Закат Америки - Поликарпов Виталий Семенович - Страница 18

Для последнего по времени возникновения из основных видов культур — глобалтеха — лучшей ареной для выражения его мемов, тем, сцен и грез оказалась не национальное государство, в жизни которого доминируют города (как у западноевропейского вида), не имперское образование, где доминирует великая бюрократия (как у восточноевропейского), не ареал какой-либо религии, живущий под контролем мулл (у вида афразийской аридной зоны), и не какой-либо иной территориально-целостный ареал. Скорее среда существования глобалтеха — это рынок, на котором доминируют раскинувшие сети связей во времени и пространстве, возглавляемые своего рода кшатриями и решающие судьбы экономики формулы посвященных, что именуются планетарными корпорациями. Последние связаны воедино через международные организации и профессиональные ассоциации.

Прием пищи, размножение и смерть происходят у глобалтеха в созданных из металла, бетона и электроники анклавах, обеспечивающих сравнительно свободный обмен информацией: в Сингапуре, аэропорту Франкфурта (на Майне. — Примеч. пер.), Гонконге, в международных торговых центрах, свободных портах всех видов, в отелях, ресторанах и магазинах, входящих в международные ассоциации, на борту транспортных средств, находящихся под контролем международных корпораций. Отдельные представители других видов культур время от времени устраивают террористические вылазки в защиту своей территории против носителей мемов глобалтеха, однако до сего дня территория, где он доминирует, продолжает расширяться, и он явно еще не достиг состояния экологического равновесия. Нижеследующее представляет собой чисто предварительный обзор результатов избирательного проникновения в грезы трех из двенадцати больших культур, преобладающих на планете в настоящее время.

Западноевропейская культура строится на прошлом — как в переносном, так и в буквальном смысле. Сегодняшняя культура Западной Европы является исторической наследницей семи цивилизаций и нескольких империй, простиравшихся некогда на занимаемой ею территории. Однако в основе ее природы лежит упоение городом. В городе глубоко укоренены мемы этой культуры. Она не изобрела города — она не является его наследницей. Первоначальные волны варваров не имели намерений иных, кроме разрушения и грабежа. Своим выживанием города обязаны тому восхищению, которое эти искусственные каменные ульи вызывали у предшественников варваров. Города существовали задолго до возникновения европейской культуры. Однако достаточно одного взгляда на географию, экологию и историю Западной Европы, чтобы стало ясно, насколько город очаровывал и оказывался выгоден для сменяющих друг друга коренных и вторгавшихся племен и народов Европы, племен, столь непохожих одно на другое в историческом, географическом и экологическом отношениях, что города могли вырастать на коротких расстояниях друг от друга.

Город стал главным социальным организмом. Основные европейские культурные темы вращаются вокруг отношений общественного договора и конфликта, отлившихся в жесткую и простую (в сравнении с Южной Азией) классовую структуру. Благодаря территориальной близости европейских городов и деревень эта структура обладала огромным в сравнении с другими культурами и их классовыми структурами взрывным потенциалом. В условиях, когда вплоть до открытия Америки не было никаких земель, на которые можно было бы уйти, эмигрировать (да и Америка оказалась далеко, что там произошла мутация с образованием нового вида культуры), европейская сцена всегда была разделена на форум, где проигрывались темы равенства и братства, и сферу уединенной частной жизни, темы, которой — романтизм и жертвенность. И эта драма между форумом и очагом, честью и любовью формирует город, и в свою очередь сама испытывает его влияние.

Американцев можно распознать в качестве таковых по трем чертам: а) способности восхищаться вещами; б) значению, придаваемому мастерству в чем-либо и стремлению выставлять это мастерство напоказ; в) умению находить радость в большом количестве себе подобных, в стадных сборищах любой ценой. Возможно, в наибольшей из всех когда-либо существовавших культур степени североамериканская является вещной культурой. Вещи — это главная тема жизни, они доминируют в ней. «Жизнь — замечательная вещь». Это едва ли удивительно. Большинство белых поселенцев (вышедших из Европы, культура которой богата вещным содержанием) прибыли в Америку с малым количеством вещей. Для выживания там вещи оказались крайне необходимыми. Переселенцы были встречены носителями племенных индейских культур, которые также видели в вещах очень большую ценность.

Тема вещей и обращения с ними составной частью вошла в сцену: ноу-хау. Именно ноу-хау — воплощение мастерства и объект показухи. Ноу-хау, безусловно, является волшебным ключом к приобретению и производству большего количества вещей. И как волшебную тайну, его следует охранять. Вы можете выставлять напоказ свое мастерство в чем-либо, но вы бдительно храните секрет своего ноу-хау. Носителей западноевропейской культуры часто ставит в тупик то сопротивление, которое выказывает надлежащим образом воспитанный истинный американец при необходимости раскрыть свое ноу-хау. Но ведь и всякий индеец столь же ревниво хранил секрет своей личной «медицины» (снадобья, делавшиеся для себя и носимые всегда с собой. — примеч. пер.).

Обладание ноу-хау не может устоять перед позывом показать себя, и поэтому грезы североамериканской культуры раскрываются в игре. С игрой вводиться ситуация несерьезная, на самом деле не связанная с проблемой выживания. Игра делает людей счастливее, и о ситуациях связанных с борьбой за выживание, можно забыть. Игра, занятие стадное по самой своей сути, дает удобный повод пренебречь качеством в пользу количества. Американский астронавт, который, только ступив на Луну, немедленно начал играть на этом небесном теле в гольф, без сомнения, был истинным сыном своей культуры. Игра по самой своей природе не знает времени, по крайней мере пока она длится. Мифологически это выражается в образах бога вечной молодости и трюкача-обманщика — двух центральных почитаемых фигур американской массовой культуры.

Игра порождает заблуждения. Раскрывая природу Вселенной как чего-то неупорядоченного, она толкает на поиски в ней потустороннего смысла. Следует помнить, что уже индейские племена разделяли общую систему верований, постулирующую существование Великого Духа. Слово «дух» стало ключевым, когда требуется назвать некую конечную реальность. Другим таким словом стала «мечта». От «духа школьного выпуска 45-го года» до «духа города Сент-Луиса» и до «Великой американской мечты» — едва ли в Америке найдется что-либо, лишенное духа. Многие американцы начинают думать, что все это — очковтирательство. Собственно, так оно и есть. Очковтирательство стало оборотной стороной Великого Духа. От менталитета трюкача-обманщика никуда не деться. Сегодня очковтирательству поклоняются и одновременно презирают его. Природа сверхъестественного существа, как оно ни загадочно, всегда имела светлую и темную стороны.

Два национальных государства, границы которых примерно совпадают с границами североамериканской культуры, в общем и целом составляют (или составляли в прошлом), фундамент, быть может, наиболее могущественной из когда-либо существовавших империй. Это не случайность. Истинная природа и потенциальные возможности этого вида культур, который скрывает свои сцены, свое ноу-хау, пока еще неизвестны даже ему самому. Ведь они существуют «с глаз долой», как говорят американцы, после чего добавляется: «Из головы вон». Ни американцы, ни, полагаю, представители родственных им видов культур пока не в состоянии целиком осознать смысл этой формулировки конечных рубежей, ограничивающих их культуру.