Летос - Пехов Алексей Юрьевич - Страница 47

— Горькая была победа, — произнесла Шерон, и взгляд ее серых глаз стал печален. — В той битве погибло множество людей с обеих сторон. Сотни тысяч остались на равнине, и мир опустел. Пал Темный Наездник и почти все асторэ. Из семнадцати семей уцелели лишь две. Разбитые армии шауттов были выброшены обратно на ту сторону. Эпоха Света закончилась в тот час. Моратан умер на следующий день от ран.

— А я думала, боги умереть не могут. — Лавиани не скрывала ехидства.

— Они никогда не были богами, хоть и стали равными им. Мы почитаем их как тех, кто спас мир от шауттов, — произнесла указывающая.

— Временно, прошу заметить. К тому же с учетом того, что благодаря им появились демоны, заслуга Шестерых явно переоценена.

— И все же они осознали свою ошибку и попытались ее исправить.

Лавиани на этот аргумент Шерон лишь фыркнула, но решила не спорить.

— Чтобы победить Вэйрэна, пробить его черные латы, Шестерым пришлось драться его же оружием, используя магию той стороны. Магию демонов, — произнес Тэо. — Они коснулись ее и оказались отравлены. Понимая, что рано или поздно та сторона захватит их, обратит во мрак, как это случилось с Наездником, они решили уйти. И покинули наш мир, чтобы не подвергать его риску. Ну а Вэйрэну не удалось вернуть потомкам асторэ то, что принадлежало им по праву.

— Учеником Шестерых был Скованный?

— До появления Скованного должно было пройти еще две тысячи лет, — объяснила ей Шерон. — И он обладал лишь толикой той мощи, что была доступна магам прошлого.

— Но вполне достаточной, чтобы у нас случился Катаклизм, последствия которого мы расхлебываем до сих пор.

Тэо кивнул, соглашаясь со словами сойки, и добавил:

— Зато теперь ты можешь представить, на что способны были Шестеро и Вэйрэн.

— Вы сказали, что после битвы часть асторэ уцелели?

— Да. Они поняли, как заблуждались, заключив сделку с шауттами. Увидели, кто на самом деле враг этого мира — демоны. Они пытались договориться с людьми вместе сражаться с темными сущностями, вырывающимися в наш мир, но после Битвы Теней им уже никто не доверял. Великие волшебники находили их и убивали, опасаясь, что среди этого народа появится новый Темный Наездник и все начнется по новой.

— Ну да. Потомки асторэ, судя по вашему рассказу, слишком похожи на нас, чтобы не совершать глупости. — Лавиани откровенно зевнула, показывая всем, что беседа ей наскучила. — Есть над чем подумать.

Низкие облака наконец-то поднялись, обнажив скалистые вершины неприветливых островов, походивших на серых медведей. На берегу самого большого из них, среди огромных расколотых валунов виднелись черно-зеленые крыши маленькой деревушки. Скела, ежащаяся от холода, направила паром в ту сторону, гортанно крикнув подуставшим хрюлям, и звери тут же сбавили ход, а затем и вовсе остановились.

Тэо следил, как паром медленно скользит к причалу, преодолевая последние ярды, как мужчины кидают ожидающим толстые, просмоленные тросы, темные от времени, как крепят концы, и поднимаются вверх водные колеса.

— Пассажиры есть? — спросила девушка у столпившихся на пирсе.

— Только грузы.

— Размещайте вдоль бортов. Да крепите понадежнее. К вечеру будет волна.

Следующие полчаса местные таскали ящики, катили бочки, обвязывали веревками, накрывали парусиной.

Шерон ненадолго сошла на землю, спросив у первого же прохожего:

— У вас все спокойно в деревне?

— Да, госпожа. Ни больных, ни тех, кто при смерти, в этом месяце нет, и, надеюсь, не будет.

После погрузки случилась задержка — новые хрюли не желали вылезать из теплого хлева и работать. Протяжно стонали и норовили плюнуть. Только щелканье кнута заставило их залезть в беговое колесо. Но наконец паром отчалил и, набирая ход, начал отползать от берега.

Сквозь разрывы свинцовых облаков впервые проглянуло солнце, и мир на какое-то время расцвел красками, словно невидимый художник перестал лениться и взялся за дело, проведя яркой кистью по серому цвету. В воде появились темно-синие блики, земля стала золотисто-оранжевой, вспыхнула слюда в пурпурных скалах, а деревья больше не казались такими мрачными, окрасившись желтым туманом увядающей листвы.

Но внезапно облака вновь сомкнулись, перерубив копья солнечных лучей и вернув настоящую действительность, блеклую и унылую.

— Скованный вас всех, — буркнула Лавиани. — Погода меняется. Скоро начнется болтанка.

Тэо, слышавший ее слова, некстати вспомнил прошлый шторм, в котором выжил лишь благодаря уинам. Впереди, под низким осенним небом, между двумя горбатыми островами из воды торчало нечто. Акробат прищурился, пытаясь разглядеть.

— Клянусь Шестерыми, — прошептал он, когда корабль подошел поближе и дымка рассеялась.

Это оказалась огромная кисть руки, величиной, наверное, с дом. Указующий перст, украшенный мраморной печаткой, был направлен в сторону недружелюбного неба. Девушка-паромщица крутанула штурвал, обходя препятствие слева.

— Шерон, что это?! — крикнул он, завороженно глядя на проплывающую мимо длань и думая о том, какого же размера статуя, скрытая под толщей воды.

— Памятник, посвященный таувинам, защитникам людей, — подойдя, ответила та. — Их называют солнцеяркими, хотя теперь никто не знает за что. Они стояли здесь еще до Катаклизма, во времена Единого королевства. Интересно… какое у него лицо? Каждый раз я представляю его себе по-разному. Уцелела лишь одна статуя. На Рубеже, в Пустыни. Говорят, ее видно из замков Белого огня.

— Бесполезная груда камней, — скривилась Лавиани, занимавшаяся тем, что неспешно точила нож на выпрошенном у одного из паромщиков маленьком точильном камушке. — Видала я обломки этой штуки в Соланке. Остались лишь пальцы да куски сандалий. Из остального построили несколько кварталов домов. А вон еще какая-то дрянь торчит. Мы, кажется, плывем над древним городом.

«Дрянь» была так далеко, что в первые минуты Тэо никак не мог понять, что же это такое.

Из моря вырастали шесть колоссальных угольно-черных колонн, которые удерживали огромный купол. На нем уже давно не было позолоты, а небесная краска выцвела, сползла, осталась лишь на краях темными пятнами. Многочисленные выдолбленные в камне звезды тоже были черными и спиралью уходили к вершине, возможно раньше увенчанной каким-нибудь символом, а теперь совершенно голой, словно лысина великана.

— Клянусь Шестерыми, многое бы я дал, чтобы прогуляться по этому городу, — прошептал Тэо.

— Ну так ныряй, — хмыкнула Лавиани, услышав его. — Уверена, там полно уин, которые тебя обожают. Покажут, что к чему.

— Глупо так шутить, — нахмурилась Шерон.

— Почему? — невинно поинтересовалась та.

Указывающая не ответила. Резко отвернулась. И сойка небрежно пожала плечами.

Строение приближалось, Тэо уже видел сложный орнамент. Множество сцен, от которых разбегались глаза. Храбрые люди, ошеломительные красавицы, великие короли и легендарные герои. События, которые когда-то были реальностью, затем стали историей, позже превратились в легенду, после в сказку, а потом и вовсе забылись, не оставив после себя даже памяти.

Тэо было жаль этого. Жаль тех судеб, что потеряны. Того опыта, тех историй, что никогда не будут переданы и рассказаны. Тех людей, которые жили, любили, сражались, интриговали и были примером для подражания поколениям, кости которых давно покоятся там, где теперь морское дно.

Скела направила нос судна прямо между колоннами, приказав хрюлям замедлить бег. Здание времен Единого королевства надвинулось на них, накрыло густой холодной тенью.

— Лихачит девчонка, — ухмыльнулась Лавиани и крикнула неожиданно звонко, увидев, что одно из колес вот-вот попадет на препятствие: — Правее бери!

— Не волнуйтесь, госпожа! Я плавала так много раз! — беспечно ответила та, тронув штурвал.

Вблизи стало еще сильнее заметно, насколько сильно каждую из мощных колонн подточило море. Серо-зеленые волны с шумом, хлестко били по камням, вода бурлила, пенилась, сердито шипела, впиваясь невидимыми зубами. Акробат понимал, что пройдет несколько веков и опоры не выдержат давящего на них веса, подломятся, и вся конструкция отправится на дно, к уинам.