Митридат - Полупуднев Виталий Максимович - Страница 144

Только сейчас Асандр убедился, что здесь не все сыновья и дочери Митридата. Вместо четырех царевичей и двух царевен он увидел одну Клеопатру в грязном, разорванном хитоне, с опаленными волосами. На худой шее запеклась кровь.

Девушка переоценила свои силы. И внезапно почувствовала страшную усталость. Перевозбуждение сменилось слабостью, она упала на песок, меч выпал из бессильной руки. Воины хотели поднять ее. Но Асандр опередил их, взял бесчувственную воительницу на руки, не переставая испытывать изумление перед ее мужеством.

– Именем государя – все на корабли! – приказал он громко. – А где же остальные дети государя?.. Погибли в схватке или пленены?

– Ни то, ни другое! – ответил хриплым голосом пожилой воин, стараясь удержать кровь, что брызгала из раны; он рвал рубаху и обматывал ею поврежденную руку.

– А что же? Продолжают сражаться?.. Сейчас двинемся им на выручку!

– Нет нужды!.. Четыре сына Митридата и дочь его Эвпатра сдались на милость фанагорийцев! Не захотели сгореть в запаленном акрополе!

Истина раскрылась перед глазами Асандра. Стало ясно, что город восстал. Кастор изменил, дети царские стали заложниками, а эта вот черноволосая девчонка, царская дочь, оказалась единственным настоящим воином среди других! Она возглавила вылазку и отступление верных воинов к берегу.

– Скажи, Асандр, – подбежал Панталеон, – фанагорийцы спасаются в камышах – будем ли преследовать их?..

Асандр отрицательно покачал головой:

– Нет, пусть демоны вязнут в этих болотах, а не мы! Я сказал – всем на корабли!

– Двинемся в гавань Фанагории?..

– Тоже нет!.. Фанагорийцы имеют дорогих заложников и, если мы посмеем штурмовать город, будут угрожать их казнью! Дело обычное!

– Значит, обратно в Пантикапей?

– Да, повезем Митридату его лучшую дочь!.. А как выручить остальных, пусть ломает голову сам царь!

Асандр обратил взор на свою ношу. И невольно смутился. На него смотрели два внимательных карих глаза. Девушка пришла в себя, но не спешила стать на ноги. Она слышала разговор своих освободителей. И разглядывала Асандра с наивным любопытством.

– О госпожа, да хранят тебя боги, – сказал он поспешно, – ты ранена?

– Нет, смелый витязь, я не ранена!

– Но я вижу кровь!

– Думаю, это кровь врага!

– Ты подлинная Афина Паллада! – произнес Асандр в изумлении. – Ты достойна стать царицей! Я же готов быть твоим телохранителем!

– Ты и так телохранитель! Ты спас меня, отец вознаградит тебя!

– Я уже вознагражден, прекрасная царевна, тем, что увидел тебя вблизи и даже держу тебя на руках!.. Ты – живая богиня Ника, ибо тебе сопутствует военная удача!

– Пусти, я пойду сама!

Став на песок босыми ногами, Клеопатра оправила подол разорванного хитона и закинула назад растрепанные волосы. Асандр снял с плеча хламиду и закутал ее.

– А теперь в лодку – и на корабль! Мы должны поспешить к царю Митридату!

– И пускай он сам ломает голову, как выручить своих пятерых детей! – добавила Клеопатра с озорным смешком, чем заставила бывалого боспорца опять почувствовать смущение.

– Или ты велишь плыть в гавань Фанагории? – спросил он с видом покорного подданного.

– Нет, вас слишком мало, и вы угодите в такую же засаду, в какую попали мы! Надо поспешить к государю, он решит, что делать!

Есть слухи, которые распространяются с быстротою ветра. Весть о восстании Фанагории, осмелившейся бросить вызов Митридату и взять заложниками его сыновей и дочь, сразу стала достоянием всего населения Боспора. Она проникла во все уголки царства, прокатилась, как перекати-поле, по полынным степям и достигла дымных юрт кочевых племен. Не менее волнующей новостью оказалась и неожиданная массовая измена значительной части воинов-пиратов, а с ними и бывших рабов, которые бежали в море на царских боевых кораблях.

– Крысы бегут с обреченного судна! – изрекли люди рассудительные, пожилые. – Боги явно гневаются на Митридата, они не одобрили его намерения воевать против Рима.

Вторым после Фанагории отпал от Митридата как всегда задорный Нимфей, за ним последовала торговая Феодосия, сильно пострадавшая от упадка морской торговли. Пришло известие, что херсонесцы разоружили Митридатов гарнизон, предварительно напоив воинов допьяна крепким вином. И объявили Херсонес самостоятельным полисом, городом-государством, каким он был всегда, на протяжении веков.

Гоплиты из местных греков, на которых Митридат возлагал надежды как на стойкую пехоту, стали толпами уходить из лагерей, поспешая возвратиться в свои города.

Оставшиеся в лагерях наемники, бывшие пираты и освобожденные рабы, почуяли приближение конца. Окрыленные примером тех, кто успел бежать в море и угнать царские суда, они стали сговариваться и все смелее учинять групповые побеги кто морем, кто сушей. Число мятежных кораблей, рыскающих по просторам Понта Эвксинского в поисках добычи, возросло. Умножились и шайки грабителей на дорогах Боспорского царства. Насилие царило всюду, жизнь становилась невыносимой. Возле храмов слышались стенания и вопли молящихся, убежденных, что наступает конец света.

И хотя великая рать, созданная Митридатом столь дорогой ценой, распадалась на глазах, упрямый царь был, пожалуй, единственным человеком, который не разделял общих настроений. Он не принадлежал к тем малодушным, которые падают духом в случае неудач. Его распаляли неудачи.

Выслушивая доклады Менофана о развале войска, он жестоко смеялся, его лицо становилось страшным. Сжав кулак, он грозил изменникам, говоря:

– Пускай бегут слабые и трусливые, нам с ними славу не делить! Придет время – они за все получат сполна! А боспорских греков, этих двуличных и хитрых торгашей, я накажу уже сейчас!.. Я заставлю их вернуться в лагеря и пойти за хвостом моего коня!.. Слава богам, есть у нас друзья!.. Обратимся к скифам, они не откажутся припугнуть боспорян, своих вечных врагов!

Это означало, что царь замыслил ввести в пределы Боспорского царства скифские полчища, дабы с их помощью восстановить свое могущество, смирить города и удержать вкупе распадающееся войско. Весть об этом облетела всех.