Командировка в мир «Иной» (СИ) - Виноградова Ольга - Страница 50

Парень молча пробежался по документу, присвистнул и зашелся в громогласном хохоте. Минуть пять я не могла от него ни слова добиться. Лишь всхлипы, бормотание и мычание.

— Ты только послушай, что они пишут! — воскликнул Профессор, когда смог взять себя в руки. — Ничего бредовее в жизни на глаза не попадалось! Итак… О погубленном саде и буйных овцах. Не далее как три года назад мы, кешими Долины Солнечных Ветров, по настоятельной рекомендации друга нашего и вашего — Лусуруса Каговэ приобрели для услады глаз своих и тела стадо бурунийских овец. Эти прекрасные животные обещали быть прекрасным дополнением к моему чудесному саду, выращенному мною же и оберегаемому мною же денно и нощно…

— Никита Михалков этому деятелю словесного искусства в подметки не годиться, — пробормотала я и продолжила слушать.

— И сначала все было прекрасно! Услаждал я глаза свои и тело…

— Тпру-у, — перебила я брата. — Если там про тело подробно написано, то пропусти, пожалуйста.

Страшно представить, что оборотень с бедными животными делал! Мне их заранее жалко. Изверга надо гринписовцам сдать. Вместе с этим письмом. Уж они-то найдут на него управу.

Профессор послушно перелистнул. Две страницы!

— Так вот: плодились овечки мои и размножались на радость мне и другим жителям долины, — о, Господи, полная Долина извращенцев с круговой порукой! — Условия у них были вольготные. Ни в чем они не знали нужды: ели из кормушек серебрянных, пили из поилок бронзовых. В жаркие дни их слуги опахалом обмахивали, в холодные ночи им одеяла теплые выдавали, а в самые холодные — я сам их согревал. Теплом тела своего…

Да что же это такое делается! Ни днем, ни ночью, ни в зной им покоя не было. Конкретный у мужика сдвиг по фазе случился!

— Но вот однажды проснулся я и ужаснулся. Ибо лежали они все, овечки мои, околевшие под окнами моими. Но не последний это был удар в тот кошмарный день. Отправился я по саду прогуляться, сердце свое плачущее успокоить и увидел, что нет больше моего сада. Вытоптали и выгрызли его сокровища мои кудрявенькие, а потом сами от обжорства и померли.

Неужели мы добрались хэппиэнда данной истории?! Животные точно в Рай попали, как мученики при жизни! И встретили их с сочувствием и пониманием, а также складом двустволок и предложением отомстить. Я бы согласилась, но раз оборотень жив, то они оказались более милосердными.

— А виноват в этом никто иной, как друг мой и ваш Лусурус Каговэ. Он гостил у меня в ту неделю и все овечек нахваливал. Ходил вокруг них. То к одной присматривался, то к другой. Думал я, он мою страсть разделяет, а он пакость замышлял. Сломал темной ночкой задвижку и выпустил их погулять…

Слава Эльге, умный и нормальной ориентации мужик нашелся! Памятник ему надо поставить. Два! Один из гранита, второй из бронзы отлить и перед тюрьмой, куда этого извращенца посадят, поставить напоминанием об истинном благородстве и искренних душевных порывах.

— Засим прошу право узурпировать половину собственности друга нашего и вашего, Лусуруса Каговэ, дабы компенсировать мне физический, моральный и эмоциональный ущерб. Умственные страдания и физическую тоску. Как оборотень тончайшей душевной организации с высокоэстетическими вкусовыми запросами, я считаю, что подобная компенсация хоть и не удовлетворит меня полностью, но вернет бодрое расположение духа и готовность работать. Надеюсь на ваше понимание и расположение. В качестве подарка преподношу вам освежеванного ягненка, последнего из моих драгоценнейших овечек для услаждения вашего тела…

Я несколько секунд переваривала фразу, которой заканчивалось письмо. Настроенные на определенную волну мысли никак не хотели сворачивать с проторенной дорожки, складываясь в сценарий фантастического фильма для режиссерского дуэта Тинто Брасса и Гая Ричи. Правда, довольно скоро голос разума пробился сквозь голивудскую пелену и дал пару отрезвляющих пощечин мозгам. Не без труда, но я сообразила, о какой именно усладе тела говорил в письме оборотень!

Выдохнула и решила, что кешими на извращенца не тянет. Он земо со странностями, с большими странностями, однако имеет право дальше топтать землю Иного.

Еще раз удостоверившись в хорошем самочувствии жертв современной магической кулинарии, я попросила Профессора телепортировать их из зала торжеств. Брат сказал "нет проблем" и щелкнул пальцами, создав множественные порталы. Я помогла парню затихнуть в них бесчувственные тела, поблагодарила за помощь. А потом поняла, что не уточнила, куда именно надо отправить гостей почивать… Своих оборотней мы, слава КПСС при себе оставили.

Я подошла к сопящему Аайю, почесала его за велюровым ушком, дождалась ответного сонного "мр-р-тр-р-мр-р". Ради эксперимента поделала тот же фокус с Иину, но вместо приятного мурчания получила в награду в четырех местах прокомпостированную клыками земо ладонь. Над Кзекалем я экспериментировать не осмелилась. Он даже спал как настоящий военный: вытянувшись по струнке и отдавая честь! А Кару… Хотелось, конечно, но посягательства на чужого мужчину не входят в список моих недостатков. Кроме того, женщины-земо мне в два счета космы повыдергивают. Не за деяние — только за подозрение в оном!

Во избежание обвинений в массовом отравлении присутствующих на торжественном ужине мы с Профессором спать улеглись в зале. Засыпать на холодной жестком полу было неудобно, но безопасность имела наивысший приоритет. Спустя пару гроз, отлежав себе все и вся, я провалилась в мир сновидений…

— Элоиза, проснись. Элоиза…

Нет, нет, нет! Я же недавно закрыла глаза. Какой может быть подъем в такую рань?! Неужели больше нечем заняться, кроме как над бедной девушкой измываться? Нежно… Но все равно измываться! Я перевернулась на другой бок на нагретое местечко и плотнее завернулась во что-то. Понятия не имею, что это и откуда взялось. Худо-бедно греет и ладно.

— Элоиза, если не проснешься, то я тебя укушу…

Угу. За пятку. Ее не жалко. Я стащила с тела одеяло и намотала его на голову. Пошевелила ступней, привлекая внимание неведомого будильника к ноге. И привлекла на свою голову! Некто наглый снял с меня туфельку, тонкий носок и пощекотал меня. Пришлось быстро прятать конечность, пока с ней еще что-нибудь подобное не сотворили.

— Элоиза, хватит притворяться! — терпение у человека? Земо? Кто такие земо? А, такие анимэшные оборотни из телевизора… — Ладно. Я пошутил: кусать не буду, но поцелую точно!

О! На это я согласна. Просыпаться от поцелуя гораздо приятнее, чем от щекотки. Я размотала голову и подставила незнакомцу щеку. Он тяжело вздохнул, заставив меня нахмуриться. Меня не хотят целовать? Мне что, мишень нарисовать, чтобы не промахнулись? Вытащив из-под живота руку, я указала пальцем точно в центр щеки. Два раза. Да там снаружи ослепли что ли? Ой, точно ослепли! Кто разрешил в губы целовать?!

Женские рефлексы сработали безукоризненно: сначала я прикусила чужую губу, потом дала пощечину, следом открыла глаза, полюбоваться на дело рук своих. Аайю смотрел на меня с укоризной, но без обычного раздражения. То ли блондин привык ко мне и моим концертам, то ли в корне поменял отношение.

— С добрым утром, прелесть моя, — поздоровался оборотень. Узнаю свою любимую фразу, только сказал он ее без привычного для меня сарказма. — Я бы тебя не будил, но Карсимус очень хочет узнать, куда подевались гости, а главное, куда исчезли его невеста и жена…

— Воспользовались моментом и сбежали от тирана-мужа, — я села, распустила жалкие остатки розового бантика на голове и взрыхлила волосы. — Учись, как вести себя не надо, тогда может быть я от тебя не сбегу, — организм тихо протестовал против проявления любой активности. Я уткнулась в грудь земо, сладко зевнула и попыталась завернуться в его пиджак.

— Учту на будущее, — оборотень пытливо наблюдал за моими потугами засунуть свою голову ему под мышку. — А если серьезно? — переспросил Аайю.

— Серьезно что? — я просто так не сдамся. Не для того вчера старательно улики уничтожала. Женщин, безусловно, жалко, но рано или поздно они найдутся. Мы к тому времени будем уже далеко и вне зоны досягаемости длинных когтистых рук Карсимуса.