Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I - Френч Джон - Страница 50

Локен немного подождал.

— Я должен идти, — наконец произнес он. — Надо еще кое-что сделать.

Зиндерманн улыбнулся и на прощание помахал Локену кончиками пальцев.

— Я рад был повидать вас, — сказал Локен. — Мы слишком долго не общались.

— Да, долго.

— Через день или два я снова приду. Возможно, послушаю ваше выступление.

— Я хорошенько подготовлюсь.

Локен вынул книгу из корзины.

— Так вы говорите, они успокаивают?

— Да.

— Можно, я возьму одну на время?

— Если только обещаешь принести обратно. Что ты вытащил? — Зиндерманн взял книгу из рук Локена.

— Суматуранская поэзия? Не думаю, что тебя это устроит. Возьми лучше… — Зиндерманн вытащил другой том. — «Хроники Урша». Сорок глав, и во всех описывается жестокое правление Калаганна. Тебе понравится. Кровавые сражения с множеством погибших. А поэзию оставь мне.

Локен взглянул на книгу и сунул ее под мышку.

— Спасибо за совет. Если вам нравится поэзия, у меня кое-что имеется.

— В самом деле?

— Один из летописцев…

— Ах да, — кивнул Зиндерманн. — Каркази. Мне говорили, что ты проявлял к нему интерес.

— Это была услуга другу.

— А под другом ты подразумеваешь Мерсади Олитон?

Локен рассмеялся.

— Вы говорили, что несколько недель довольствуетесь собственным обществом, однако знаете все и обо всех.

— Это моя работа. Младшие собратья не дают мне отстать. Как я понял, ты немного приблизил ее к себе. В качестве личного летописца.

— Это плохо?

— Нет, что ты! — Зиндерманн улыбнулся. — Так и должно быть. Используй ее, Гарвель. И пусть она использует тебя. Возможно, когда-нибудь в имперском Архиве появятся книги получше, чем эти жалкие реликвии.

— Каркази должны были отправить обратно. Я поручился за него, и теперь мне приходится просматривать все его работы. А я в этом ничего не смыслю. Поэзия. Это не мое занятие. Могу я принести его стихи вам?

— Конечно.

Локен повернулся, чтобы уйти.

— А что за книгу вы поставили на полку? — спросил он напоследок.

— Что?

— Когда я подошел, эти книги уже лежали в кармане кресла, а вы, как мне показалось, изучали какой-то другой том. Вы поставили его на полку. Что это было?

— Плохая поэзия, — ответил Зиндерманн.

Для перехода к Убийце флотилия снялась с якоря раньше, чем через неделю после событий в Шепчущих Вершинах. Просьбы о помощи к тому времени стали такими настойчивыми, что вопрос о следующем пункте назначения Шестьдесят третьей экспедиции стал неуместным. Воитель настоял на немедленной отправке десяти рот под его личным руководством, а Варваруса оставил командовать уходом с Шестьдесят Три Девятнадцать основных сил флотилии.

Поскольку в число избранных подразделений входила и Десятая рота, мысли Локена были слишком заняты приготовлениями к переходу, чтобы надолго останавливаться на произошедшем несчастье. Такая занятость казалась облегчением. В некоторых подразделениях необходимо было сменить командира, где-то требовалось пополнение из числа скаутов Легиона и запасных добровольцев. Локен должен был восполнить потери, понесенные отделениями Хеллебора и Брейкспура, а это означало поиск новых кандидатов и принятие решений, которые могли полностью изменить жизнь человека. Кто из них лучший? Кому предоставить шанс получить полный статус Астартес?

В этих важных занятиях Локену помогали Торгаддон и Аксиманд, и он был очень благодарен им за поддержку и советы. Маленький Хорус, к примеру, имел отличное чутье на кандидатов. Там, где Локен не замечал ничего особенного, он распознавал внутреннюю силу человека и, наоборот, замечал скрытые недостатки, если ему случалось что-то пропустить. Локен стал подозревать, что избрание Аксиманда в Морниваль во многом произошло благодаря его удивительным аналитическим способностям.

Локен вызвался лично разобрать вещи в спальнях погибших воинов.

— Мы с Випусом и сами с этим справимся, — предложил Торгаддон. — Не стоит тебе лишний раз расстраиваться.

— Я хочу сам этим заняться, — возразил Локен. — Это мой долг.

— Оставь его, Тарик, — вступился Аксиманд. — Он прав. Он сам должен это сделать.

Впервые Локен ощутил теплое чувство по отношению к Маленькому Хорусу. Ему и в голову никогда не приходило, что они могут сблизиться. То, что поначалу казалось ему безразличием, упрямством и скрытностью, на деле оказалось спокойствием, мудростью и настойчивостью.

Во время уборки в чистых и по-спартански скромных спальнях воинов Локен сделал одно открытие: там почти не было личных вещей. Немного одежды, несколько трофеев да небольшие, туго свернутые листки с особыми обетами, которые обычно хранились в полотняных футлярах под жесткими койками. Среди скудных пожитков Ксавье Джубала Локен обнаружил маленький серебряный медальон, не привязанный ни к цепочке, ни даже к простому шнурку. Размером он был с монету, и на одной стороне была выгравирована волчья голова на фоне полумесяца.

— Что это? — спросил Локен пришедшего вместе с ним Неро.

— Я не могу сказать, Гарвель.

— Мне кажется, я знаю, — заметил Локен, слегка разочарованный равнодушным ответом приятеля. — И, думаю, ты тоже знаешь.

— Я не могу сказать, правда.

— Тогда догадайся, — бросил Локен.

Випус внезапно очень заинтересовался, насколько удачно приживается недавно имплантированная кисть.

— Неро…

— Возможно, это медальон братства, Гарви, — смущенно ответил Випус. — Я не могу сказать точно.

— Вот и я так думаю, — сказал Локен, подбрасывая медальон на ладони. — Значит, Джубал был членом братства, не так ли?

— Ну и что с того?

— Ты знаешь мое отношение к этим вопросам, — заметил Локен.

Официально Адептус Астартес не объединялись ни в какие ложи или братства. Все знали, что подобные общества были не по вкусу Императору. Он считал, что мелкие замкнутые организации слишком близки к культовым течениям и от них всего один шаг до таких сект, как Кредо Императора или Божественное Откровение, которые пытались возвести возлюбленного Императора в ранг божества.

Но разного рода тайные и скрытые общества все же существовали в Легионах Космодесанта. Ходили слухи, что довольно долго они были очень активными в Шестнадцатом Легионе. Лет шестьдесят назад Лунные Волки вместе с Семнадцатым Легионом Несущих Слово участвовали в покорении мира под названием Давин. Этот дикий мир находился под контролем удивительной касты военных, чье жестокое благородство заслужило уважение космодесантников, посланных на усмирение враждующих между собой кланов. Воины-давиниты правили населением при помощи целой системы воинских лож, религиозных объединений, посвященных различным хищникам того мира. При невольном культурном обмене между представителями двух миров такая практика почти полностью была воспринята некоторыми Легионами.

Как-то раз Локен спросил Зиндерманна об этих ложах.

— Они достаточно безвредны, — ответил ему итератор. — Воины часто объединяются в разного рода братства. Насколько я понимаю, они пытаются противопоставить товарищеские отношения командной иерархии, независимо от ранга и должности. Что-то вроде внутренних связей, основа верности, которая действует вне зависимости от официальных отношений.

Локен вряд ли мог с уверенностью сказать, что понимает наличие каких-то отношений, которые могут не согласовываться с официальной иерархией, но само это понятие ему было неприятно. Это было неправильно, если не сказать больше. В самой скрытности этих организаций могли появиться ростки предательства. Да и одного неодобрения Императора было достаточно, чтобы считать неофициальные братства вредными.

— Конечно, — добавил тогда Зиндерманн, — я не могу с уверенностью утверждать, что ложи существуют и сейчас.

Вредно это или нет, но Локен всегда давал понять, что ни один Астартес, который намерен служить в его роте, не должен иметь ничего общего с тайными обществами.

До сих пор в Десятой роте не было никаких признаков тайных обществ. А теперь вот всплыл этот медальон. Медальон ложи, принадлежавший воину, который превратился в демона и убил своих братьев.