Река желания - Поллок Марта - Страница 24

Только в этот момент Мэгги с опозданием поняла, что он обратился к ней с какой-то фразой и теперь ждет ответа. О чем же он говорил?

Ах да, кажется, о том, что Мэрилин в чем-то права. Похоже, Валентино что-то задумал.

– Права насчет чего? – спросила Мэгги, предупреждающе нахмурившись.

– Она определенно умеет готовить, – довольным тоном объявил Валентино.

– Действительно очень вкусно, – подтвердил Генри. – Но подожди, ты еще не пробовал тушеного мяса.

– Ничего удивительного, просто кулинарное искусство никогда не забывается. Это как умение ездить на велосипеде. Раз научишься – и на всю жизнь! – просияла довольная похвалой Мэрилин. Дочь задумчиво наблюдала за матерью. Еще недавно она могла бы отдать руку на отсечение, что Мэрилин терпеть не может возиться в кухне и прекрасно обходится без готовки.

Правда, все эти годы Харриетт была неразрывной частью их жизни и Мэрилин вроде бы не возражала, что ее держат на расстоянии от плиты и духовки… А сейчас неожиданно повела себя так, будто с детства мечтала о титуле лучшей хозяйки года.

Несомненно, это влияние Генри.

Мэгги мрачно уставилась в тарелку. Ароматный картофель с телятиной больше не казался ей таким вкусным.

Расслабься, приказала она себе. Время от времени готовить тушеное мясо, подчиняясь жизненной необходимости, еще не грех. Из этого вовсе не следует, что Мэрилин готова забросить все остальные занятия ради сомнительного удовольствия три раза в день готовить еду для Генри или для кого-то еще. Все-таки ее мать является одним из столпов местного общества и во многом именно благодаря ей все в нем крутится и вертится как должно!

Заниматься готовкой способен любой человек. А вот занять опустевшее место Мэрилин в обществе, уж извините, дано далеко не каждому!

– Как сегодня поработала в библиотеке, дорогая? – спросила Мэрилин.

– Замечательно. Впрочем, этого можно было ожидать. Ничего не нашла.

– И что же здесь замечательного? – удивился Валентино. – Кстати, а что ты изучаешь? Черные дыры?

– В каком-то смысле да. Если можно назвать черной дырой малоизученного, почти никому не известного поэта, который тем не менее…

– Я ничего подобного не говорил, – перебил он. – Слишком цветисто. И кроме того, если бедный тип никому не известен, может быть, лучше оставить его в покое? Если товар залежалый и не представляет особой ценности…

– Твои рассуждения лишь доказывают, что ты никогда не увлекался всерьез английской литературой.

– Почему? Очень даже увлекался, – возразил Валентино. – Мне даже нравились некоторые стихи.

– Что-то вроде песенок Томми и Эйба? – ехидно уточнила Мэгги.

– Дорогая, послушай, это не очень-то вежливо, – пробормотала Мэрилин, а когда Валентино торжествующе улыбнулся, сказала ему:

– Да и ты тоже хорош. Вы оба ведете себя как дети.

– Может быть, нам лучше удалиться? – усмехнувшись, спросил Валентино.

– К счастью, у нас в стране есть Конституция, где все сказано о правах человека, а потому от меня не требуется ответа на твой вопрос. – Мэрилин улыбнулась. – Ты пойдешь с нами на концерт в субботу, Валентино? И потом на нашу маленькую вечеринку?

– Обидно упускать такой шанс, – отозвался он. – Если все будет так, как рассчитывает ваша дочь, эта вечеринка обещает стать самым потрясающим событием года.

Мэгги толкнула его ногой под столом и только потом поняла, что поступила крайне глупо. А если бы промахнулась и вместо Валентино пнула Генри или мать? Слава богу, хоть попала в цель!

Валентино укоризненно взглянул на нее и заерзал на стуле, будто хотел потереть ушибленную лодыжку или дать сдачи своей обидчице.

В течение ужина молодая женщина уже несколько раз ловила себя на мысли, что за последние дни успела подрастерять все свои хорошие манеры.

После десерта Валентино вызвался помыть посуду.

– Как благородно с твоей стороны, – иронически заметила Мэгги.

– Не волнуйся, ты тоже будешь помогать, заверил он ее. – Не мне одному вручат почетный орден за укрепление мира и сотрудничества. – Он посмотрел на отца и на Мэрилин. – Почему бы вам не пройтись немного?

Пока мы с Мэгги болтали без умолку, вы за весь вечер и двух слов не сказали друг другу.

Мэрилин покосилась на писателя; и тот кивнул.

– Хорошо.

Мать сняла с вешалки возле двери шерстяную кофту, накинула на плечи и вместе с Генри вышла на улицу. Минутой позже Мэгги, счищая с тарелок остатки пищи в мусорное ведро, увидела их в окне. Они медленно шли:

Мэрилин – опустив голову, Генри – держа руки в карманах. И оба молчали.

– Ты правильно сделал, – вздохнула она.

– Что отправил их проветриться? – Валентино поставил стопку тарелок возле раковины. – А я, признаться, думал, ты разозлишься на меня. Мол, зачем выпроводил их вдвоем.

– Вовсе нет. Разве они разочаруются друг в друге, если мы будем держать их на расстоянии?

Но какая замечательная идея: напомнить им, что они за весь вечер и словом не обмолвились.

– И что мы это заметили, – добавил Валентино. – Приправу к салату перелить в какую-нибудь бутылку?

– Нет, просто поставь в холодильник. Твой отец так нервничал, что не мог дождаться, когда уйдет отсюда. Интересно, как бы он себя чувствовал, принимай мы его в столовой?

– Считаешь, что в вашем доме ему неуютно?

Мэгги принялась ставить тарелки в посудомоечную машину.

– Надеюсь, ты не предполагаешь, что это мое присутствие вызвало у него чувство неловкости, – проворковала она. – Ты ведь сказал, твой отец считает меня очаровательной.

Представляешь, какое у меня теперь самомнение? Выше некуда!

– Я так и знал, что не стоило говорить тебе об этом. А ты не собираешься, часом, испробовать на мне свое очарование?.. Нет, оставь меня, ради бога, в покое и лучше занимайся своим залежалым поэтом.

Мэгги задумчиво поглядела на него, взвешивая в руке мокрую тряпку.

– Не делай этого, – серьезно предупредил ее Валентино и вдруг улыбнулся:

– Я страшен в гневе.

Он отобрал у нее тряпку, выжал и начал вытирать со стола.

– Они даже не держались за руки, – принялась размышлять вслух молодая женщина.

– И ты разочарована? По-моему, тебе хотелось, чтобы они вели себя сдержанно.

– Я просто удивлена. Вот и все.

– Понятно… Я бы, пожалуй, проследил за Мэрилин. А вдруг она шантажирует его, поэтому они и не выглядят как воркующие голубки.

– Шантажирует Генри? Знаешь, а что, если ты прав? Вдруг она хочет выйти за него замуж ради его славы. Сначала жена известного киноактера, потом жена не менее популярного писателя. В этом определенно что-то есть.

– Да, у отца ремесло, которое всегда в цене, и с возрастом он только набирается опыта, – кивнул Валентино. – Во всяком случае, голодать им не придется. И если, всякое бывает, Мэрилин потеряет все свои деньги, играя в покер, или…

– Они не поженятся, – мрачно и твердо произнесла Мэгги.

– Почему? Оба свободны. В здравом уме и трезвой памяти. И возраст вполне подходящий…

Да и закон на их стороне.