Закат Америки - Поликарпов Виталий Семенович - Страница 75

3.2. Кризис великой американской империи.

В современной историографии стало уже общим местом положение о том, что сегодня наблюдается кризис Великой Американской империи, хотя на уровне обыденного сознания до сих пор господствует мифологема о вечности процветающей Америки. Недавно вернувшийся из длительной командировки в США В.Согрин подчеркивает живучесть этой мифологемы: «одно из моих главных впечатлений от Соединенных Штатов конца XX в. заключается как раз в том, что большинство этой нации продолжает твердо верить в мировое лидерство не только своей экономики, но также демократии и культуры» (Согрин В. США: общественно-политический портрет на исходе XX в. // МЭиМО.1998.№9.С.66). Хотя в действительности существует антагонистическое противоречие между американской техногенной цивилизацией, в которой «человек умер, остались одни организации и машины»(Ж.Эллюль), и подлинной (массовая культура — это псевдокультура) культурой. Исследователи сравнивают современную Америку с древним Римом, проводят между ними определенные аналогии, имеющие свои основания, в том числе и в эпоху кризиса, упадка. Действительно, подобно тому, как одним из факторов гибели древнего Рима было нашествие варваров (гуннов, готов, германцев, африканских и азиатских народов и пр.), так и сейчас в Америку стремится огромный поток «новых варваров» (У. Эко) из стран Азии, Африки и Латинской Америки. Как в древний Рим, так и в современную Америку эти «новые варвары» или иммигранты несли и несут свои религиозные, этические, социальные и иные ценности, ориентируя в определенной степени на них свои действия внутри социальной структуры, а не на границах империи. И хотя можно спорить до бесконечности о том, кого иметь в виду под «старыми» и «новыми» варварами, несомненным является следующее утверждение известного итальянского ученого У. Эко: "Единственное, что совершенно точно исчезало, — это Римлянин, подобно тому как сегодня исчезает Свободный Человек, говорящий по англосаксонски предприниматель, чьим Героическим Эпосом был Робинзон Крузо, а Вергилием — Макс Вебер.

В пригородных виллах обычный руководящий работник с прической бобриком еще воплощает доблестного Римлянина древнего склада, но его сын уже носит волосы, как у индейца, пончо, как у мексиканца, играет на азиатской цитре, читает буддийские тексты или ленинистские брошюры и часто умудряется (как это случалось во времена поздней Империи) соединять Гессе, зодиак, алхимию, маоизм, марихуану и технику городской партизанской войны; достаточно прочитать «Сделай это» Джерри Рубина или подумать о программах Альтернативного университета, который два года тому назад организовал в Нью-Йорке лекции о Марксе, кубинской экономике и астрологии. С другой стороны, сам уцелевший еще Римлянин в минуты скуки развлекается, обмениваясь женами с другом, и разрушает модель пуританской семьи. Все еще оставаясь членом большой корпорации (большой деградирующей системы), этот Римлянин с бобриком на самом деле уже живет при абсолютной децентрализации и кризисе центральной власти (или властей), превратившейся в фикцию (каковой и является теперь Империя) и в систему все более и более абстрактных принципов" (Эко У. Средние века уже начались // Иностранная литература. 1994. № 4. С.261).

Данное положение У. Эко противоречит утверждению М. Лернера об «американской исключительности», при помощи чего делается попытка «отразить присущее американцам ощущение уникальности американского опыта и их убежденность, что Америка не пойдет по дорогам, проторенным старыми цивилизациями, но сумеет проложить свою собственную» (См. Лернер М. Развитие цивилизации в Америке. Т.1.разд.2). Новые реалии, обусловленные цивилизационным сдвигом на переломе 2-го и 3-его тысячелетий и вызвавшим кризис великой американской империи, свидетельствуют о закате белой, англосаксонской протестантской Америки. Ведь исчезает «Свободный Человек, говорящий по англосаксонски», руководствующийся в своей деятельности принципами Робинзона Крузо и Макса Вебера, которые лежат в основе американской цивилизации. Однако не совсем верен тезис У. Эко, согласно которому американская империя представляет собой некую «фикцию». В действительности здесь схвачен феномен силы и бессилия государства, особенно рельефно проявляющийся в конце XX столетия.

Российский геополитик Э.А. Поздняков пишет о соотношении силы и бессилия современных государств так: «Совокупная „сила“ государства, будь она даже исчислена, в любом случае не в состоянии дать ответа на многие важнейшие вопросы отношений между государствами. Не может она, к примеру, объяснить такой нередко встречающегося феномена, как силу сравнительно слабых в „абсолютном“ силовом выражении государств и слабость мощных держав в реализации своих целей. В межгосударственных отношениях при определенных системно-структурных обстоятельствах, при определенном характере взаимодействия между государствами самая могущественная держава может оказаться бессильной даже при том, что ее абсолютные силовые показатели могут не только не уменьшаться, но и возрастать» (Поздняков Э.А. Философия политики. М., 1993. С.446). В качестве ярких примеров можно привести провал вьетнамской и афганской военных кампаний самых могущественных современных держав Соединенных Штатов Америки и Советского Союза.

Однако, на наш взгляд, феномен силы и бессилия современного государства не сводится только к международным отношениям, он относится также к могуществу и слабости отдельной державы. Так, известный французский социолог, политолог и философ Э. Морен в ходе исследования природы Советского Союза как «тоталитарного комплекса и новой империи» особое внимание уделил феномену «бесконечной слабости» и «бесконечной силы» советской системы. По его мнению, бесконечная слабость Советского Союза состоит в этнических проблемах, «немыслимой» экономике, неспособной удовлетворить потребности населения, отсутствии альтернативных выборов, присущих жизни демократических наций, изолированности номенклатуры от общества, необходимости партии опираться на секретную полицию и ГУЛАГ, непредсказуемых тайнах Аппарата. «Но эта слабость, — подчеркивает Э. Морен, — является в то же время силой. Нам следует отказаться от одномерных и избирательных подходов, не дающих возможности воспринимать действительность во всей ее сложности и не предполагающих ничего иного, кроме взаимоисключения силы и слабости. Напротив, бесконечные сила и слабость тоталитарного коммунизма взаимосвязаны и взаимозависимы» (Морен Э. О природе СССР. Тоталитарный комплекс и новая империя. М., 1995. С.162).

Вместе с тем необходимо принимать во внимание то обстоятельство, что Э. Морен верно схватил специфику советской империи и одновременно идеализирует природу американской империи. Согласно ему, «… и СССР, и США одновременно, но совершенно по-разному и бесконечно сильны, и бесконечно слабы. Американское общество постоянно черпает свои жизненные силы в хаосе и кризисах, которые пронизывают его и которые оно допускает. Напротив, именно в силе, позволяющей тоталитаризму непременно подавлять появляющиеся признаки кризиса, заключается его бесконечная слабость. Мы видели, что американская пресса смогла свергнуть президента США Никсона, но это ослабление американской власти в то же самое время стало усилением демократической системы США. Напротив, слабость всемогущего Кремля такова, что любое неуважение к нему ослабило бы его непоправимо» (Там же. С. 155). Действительно, американская империя как тип западного деспотизма является более гибкой в манипулировании индивидами, нежели советская империя, относящаяся к типу восточного деспотизма. Предпочитая понятиям тоталитарной системы, культа личности или авторитарного режима более откровенное понятие западного деспотизма, известный французский психолог с мировым именем С. Московичи обращает внимание на то, что гибкость и эффективность западного деспотизма обусловлена использованием им средств коммуникации для воздействия на сознание индивидов: «Они простирают свои ответвления повсюду, где люди собираются, встречаются и работают. Они проникают в закоулки каждого квартала, каждого дома, чтобы запереть людей в клетку заданных сверху образов и внушить им общую для всех картину действительности» (Московичи С. Век толп. М., 1996. С.75).