Изгнанник - Петровичев Антон - Страница 1

Антон и Лариса Петровичевы

Изгнанник

Художник Оксана Ветловская

Дизайн: Юлия Межова

© Антон и Лариса Петровичевы, 2014

© ООО «Издательство ACT», 2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

Часть первая

Глава 1

Зарево

Аальхарн, 1220 год от прихода Заступника

Дождь, зарядивший два дня назад, казался бесконечным. Не верилось, что где-то за низкими, тяжелыми тучами, которые почти цеплялись за крыши домов толстыми клокастыми животами, существует беспечная синева неба и яркое солнце. По Аальхарну шла осень, долгая, мокрая и унылая. В такую погоду хочется устроиться где-нибудь в тепле, у жаркого камина и читать толстые мудрые книги, запивая старинную мудрость травяной настойкой.

Мысль о настойке несколько улучшила настроение отца Гнасия. Он поправил капюшон плаща, хотя это было уже бесполезно, ручейки воды давно попали под одежду, и пошагал дальше к монастырю. Отец Гнасий ходил в деревню читать отходную по умирающему и теперь, возвращаясь домой, философски размышлял о том, что в такую погоду смерть похожа на мрачную картину, на которой вся природа уходит в сон и красные облетающие листья струятся по земле за похоронной процессией.

Вдали за деревней заворчал гром, и отец Гнасий прибавил шага. По брюху тучи, которая нависла над монастырем, пробежала изломанная змейка молнии. Отец Гнасий зажмурился и помотал головой: ему показалось, что молния была насыщенно сиреневого цвета. Дождь припустил еще сильнее, и в этот момент в небе грохнуло так, что отец Гнасий упал на колени и осенил лицо кругом.

По небу разливалось величавое сиреневое зарево. Ночь превратилась в день; теперь отец Гнасий видел каждый камушек на дороге и каждую травинку на обочине. Сиреневые волны света выплывали из туч, и казалось, что это небесное воинство торжественно расправляет крылья, готовясь к атаке.

– Заступник великий и всемогущий, – торопливо зашептал отец Гнасий, нашаривая на поясе четки. – Сохрани мою душу, укрепи мое сердце. Не дай погибнуть от зла.

Гладкие костяные шарики четок выскальзывали из трясущихся пальцев. Свет становился все ярче – горний, запредельный, он почти внушал ужас. За тучами что-то загудело, словно огромный дракон проснулся и издал трубный рев, требуя еды, а потом раздался хлопок, и все померкло. Удивительное сиреневое зарево погасло, а дождь стал лить еще сильнее.

На дороге, перед коленопреклоненным отцом Гнасием кто-то был. Несколько мгновений назад дорога была пуста, и отец Гнасий протер глаза, полагая, что ему просто мерещится. Однако тощая фигурка в странном оранжевом одеянии никуда не пропала. Она шевельнулась, и отец Гнасий увидел, что на земле перед ним сидит мальчик. Самый обыкновенный ребенок лет десяти, его сверстники постигали грамоту в монастырской школе.

Это и было самым необычным. После сиреневого сияния отец Гнасий готов был увидеть Заступника во плоти, колесницу святой Агнес, запряженную драконами, или архидуха Мехаля с копьем и мечом, но никак не дитя. Впрочем, наверняка дело было в том, что Заступник услышал его молитву и в мудрости своей показал именно то, что слабая и грешная душа отца Гнасия способна была вынести.

Мальчик поднял голову и посмотрел на отца Гнасия. Да, это был самый обычный ребенок, худой светловолосый парнишка, вот только глаза у него были как раз того сиреневого цвета, который несколько минут назад разливался по небу, и отец Гнасий окончательно убедился в том, что стал свидетелем чуда.

– Кх'те йа? – промолвил мальчик. Слова были незнакомы отцу Гнасию, который знал несколько языков, живых и мертвых. Они напоминали речь дальневосточных варваров, но все же не были ею.

– Не бойся, – мягко сказал отец Гнасий. Сейчас важна была интонация, а не смысл слов. – Не бойся, малыш, все хорошо.

Мальчик всхлипнул и огляделся. Его оранжевая одежда оставалась совершенно сухой, словно дождь не мог ее намочить. Очередное чудо, а сколько еще будет таких чудес? Отец Гнасий заметил поодаль такой же сухой оранжевый мешок и указал на него.

– Это твое?

Мальчик поднялся на ноги и взял мешок за лямку. Отец Гнасий видел, что по щекам небесного гостя текут слезы, и понял, что надо сделать. Он встал с колен и, подойдя к мальчику, протянул ему руку.

– Пойдем, малыш, а то совсем тут промокнем.

Ребенок вздохнул и взял отца Гнасия за руку. Вопреки ожиданиям, ничего чудесного не последовало. Отца Гнасия не ударило молнией, и удивительные видения не посетили его. Так они и пошли в монастырь.

У ворот их встречала перепуганная братия, которая на все лады толковала случившееся. Небесное знамение вселило в обитателей монастыря ужас и мысли о наступлении последних дней. Кто-то заливал свой страх наливкой, а кто-то уже сидел в библиотеке и записывал рассказ о случившемся.

– Вот подтверждение чудес Заступниковых в мире, полном ереси и зла! – приветствовал отца Гнасия ключарь Вит. – Кто бы мог подумать, что Заступник в милости своей пошлет нам знак надежды и победы!

Глаза Вита горели от радости: похоже, он единственный не испытал страха, наблюдая за знамением.

– Открой кухню, – сказал отец Гнасий. Все случившееся еще будет осмыслено и записано, а пока надо было подумать о насущных проблемах. Хотя бы о том, что ребенка надо накормить. – Заступник послал нам гостя, и гость проголодался.

Гость действительно был голоден. Когда перед мальчиком поставили миску с кашей, то он так накинулся на еду, словно не ел несколько дней. Столпившиеся в трапезной монахи не сводили с него глаз, будто никогда не видели, как люди едят. Впрочем, в небесном госте все вызывало интерес: и оранжевая одежда непонятного покроя, и таинственный мешок, набитый, должно быть, невиданными и непостижимыми диковинами, и странная отрывистая речь, и сиреневые глаза. Глаза удивляли в особенности: когда мальчик бросал на собравшихся испуганные взгляды исподлобья, то обитатели монастыря принимались смотреть в сторону.

– Отец Гнасий, – тихонько спросил один из послушников. – А разве духи небесные едят?

– Дурак, – сказал отец Гнасий, отрезая мальчику еще один ломоть хлеба, в который тот незамедлительно вцепился. Превосходный аппетит, подумал отец Гнасий, он так все кладовые опустошит. – Забыл, что ли, Писание? И едят, и пьют, и все прочее делают, что надо, если на то будет воля Заступника.

Незадачливый послушник предпочел стушеваться за спины товарищей и наблюдать за небесным гостем в благоразумном отдалении. Мальчик тем временем доел кашу, расправился с добавкой и что-то проговорил на своем языке. Отец Гнасий понял, что его благодарят за еду, и ласково ответил:

– На здоровье.

Впрочем, еда земная небесному духу не пошла впрок. Мальчик одной рукой зажал рот, сражаясь с тошнотой, а второй принялся шарить в своем мешке, откуда вскоре была извлечена тонкая серебристая пластина. По поверхности чудесного предмета пробегали зеленые и алые огоньки. Мальчик прижал пластину к груди и спустя несколько мгновений вздохнул с облегчением. Отец Гнасий подумал, что пластина является ларцом с чудесными лекарствами, но разве на небесах знают телесные страдания и хвори?