили? Они же любят мужиков вдвоем кадрить.

– Численным превосходством берут, наверное, – не удержалась Варька от шпильки в адрес девиц де Крус.

– Да я не об этом! – пояснила свою мысль Эллен. – Я к тому, что этот твой компромат может оказаться для них не таким уж большим открытием. Вдруг он никак на сестер не подействует и поможет нам как мертвому припарки?

Варька ненадолго задумалась.

– Да нет, Эллен, вряд ли. Если б это так было, мне бы его Рюрик не сунул.

– Кто тебе его сунул???

– Рюрик. А ты что, знаешь его, что ли?

– Лэрда Рюрика?! Ну ты спросила вообще. Конечно, знаю! Весь вопрос в том, откуда ты его знаешь…

– А я тебе что, эту феерическую эпопею не рассказывала, что ли? – удивилась Варька.

– Нет…

И Варька пустилась в повествование с подробностями. И про девиц де Крус, и про похищение, и про Рюрика, и про бал… Когда графиня добралась до эпизода с бриллиантами, Эллен не выдержала.

– Так это была ты?! Я, конечно, слышала о некой девице, которую лэрд принял в своем замке более чем благосклонно, но никогда бы не подумала, что с ней встречусь. А теперь оказывается, что это ты. Ничего себе! И сколько же ты пробыла в гостях у лэрда?

– В общей сложности – три дня.

– Три дня?! – вытаращила на Варьку глаза Эллен. – И… что тебе сказал Хай-Ри по этому поводу?

– Ничего. А что он мне сказать мог?

– Ну вообще-то, если он слышал о лэрде хотя бы половину того, что знаю о нем я, он, по идее, должен бы закатить тебе такую сцену ревности…

– С какой это радости? – возмутилась Варька. – Я же не по собственной воле попала в гости к Рюрику…

– Какая разница? – пожала плечами Эллен. – У лэрда такая репутация, которая любую сцену ревности оправдает.

– Ой, да ладно тебе на Рюрика наговаривать, – отмахнулась Варька. – Он вполне обыкновенный черт. Умный, интересный и компанейский.

– Правда? – искренне удивилась Эллен, которая пару раз Рюрика видела. – Ты знаешь, мне так не показалось.

И Эллен вспомнила явление великого лэрда на одной из официальных церемоний, проводившихся Советом Тьмы. Рюрик совершенно не выглядел обыкновенным. Он выглядел каким угодно, только не обыкновенным. Эллен вспомнила, какое впечатление он на нее произвел, и передернула плечами. Агрессия, самоуверенность, внутренняя сила, иронично-ехидный взгляд, безусловный интеллект и абсолютное пренебрежение к окружающим. Холодный, непробиваемый снобизм, неприкрытый цинизм и совершенно наплевательское отношение ко всему, кроме собственной персоны.

– Слушай, мы говорим про одного и того же Рюрика? – уточнила Варька у Эллен, поделившейся своими наблюдениями.

Слов нет, черт, конечно, умел быть мерзопакостным, но не до такой же степени! Или просто он не считал нужным быть таким с ней? Лэрд произвел на Варьку совершенно противоположное впечатление. Он был общительным, умел слушать, не выпендривался, а порой даже позволял себе настолько расслабиться, что представал перед графиней абсолютно человечным. Варька видела Рюрика разным. И принимала разным. Поэтому мнение о лэрде окружающих было ей абсолютно пополам.

Да что эти окружающие знают? Сами боятся его, как чумы, и даже не видят, как их великий и ужасный черт страдает от одиночества. А Варька видела! Это же с ума сойти – сколько времени такой коммуникабельный тип, как Рюрик, провел в гордом одиночестве! И окружающие еще удивляются, что у него характер мерзкий. Если бы от Варьки все шарахались, как от чумы, у нее тоже характер мерзкий был бы. Да от такого положения дел даже черт, обычно такой сильный и уверенный, казался иногда уставшим и далеким. И, кстати, он вовсе не боялся демонстрировать графине свои слабости. Варька даже не задумывалась почему. До сегодняшнего разговора с Эллен. Впрочем, то, что Рюрик относился к ней несколько иначе, чем к остальным, говорило только об одном – он действительно считал ее своим другом.

Варька общалась с лэрдом достаточно долго, чтобы составить о нем собственное мнение. Рюрик был вовсе не тем циничным, непробиваемым и опасным типом, каким видели его окружающие. Он нормальный. Вполне человечный и поддающийся пониманию.

Однако, подумав, Варька поняла, что рассказать об этом Эллен она не может. Это был почти что заговор. Молчаливый, но тем не менее действенный. Нет, Рюрик ее вовсе не просил скрывать что бы то ни было. Но Варька это почувствовала. А потому перевела разговор на другую тему и поведала Эллен о сражении с гоблинами, в котором принимала непосредственное участие, о боевых качествах дракона и о ранении Нарка. Словом, когда Варькина повесть в лицах подошла наконец к логическому завершению, дело уже было ближе к вечеру. Но не откладывать же на завтра сладкую радость мщения! И курьер с компроматом на Катрину отправился к Сабрине прямо в ночь.

Оказалось, что Варька была права, и Рюрик выдал ей компромат не напрасно. Прочитав послание, разъяренная Сабрина ворвалась в комнату сестры и повыдирала из Катрины половину ее приблондиненных волос, после чего Катрина начала выпадать клочками. Стены замка постонали еще часа два от гонявшихся друг за другом с вениками сестер, а затем наступила неожиданная тишина. Катрина и Сабрина выдохлись, заключили перемирие, выгнали фиктивного мужа Сабрины вон, разошлись по своим комнатам и, надвинув подушки на уши, сладко заснули.

А утром на них обрушилось еще одно горе: папа-барон, которому наконец надоело наблюдать за выходками своих дочерей, отказал им в денежном содержании, пока они не исправятся. Исправляться, разумеется, ни одна из сестер не собиралась, а потому Катрина, вспомнив о существовании самой древней женской профессии, отправилась на самостоятельные заработки. Она, конечно, и Сабрину с собой взяла бы, но толку-то от нее? С ней же разоришься сразу, да еще и пострадавшим клиентам доплачивать придется за нанесенный моральный ущерб. Словом, соорудила Катрина на голове любимую прическу «чердак-теремок», прикрыла начало всех начал фиговым листком и отправилась в сторону, где ее предположительно знали меньше всего, – к гоблинам.

Известны три истины по поводу того, что:

– с кем поведешься, с тем и наберешься,

– с кем поведешься, от того и забеременеешь и

– с кем поведешься, так тебе и надо.

Ни один из трех путей ни Варьку, ни Эллен не устраивал. Конечно, поодиночке с девицами де Крус справиться было проще, а потому, позвав на помощь болтающегося без дела в Варькином замке Вулиметра, они на троих стали думать, как бы им от этой напасти избавиться. Сердобольный Вулиметр предложил средство анестезии, изобретенное еще в первобытном обществе и проверенное временем, – дубинкой по голове. Варька, неожиданно проникнувшаяся идеей милосердия, предложила попросту обзавестись амулетами из «кошачьего глаза» под предлогом того, что этот камень хорошо помогает от соперниц. Однако Эллен вполне резонно возразила ей в ответ, что от соперниц помогает только цианистый калий. Тут же посыпались предложения использовать для этой цели крысиный яд, мышьяк и другие гуманные средства массового отравления.

Сабрина, оставшись в гордом одиночестве, тоже развила кипучую деятельность. Сначала она попыталась еще раз закадрить Руальда Залесского, но правильный и верный (Изольде) рыцарь на нее не повелся. Тогда Сабрина пробралась в «Млин» и перед собравшимися начала катить бочку на Рюрика за то, что он 1) не убил Варьку, 2) (самое страшное) не полюбил Сабрину с первого взгляда и с последующих взглядов тоже. Однако нечисть, которой Сабрина данную речь толкала, оскорбилась за своего лэрда. Сабрине сказали, что она – дятел и что на ней сейчас проверят исследования ученых, согласно которым хорошо брошенный дятел летит не менее тридцати метров, втыкается по пояс и висит два часа. После этого нечисти сунули Сабрину головой в ближайший стог сена и разошлись по домам.

На следующий же день Сабрина объявила во всеуслышание, что открыла в себе дар предвидения.