Летос - Пехов Алексей Юрьевич - Страница 51

— То, что его создал волшебник, видно сразу, — негромко проронил Тэо. — Не представляю, каково это, жить выше, чем летают некоторые птицы?

Мильвио улыбнулся:

— Уверен, если бы по соседству стояла еще одна такая башня, ты бы натянул канат и повторил чудо, которое сотворил в Горном герцогстве. А насчет птиц… лучше подумать о том, каково это, каждый день подниматься и спускаться по бесконечным лестницам. Я бы, пожалуй, остался жить пониже.

Спустя несколько минут паром начал подходить к пристани, и Тэо отошел, чтобы взять свой вещмешок, валявшийся в ногах Лавиани.

— Мутный тип, — сказала та. И пояснила, поймав недоумевающий взгляд Тэо: — Ну, ваш новый дружок.

— В чем ты его подозреваешь?

— В том, что он лжет. Говорит, будто просто путешествует. Ты можешь в это поверить?

— Мы тоже, представь себе, путешествуем.

Она скривила кислую рожу:

— Не кажись глупее, чем ты есть. У каждого из нас есть цель. Я несколько дней торчала на этой шлепающей по воде посудине не ради прекрасных видов, мальчик. Те, кто приезжают сюда с материка, делают это не просто так. Кто здесь есть из чужаков? В основном торговцы, и оказываются они тут ради наживы. А этот… Мильвио на торговца не похож. Он убийца. Я таких носом чую.

Тэо посмотрел на мечника:

— Считаешь, он убивает за деньги?

— Что? А! Нет, конечно. Я считаю, он прекрасно умеет отправлять двуногих на ту сторону и знает, как управляться с железякой у себя за спиной. Но вряд ли делает это за марки. Исключительно ради торжества справедливости, и все такое.

— Нам-то какая разница? Он явно здесь не ради нас, — резонно возразил ей акробат.

— Мутный тип, — упрямо повторила та.

Они наконец-то причалили к высокому пирсу, сваи которого лизала морская вода. Скела тепло попрощалась с указывающей и, зардевшись, чмокнула Тэо на прощанье. Лавиани кисло улыбнулась на это и пошла вперед.

— Можем остановиться в замке, — предложила Шерон, когда та с ней поравнялась, и, увидев удивленный взгляд, сказала: — Это Летос. Указывающим везде рады. Даже за столом герцога. А вы мои спутники.

— Не стоит, девочка. Я бы предпочла гостиницу. Легко войти. Легко уйти. Да и господские перины не по моим костям. Знаешь хорошее место?

— Лучшая из четырех — «Селедочный король».

— Чудно! Я вас найду чуть позже.

Ни с кем не прощаясь, сойка скрылась среди встречающих паром.

— Не обращай внимания. Она всегда так, — сказал Шерон Тэо, и вместе они направились по пирсу в сторону главной городской улицы, когда их догнал Мильвио.

— Если вы ищете ночлег, то я с вами. Конечно, если не мешаю.

Тэо пожал плечами, девушка улыбнулась:

— Вы надолго в Арант?

— Корабль в Варен будет только послезавтра. Так что придется его дожидаться здесь.

Он предложил указывающей руку, и та, поколебавшись, приняла ее. Довольно быстро спутники оказались на площади, окруженной трехэтажными домами. Здесь, похоже, собралась половина города. В центре стоял свежесколоченный, возвышавшийся над толпой эшафот. На нем не было видно ни приговоренного, ни глашатая, ни охраны, ни палачей.

— Будет казнь? — спросил Тэо.

— Не здесь, — прошептала Шерон. — Тут лишь огласят приговор.

— Летос казнит своих преступников в море, — пояснил Мильвио. — Ты не знал? Все, что оно забирает, уже не возвращается обратно. Пускай сейчас день, но здесь иначе относятся к мертвым. А погибшие в море точно не станут заблудившимися.

— То есть человека утопят? — Спросил он это неодобрительно, хмурясь.

— Да. — Мильвио остановился. — Как это происходит, сиора?

Та ответила неохотно:

— Привязывают к ногам камень и кидают на глубину, подальше от берега. Это не дает возможности появиться заблудившимся, и уины в ненастье становятся благосклонны к тем, кто оказался далеко от суши.

— Довольно жестоко.

— Это наши законы. — Голос у Шерон был сухим. — Если преступник раскаивается, то его сперва оглушают. Да. Это плохо. Я не отрицаю. Но правила появились не просто так.

— И за что такая казнь? За убийство? — хмуро поинтересовался Тэо, сложив руки на груди.

— Сейчас судят не убийцу. — Шерон заметила возле эшафота двух людей в таких же алых плащах, что и у нее. — А куда худшего преступника.

— Что может быть хуже?

— Сокрытие заблудившегося.

— Вы шутите, сиора? — Мильвио поднял светлые брови. — Кто же в здравом уме прячет чудовище?

Тэо вспомнил трех братьев, которые бы прикончили его, если бы не появился шаутт.

— Такое случается. — Шерон был неприятен разговор о казнях, но она считала, что живущие на материке должны знать, как все происходит, чтобы о Летосе не множились безумные слухи. — Люди подвержены эмоциям. Когда умирает близкий человек, некоторые из них считают, что лучше пусть тот существует в виде заблудившегося, чем навсегда исчезнет из их жизни.

Мильвио присвистнул, а Тэо, помня волчьи зубы страшного старика и как тот рвался на цепи, спросил:

— И сколько же из тех, кто скрывает своих оживших мертвых, погибает от рук мертвых родственников?

— Многие. Заблудившиеся хоть и слепы, но сильны и опасны.

— Но ведь пламя синее! Фонари все покажут.

— Иногда первую ночь получается скрыть. А днем они перевозят его куда-нибудь подальше. В безлюдное место. Туда, где не горит огонь. Но рано или поздно их все равно находят. Или заблудившийся сбегает и убивает дюжину человек. А порой перерождается во что-то более страшное.

— Это случается часто?

Шерон пожала плечами и поежилась, словно от холода:

— Раз в десять лет кто-то делает попытку. Поэтому казнь нужна. Она сдерживает остальных от глупости. Нам обязательно смотреть?

— Нет.

— Я, с вашего позволения, задержусь, сиора, — решил Мильвио. — Догоню вас чуть позже.

На этот раз его глаза были необычайно холодны и серьезны.

Лавиани была осторожной лисой. Даже находясь на краю мира, она допускала мысль, что и здесь ее могут искать. Шрев всегда был упорным сукиным сыном. Она слишком хорошо его знала. Отступить он мог лишь в одном случае — если умрет. Не исключено, что будет искать ее даже здесь, в столице Летоса.

Поэтому она не спешила соваться туда, где ее вполне мог ждать расставленный капкан. Решила осторожно проверить все четыре городских гостиницы, покрутиться по улицам, а затем уже спать спокойно.

Оказавшись в толпе, дожидающейся казни, она не колеблясь стала ее частью, на ходу повязала на голову платок, сменила пружинистую, резкую походку на более спокойную, сгорбилась, опустила плечи. Людей было много, но стояли они неплотно, так что локтями работать не пришлось. Лавиани пробралась почти к самому эшафоту, чувствуя, как свежо и приятно пахнут светлые сосновые доски.

Пока ждали, когда приведут приговоренного, она не теряла времени. Крутила головой, стараясь разглядеть чужаков, разумно полагая, что приезжие, как и местные, не откажутся поглазеть на кровавое зрелище.

Увидела шестерых чужеземцев, в первую очередь отмечая их по одежде и лицам. Пятеро были из Варена и один из Тараша. Судя по всему — либо мелкие торговцы, либо моряки.

«Не время расслабляться, рыба полосатая», — сказала она себе.

В городе могли быть и другие «гости».

— Где ближайшая гостиница, друг? — спросила она у тощего мужика с впалыми щеками, который зевал рядом с ней.

Он прикрыл рот ладонью:

— «Песья нога»? Прямо за тем вон домом.

Гул и ропот стих. Четверо мужчин при кордах, с нашитыми на потертые куртки герцогскими альбатросами привели на площадь обвиняемого.

Тот уже был немолод, с седыми редкими волосами и усталым, морщинистым лицом. Шел он прямо, ни на кого не глядя, держа перед собой связанные веревкой руки. Бежать человек не собирался.

Лавиани поразила толпа. Обычно, стоит появиться приговоренному, они свистят, улюлюкают, кидаются тухлыми овощами или навозом. Выражают свое презрение к нему. За то, что он совершил. За то, что попался. И конечно же радуются, что это не им сегодня ломают конечности, прибивают к колесу, рубят голову. Эти же встретили пока еще живого мертвеца гробовым молчанием. Они просто смотрели. Без злобы и ненависти. Но и без сочувствия. Молча раздаваясь в стороны, точно огонь, отступающий перед водой.