Запретный камень - Эбботт Тони - Страница 6

Даррел медленно покачал головой:

– А на самом деле – имеет. И лишь говорит о том, что я прав. Дядя Генри был шпионом. Притворялся профессором, а на самом деле служил секретным агентом.

Доктор Каплан улыбнулся:

– Я так не думаю. Теперь он на пенсии, но в свое время он слыл одним из самых выдающихся физиков современности. Показав нам карту в первый раз, он заставил нас поклясться, что мы сохраним ее тайну. Нашу пятерку студентов он называл Asterias – «морская звезда» на латыни. Генрих говорил, что мы – пять лучей морской звезды, а он – ее голова. Тогда его слова казались нам странными. Такая, знаете ли, профессорская причуда. Но мы учились на последнем курсе, готовились разъехаться кто куда, поэтому не возражали. С тех пор прошло двадцать лет. Я потерял связь почти со всеми, и воспользоваться шифром профессор меня так и не попросил… До сегодняшнего дня.

Вейд глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Это не помогло. Сотни вопросов сталкивались друг с дружкой в его голове.

– Ты хочешь сказать, что шифр с карты поможет разгадать письмо?

– Но здесь же неполный алфавит. Если это обычный подстановочный шифр, нужны все двадцать шесть букв! – заметила Бекка.

Все уставились на нее.

– Подстановочный шифр? – удивленно спросил Даррел. – Погоди-ка, с тем, что это такое, – поговорим отдельно, но откуда ты о нем знаешь?

Щеки Бекки порозовели.

– Из книжек. Я много читаю. Прошлым летом прочитала всего Шерлока Холмса. Вы меня понимаете, доктор Каплан?

Тот улыбнулся:

– О, да. Шерлок Холмс разгадывал подстановочные шифры даже не в одной, а в нескольких историях… Но когда мы спросили Генриха о недостающих буквах, тот лишь подмигнул и с хитрым видом постучал себя пальцем по ноздре. Сами знаете, что это означает у англичан[3]. Когда же мы попытались выудить из него, что он имеет в виду, он ответил: «Как чего-то не хватает, сразу хочется найти…» С мозгами у вас все в порядке. Итак, наша первая задача – понять, каких букв не хватает.

Лили, явно уже успевшая это вычислить, ухмыльнулась:

– A, B, E, L, N, R, S, T и U.

– Отлично, – сказал Роальд и записал в блокноте Даррела:

– Девять букв, – продолжал он. – Похоже, мы имеем дело с довольно простеньким кодом Цезаря. Его изобрел пару тысяч лет назад Юлий Цезарь, чтобы вести секретную переписку. Генрих был помешан на шифрах – и, вероятно, переработал шифр Цезаря как-то по-своему… Итак, буквы, которых на карте нет, образуют некое секретное слово. Мы находим пропущенные буквы, составляем из них слово и помещаем его в начало алфавита – так, чтобы тот снова стал полным, 26-буквенным.

– Из девяти букв можно составить целую кучу слов, – заметил Даррел.

Доктор Каплан кивнул:

– Да, но для человека, которому это послание адресовано, эти буквы должны быть очень знакомы. – Он выдержал паузу и почесал подбородок. – Мои конспекты! В студенчестве я вел дневник, нечто вроде конспектов, куда записывал как то, что слушал на лекциях, так и всякие свои мысли. Эта тетрадь у меня в кабинете. Я сейчас принесу, подождите!

И он торопливо вышел из комнаты.

– А мы можем начать, – сказала Бекка. – У нас есть буквы: A, B, E, L, N, R, S, T и U. Давайте думать.

В комнате наступила тишина. Только чиркал по бумаге карандаш Даррела, кто-нибудь то и дело бормотал себе что-то под нос, да Лили стучала кончиками пальцев по экранчику своего планшета. Бекка же хмуро сверлила взглядом пространство перед собой.

Вейд пытался сосредоточиться, но перед глазами вставала совсем другая картина – как дядя Генри выводит на картах золотыми чернилами все эти буквы. Может быть, все из-за отблесков от пламени свечи, плясавших сейчас на их лицах? Стояла ли в комнате дяди такая же тишина, как у них теперь? И зачем, вообще, дядя Генри все это затеял?

Отец вернулся, держа в руках небольшую черную тетрадь.

– Возможно, ответ где-нибудь здесь…

Даррел открыл рот.

– У меня получилось «REST, NUT, EAT», – сообщил он. – Отдохни и съешь орех!

– Кто бы сомневался! – съехидничала Лили. – А у меня получилось «EARS».

– «LEAN, BURST», – с улыбкой сообщила Бекка. – «Нагнись и взорвись!»… Мне полагается приз за то, что я использовала все буквы?

Вейд едва удержался, чтобы не вскочить с криком «Да, полагается!».

Он все смотрел на буквы, и те наконец задвигались туда-сюда, точно квадратики с цифрами в головоломке «пятнашки». Именно так мозг Вейда обычно решал задачки по математике. Отец всегда говорил, что сын с цифрами «на ты». Теперь оказалось, что и с буквами тоже.

Слог за слогом. S… Т… Одна скользнула вперед, другая назад. Гласные задвигались – еще и еще. Упершись взглядом в буквы, Вейд прокручивал в голове их комбинации снова и снова. И наконец – щелк! Все сошлось. Кажется. Он прочистил горло.

– Ну, в общем…

Все посмотрели на него.

– Вот что я думаю, – продолжал он. – Эти буквы складываются в сочетание «BLUE STAR» – «голубая звезда». Но остается одна лишняя буква – N. Я не знаю, что означает эта N. Но я знаю, что если звезда выглядит голубой – значит, она приближается к Земле…

Доктор Каплан уставился на буквы в блокноте. Несколько раз кивнул. А потом заглянул на последнюю страницу своих конспектов – и просиял.

– О боже. Ты почти угадал! Очень близко… Глядите.

У всех на глазах он переписал надпись заново – и вместо «BLUE STAR N» получилось «BLAU STERN».

– «Blau stern»? – прочитала вслух Бекка. – Та же «голубая звезда», только по-немецки?

– Именно! – воскликнул доктор Каплан. – Именно так называлось кафе в Берлине, где мы встречались после занятий…

– Я так и знал! – выпалил Даррел, смеясь. – Название вашей шпионской явки!

Глава шестая

Роальд коротко выдохнул.

– Не совсем, Даррел… Но этот орешек мы раскололи. Отлично. Теперь нужно убрать из секретного слова повторяющиеся буквы и вписать его перед нашим алфавитом, чтобы восстановить все двадцать шесть букв.

Они переписали алфавит в обновленном порядке:

– А теперь что? Подписываем под этим нормальный алфавит ABC? – спросила Лили.

– Не совсем, – сказал Роальд. – Вместо обычного второго алфавита профессор добавил дополнительный шаг. Нужен цифровой ключ. Иначе как мы узнаем, сколько букв нужно отсчитывать от букв из шифровки, чтобы найти правильную?

– А на карте есть какая-нибудь цифра? – спросила Лили. – Вдруг ключ уже у нас, просто он спрятан на карте Вейда?

– Умница, Лил, – похвалила Бекка и склонилась над картой. Вейд вдруг заметил в ней еще одну особенность: когда она сосредоточена, ее губы выгибаются знаком «тильда»[4].

Доктор Каплан поднялся из-за стола.

– Умница, не спорю. Но на карте сотни цифр! Координаты, градусы… Сдается мне, дядя Генри должен был дать нам специальный ключ, указать цифры как-то особенно…

– Может, он так и сделал, – вмешался Вейд. – Вот, смотрите. – Он отогнул уголок карты, и все увидели карандашную надпись: «Happy Birth-day, Wade». – Мама говорила, что карандашом на манускриптах пишут не случайно: такая надпись сохраняется много лет, ее нельзя стереть ластиком. А день рождения – это цифры, кстати.

– Ни фига себе! – воскликнула Лили. – Вейд, когда у тебя день рождения?

– Шестого октября.

– Десятый месяц, шестое число, – подхватила Бекка. – Десять плюс шесть – шестнадцать. Выходит, для замены нужно отсчитывать шестнадцать букв. Попробуем?

Они взяли распечатку письма и отсчитали по шестнадцать букв от каждой буквы в первых двух словах. В итоге абракадабра «Lca guygas…» превратилась в другую абракадабру: «Mzo apiaoq…».