Самый темный соблазн (ЛП) - Шоуолтер Джена - Страница 2

— Парис не захочет ее потерять.

После всего, что сделал воин, чтобы найти и спасти ее, все, что он сделает… да, он будет протестовать, используя те клинки для большей убедительности.

— Ты должен убедить его, что ему будет лучше без нее, — сказал Лисандр.

— Согласится ли он?

— Конечно.

В этой фразе не было неуверенности, придающей ей остроту истинной правды. Ненужную остроту, потому что Захариил знал, что Лисандр не будет, не сможет врать.

— А если я не смогу убедить его? — чтобы иметь успех, он должен знать, каким будет наказание, если он не справится.

В безжалостных глазах отразился лед, раскрывающий железные глубины воинской сущности Лисандра.

— Мы проиграли, величайшая война, какую когда-либо знал мир, уже на пороге. Девчонка приведет нас к победе. Или наших врагов. Это так просто.

Тогда очень хорошо. Когда придёт время, Захариил возьмёт её. Независимо от того, как пострадает Парис.

Парис будет ненавидеть его, возможно, ещё с большей яростью. Нет, этого не остановить, не сейчас, когда так много тьмы кружилось внутри него; гниль в его душе, гораздо хуже, чем любой духовный яд. Но это не остановит Захариила от выполнения своих обязанностей.

Ничто не остановит.

Глава 1

Подозвав бармена, Парис заказал тройной «Гленливет»[1]. Ему хотелось выпить полный стакан, и всеми правдами и неправдами он получил его. Но даже алкоголь не смог укротить бурю в душе. Ярость и разочарование — живые существа, жившие внутри него, пузырились и пенились, несмотря на последнее сражение.

— Оставь бутылку, — сказал он, когда бармен повернулся, чтобы обслужить других. «Черт возьми, — внезапно понял Парис, — даже, если выпить каждую каплю алкоголя в радиусе десяти миль — это не поможет. Отчаянные времена».

— Конечно. Конечно. Все, что вы пожелаете.

С обнаженным торсом Чудо-Мальчик отставил бутылку и раздраженно застучал ногой.

Что? Он выглядел опасным? Пожалуй. Он смыл кровь, не так ли? Стоп. Смыл ведь? Парис посмотрел на себя. Дерьмо. Не смыл. Кровь покрывала его с головы до пят.

Какая разница. Он был не в человеческом баре, поэтому ни какие "власти" не сделают из него отбивную. Он был на Олимпе, хотя царство небесное недавно переименовали в "Титанию". Когда-то только богам и богиням здесь был открыт доступ, но после того, как Кронос изменил реальность, изменились и вещи, позволяющие вампирам, падшим ангелам и другим темным существам являться сюда. Славный, маленький бог-скряга предшествовал Зевсу.

"Позови бармена назад, — сказал Разврат. — Я хочу его".

Разврат — демон, заключенный внутри Париса, управляющий им. Раздражающий его.

"Помнишь, когда я хотел верности? Моногамии? — Мысленно возразил Парис. — Ну, мы не всегда получаем то, что хотим, не так ли?"

Знакомый рык прозвучал в его голове.

"Ой-ой, надулся".

Он проглотил следующую порцию и быстро залил ее третьей. Обе так хорошо возбуждали, что он с наслаждением осушил и четвертую. Крепкий алкоголь обжигал грудь, прожигал дыры в животе и растекался по венам. Прекрасно.

И все же его эмоции оставались темными, темными как никогда, потому, что ни смертельная ярость, ни разочарование не исчезли. Его неспособность спасти женщину, которую он должен был ненавидеть, ненавидеть хоть немного, но которую он жаждал, рвала на части и тело и душу, хлестала словно бичом.

— Если бы я попросил тебя уйти, ты бы сделал это? — монотонный голос раздался из-за спины. Голос, сопровождающийся арктическим воздухом.

Парису не надо было оборачиваться, чтобы понять, что это Захариил, ангел-воин, необычный и печально известный ангел-убийца. Они встречались не так давно, когда крылатые воины пришли к Будде, чтобы покончить с Амуном, другом Париса. В этот момент взгляд старины Зака, как два кристальных клинка терзал его спину.

"Я хочу его", — сказал демон.

"Чтоб ты сдох".

"Наконец-то. Мы нашли общий язык".

"Я действительно ненавижу тебя сейчас".

Когда-то демон разговаривал с Парисом с раздражающей частотой. Потом этот сексуальный дьявол замолчал, лишь изредка призывая Париса спать то с одним, то с другим человеком, независимо от их пола или чувств, которые Парис испытывал к ним. В этот раз разговор был еще хуже, поскольку Разврат хотел каждого, особенно того, кого не желал Парис.

— Итак? — спросил ангел.

— Отстань. Когда я умолял Люциена привести меня сюда, я знал, что он откажет мне в этой услуге в следующий раз. Но я чертовски уверен, что хочу знать, почему ты выдал место моего пребывания.

— Меня не волнует, где ты находишься.

Истинная правда. Захариил ни о чем не беспокоился, факт о котором узнаешь довольно быстро общаясь с ним.

— Зато это волнует меня, так что убирайся.

Пока Парис пил пятый стакан виски, он изучал помещение бара за спиной, глядя в тускло-дымчатое зеркало, висящее перед ним. Украшенные люстры на потолке. Розовые стены с блестящими прожилками из черного дерева, пол, сверкающий от вкраплений измельченных бриллиантов.

По всюду мужчины и женщины, разговаривали и смеялись. Все, начиная с второстепенных богов и богинь и до падших ангелов, стремящихся вернуться назад в свои святые чертоги. Удачи вам всем. Идиоты. В любом случае, вполне вероятно, что среди них затесалась и парочка демонов, но Парис не мог знать этого наверняка.

Демоны подлые существа, поскольку они — зло. Они могут показываться в своем истинном обличье, с гордостью демонстрируя свои рога, когти, крылья и хвосты — и быть обезглавленными воинами-ангелами, такими как Зак. Или они могут позаимствовать чье-нибудь тело и разгуливать в их обличье.

У Париса был тысячелетний опыт общения с ними.

— Я уйду быстро, как ты и просил, — сказал Зак, — но только после того, как ты ответишь мне на один вопрос.

— Хорошо, — также по своему опыту Парис знал, что ангелы были чудовищно упрямы. Лучше выслушать парня, иначе он стал бы его новой тенью. Он повернулся лицом к тёмноволосому красавцу с глазами цвета нефрита и втянул воздух.

Он никогда не перестанет удивляться, насколько привлекательными были эти небесные существа. Независимо от того, какого пола они были или как умопомрачительно скучны их личности, они привлекали и удерживали ваше внимание каждый проклятый раз. По какой-то причине, Захариил приковывал к себе внимание больше, чем остальные.

Но сегодня внимание Париса было приковано не к привлекательности ангела. Величественные крылья образовали дугу над широкими плечами ангела — позолоченные, скрученные и витиеватые потоки зимних облаков, из которых дождем лились снежинки подобные блёсткам в сферическом шаре.

— С тебя идёт снег. — О, да, я сегодня Капитан очевидность

— Да.

— Почему?

— Я могу ответить тебе или же я задам свой вопрос и уйду, — одетый в длинные белые одежды, что было обычным для него, Захариил должен был выглядеть невинно и чопорно. Вместо этого он напоминал злого близнеца Демона Смерти: безэмоциональный, холодный как лёд, готовый проливать кровь и убивать. — Твой выбор.

Тут нечего было думать.

— Спрашивай.

— Ты хочешь умереть? — Захариил сказал это так же буднично, как если бы уже говорил это раньше — туман, кристаллизующийся перед его ртом, создал мифическую дымку и напомнил Парису дыхание жизни. Или смерти.

Определённо помешанный на убийствах Парис, задумался.

— А как ты думаешь? — спросил он. Но если быть честным, кажется, он и сам не знал ответа.

На протяжении многих веков он боролся за жизнь, но сейчас, сейчас он постоянно бросался в огонь, желая сгореть. Ему нравилось быть сожжённым. Каким больным ублюдком он стал?