Рейдер (СИ) - Буянов Андрей - Страница 21

На радостях уже собрался было откланяться и, даже слегка приподнялся. Но Претор остановил меня жестом, продолжив задумчивым тоном.

— Не советую тебе в дальнейшем как-либо привлекать излишнее внимание к этой системе. Тем более, если это будет Аварская Империя, о которой я уже достаточно много наслышан. Крепко запомни это. Корабль доставит наш транспорт в… — Над столом спроецировалась звездная карта, правитель чуть подумал и ткнул пальцем на соседнюю от той, где сейчас дрейфует Левиафан звезду, — эту систему. Ты все понял?

Я четко, почти по военному кивнул в знак принятия и согласия его решения.

— Можешь быть свободен.

Спешно поднялся, и четким шагом пошел в сторону выхода, когда услышал тихую, оброненную фразу.

— Ты знаешь, что было в том конвое? — Претор смотрел в потолок, сложив кисти рук домиком на животе.

— Нет.

— Судя по всему, это была 'скрижаль пути'. Передай это Нолону в знак моей личной благодарности.

Задняя стена сменила изображение на вид одной из транспортных магистралей. Кресло Претора вместе с ним самим развернулось к ней, ко мне спиной.

Глава 8

ОПЦ встретила меня обычной трескотней ругани в эфире и полным отсутствием каких-либо признаков наличия в системе флота Содружества. Вместо него векторы к точкам перехода контролировались крейсерскими патрулями сил самообороны станции. Народ насквозь знакомый. Не в лицо, конечно, своими глазами я никого из них и не видел вовсе, зато корабли эти в моих опознавательных базах все состоят. Как и мой в их. Об этом искин, как только пошел обмен данными по запросам 'свой-чужой', то есть сразу по выходу из гиперпространства, и сообщил.

Как и положено лег в дрейф, сбросив в эфир опознавательные коды, данные собственника, порт приписки. Стандартная, старая как мир, процедура. Рутинное возвращение корабля на базу. Мною уже почти забытая, и оттого особенно приятная. Опять же никаких попыток, даже намеков, на досмотр. Право на собственность в этой системе священно.

Все как в старые добрые времена. Рекомендованный маршрут подхода к станции, как обычно выслал диспетчерский искин и как обычно не особо следил за его исполнением до непосредственного входа в зону контроля ОПЦ. Идиллия, марш непуганых хомячков. Как будто не было провального рейда на Бегаз чуть более полугода назад. Да и зачистка Ариэля, по ходу, уже благополучно забыта…

При подлете к самой станции управление полностью передал искусственному интеллекту, пускай в перепалки с диспетчерами встревает, крутит, вертит, траекторию движения согласовывая в рамках предоставленного маршрута. Сам, переключив все экраны в рубке в обзорный режим и выведя часть свежеполученной информации на голографическую проекцию, был полностью поглощен рассматриванием произошедших за период моего отсутствия здесь изменений.

Первое, что бросалось в глаза — это громада Церена, единственного линкора ОПЦ, в компании десятка крейсеров вращающаяся по низкой орбите вокруг станции. Второе — это сама станция.

Теперь громада платформы стала еще больше. К ней с обоих концов сейчас прикреплялось по целому пятикилометровому сегменту, аналогичному базовым, тем, из которых она когда-то и была собрана. Там бурлила работа по монтажу, креплению, проходили тесты встроенных систем. Отсветы вакуумной сварки видны были на сотни километров даже относительно невооруженным глазом. Вокруг сновали целые стаи ремонтных дронов, транспорты погрузки то стартовали, то, наоборот, причаливали к этим секторам, один за другим доставляя туда сотни тысяч тонн материалов и оборудования.

Но самое главное, и это несмотря на увеличение длины самой станции до более чем двадцатипятикилометровой, было в наличии равномерно рассеянных по всей поверхности скрытых, полуутопленных в броню корпуса, орудийных батарей, прикрытых контейнерами установок динамической защиты, жерл ракетных шахт, холмами гнезд противоракет, башнями импульсных установок, и многим другим, что делает гражданское военным. Станция не просто готовилась к войне, теперь она представляла из себя мощнейшую крепость с функциями полноценного орбитального монитора. Сила в себе и надежное прикрытие для планеты.

Искин вел корабль, скрупулезно комментировал изменения, что в конструкции станции, что в выполняемых маневрах и методично заносил их в бортовой журнал. А я сидел в командирском кресле, заложив ногу за ногу- мог позволить себе такую вольность, так как в управлении в тот момент не участвовал, и размышлял.

С чего бы это администрация ОПЦ проявила заботу о потенциально враждебном ей в своей диктатуре Фолка? По крайней мере, его городского населения. Что же в мире должно было такого произойти, чтобы подобное стало возможно?

Корабль выполнил очередную серию маневров и пристроился аккурат напротив входа в док верфи Тогота. Перед глазами замаячила иконка входящего вызова. Как же я соскучился по нормально функционирующей сети, кто бы знал! Мысленно отдал команду на прием.

— Привет тебе, старина Тогот, как вам здесь жилось в мое отсутствие?

Лицо Тера на экране связи лучилось неподдельной радостью, он даже улыбался, что с ним крайне редко случается.

— Жилось нормально, даже хорошо. Давай, бродяга, живее загоняй корабль в ангар, есть много о чем поговорить.

Створка ворот поползла в сторону, а связь без предупреждения отключилась.

Улыбка на моем лице непроизвольно стала еще больше. Все в мире меняется, вот даже на ОПЦ за серьезную переделку взялись, но манеры Тогота, этакая константа, остаются неизменными.

Скиф, ловко играя антигравом, протиснулся внутрь и застыл напротив стены, от которой уже тянулись щупальца захватов. Ворота сомкнулись, в отсек начала нагнетаться дыхательная смесь. А по корпусу корабля уже суетились, выискивая и осматривая повреждения, пять десятков дройдов ремонтно-восстановительных комплексов.

Я откинулся в кресле, хлопнул, побарабанив себя ладонями по коленям. Ну вот, теперь, можно сказать, я дома. Кстати, не только я…

— Ну что же, искусственные мозги, поздравляю тебя с возвращением домой.

Вслух искин не ответил, однако на нейросеть мне прислал чуть ли не в стихах целое послание с ответным поздравлением и пожеланиями успешного ремонта и скорейшего отлета. Это у него так чувство юмора начало формироваться. Прогрессирует железка в своем развитии! Надеюсь, до маразма не дойдет…

Встал, вышел из рубки, прошелся по коридору, спустился в переходный отсек. Сверил показатели наружной атмосферы по датчикам с каталожными, открыл люк и вышел наружу, на площадку, закрепленную напротив выхода. Окинул взглядом окружающее помещение и сделал глубокий вдох полной грудью. Все-таки воздух на большой станции намного сильнее похож на настоящий, чем на относительно небольшом корабле. Люк за моей спиной с шипением встал на место.

Площадка плавно опустилась на пол, выставив короткие массивные опоры. Спустился с получившейся ступеньки, легкой походкой прошелся по диагонали через весь ангар, снова пустующий, почти как в день моего первого здесь появления. Хотя по целому ряду признаков можно было уверенно утверждать, что еще недавно здесь вовсю кипела работа. Так, вертя головой по сторонам, я и добрался до конторки Тогота. Дверь приветливо отъехала, приглашая пройти внутрь.

Тер как обычно восседал за своим столом и прихлебывал пиво из металлической банки с уже хорошо знакомой мне маркировкой.

Да когда же оно у него, наконец, закончится?! Пьет-то он его, дай Бог каждому, литрами, да и я, когда обитал здесь, от него не отставал. Думал, запасы давно к концу подошли, а тут… Нет, понимаю: пару десятков упакованных ящиков с останков затерянного где-то далеко аварского линкора достать можно, но не целый же 'рудный' контейнер. Или целый?!

Ловко поймал брошенную мне банку, привычным движением вскрыл и приложился к горлышку в продолжительном глотке.

Божественно! За весь затянувшийся полет ничего более приятного не пил.

Банка опустела, поставил ее на стол и сел в стоящее рядом кресло, развернув его по направлению к хозяину кабинета, одновременно с благодарностью принимая вторую. Все это время Тогот мне не мешал, сидел молча в ожидании. Только нервное постукивание кончиками пальцев по столешнице выдавало его нетерпение. Наконец он не выдержал, достал очередную банку, с шипением откупорил ее, сделал глоток и, посмотрев на меня немигающим взглядом, сказал: