Эдудант и Францимор - Полачек Карел - Страница 4

Но тут он увидел картину, от которой у него голова пошла кругом. Коза сидела на жёрдочке, закрыв глаза и раскрыв рот, а из горла её неслись трели: «Тррр-титити-татата-тррр!» Коза заливалась, как канарейка.

Хозяин ресторана зашатался: ему стало дурно. Он сел во дворе на ящик и стал вытирать пот со лба. И при этом всё время повторял:

Этого не может быть, это мне показалось…

В конце концов он решил, что надо будет пойти к врачу, попросить каких-нибудь капель.

«Я переутомился, — успокаивал он себя, — вот мне и мерещится всякая чепуха. Просто нервы шалят».

Так он сидел и раздумывал, чувствуя себя не в своей тарелке, как вдруг до ушей его донёсся крик. Он поднял голову — на пороге стоит его супруга.

— Гляди скорей, муженёк! — кричит она ему. Он посмотрел в ту сторону, куда она показала, и видит: едет мимо какой-то автомобиль и сигналит, а петух, мирно разгуливавший по двору, вдруг с оглушительным лаем помчался за машиной. Через минуту он вернулся обратно и, обнюхав дорожный столб, поднял лапку.

А пёс, который перед этим спокойно расхаживал по куче навоза, разгребая его в поисках червячков, при виде автомобиля пустился наутёк, испуганно квохча. Разбежавшись, он с отчаянным криком взлетел на забор. Там он нахохлился, надулся и оглушительно, звонко закукарекал, так что даже глазки у него от напряжения подёрнулись голубой плёнкой.

Увидев это, хозяин с хозяйкой упали друг другу в объятия и горько зарыдали.

— До чего мы с тобой, старая, дожили… — застонал он. — Вся наша животина взбесилась!

— Ох, горюшко-горе, вся как есть животина взбесилась! — повторила жена.

Чем мы провинились, что бог нас так наказал? — сетовал он.

— Видно, за грехи наши, — сказала жена.

— За какие такие грехи? — возразил он. — Налоги у нас уплачены, заведение своё в порядке содержим, так за что же, господи?

— Не пожаловался ли на нас кто из посетителей? — высказала предположение жена.

Да на что же им жаловаться? — возразил он. — Обслуживание образцовое, цены умеренные… Тут он вскочил на ноги и воскликнул:

— Я этого так не оставлю! Я это дело передам адвокату. В суд подадим. Как же так? Чтобы честные предприниматели вдруг терпели такие напасти и убытки!

Хозяйка одобрила намерение мужа, и он велел кучеру запрягать лошадей: решил ехать в город.

Кучер пошёл исполнять его приказание, но через минуту вернулся с новым поразительным известием. Только он хотел надеть на лошадь хомут, как она быстро обернулась, взъерошилась, зашипела и царапнула кучера копытом. Потом вскочила на перегородку и начала лизать себе шерсть. Да тут вдруг увидела на дереве воробья. Бросила себя вылизывать и попробовала тихонько подкрасться к птичке, словно хотела её поймать. Но воробей улетел. Тогда лошадь вскарабкалась на крышу и, громко мяукая, юркнула в слуховое окно.

Кучер просил хозяина не винить его за все эти безобразные проделки лошади: мол, это не его, кучера, вина, он всегда за конём хорошо ходил. Бедняга ждал, что хозяин обругает его и сейчас же прогонит с места.

Но хозяин только стал белым, как извёстка, и, махнув рукой, пробормотал:

— Это уж совсем ни на что не похоже!

ГЛАВА 6

ЮНЫЕ ШКОЛЯРЫ В РАЗБОЙНИЧЬЕМ ПРИТОНЕ

Весело провели ребята тот день под стенами замка Чертподерибурга. Солнце стало клониться к закату, наступили сумерки. Учителя решили, что детям пора домой, и стали созывать своих питомцев. Но Эдудант с Францимором уговорили своих товарищей и обратный путь совершить тоже на волшебном помеле. Ребята с восторгом согласились и сели по местам. Францимор крикнул: «Трогай!» — и помело начало медленно подниматься. Всё выше и выше. Деревья, дома, скот — все на земле стало уменьшаться. И вот уже помело исчезло в облаках.

Оно летело, обгоняя ветер, со скоростью по меньшей мере триста километров в час. Но Эдудант, управлявший помелом, заставлял его лететь всё быстрее и быстрее, — он заметил, что надвигается гроза.

Озабоченно смотрел он на чёрные тучи, угрюмо обложившие все небо. Вскоре сверкнула синяя молния, загремел гром. Чтобы уйти от грозы, Эдудант поднял помело ещё на несколько сот метров выше. И дети смотрели, как глубоко внизу под ними скрещиваются молнии и неистовствует буря.

Когда тучи разошлись, встревоженному Эдуданту стало ясно, что он потерял направление. Кроме того, он заметил какую-то неисправность в помеле. Пришлось совершить вынужденную посадку.

Было уже темно и звезды сверкали в бездонном небе, когда помело с пассажирами приземлилось на поляне возле леса. Этот огромный таинственный лес был полон хищных зверей. Эдудант и Францимор посоветовались друг с другом, как лучше поступить, и решили войти в лес и постараться набрести на человеческое жильё. Дети устали, многим стало страшно в этом жутком лесу, но перед Эдудантом и Францимором никто не хотел и виду показать, что трусит.

Шли они, шли, а конца пути не видно. Кругом тьма-тьмущая, из чащи доносилось зловещее завывание диких зверей, и ребятишки потрусливей заревели. Тогда Эдудант решил устроить короткий привал и велел Францимору взобраться на высокую сосну — посмотреть, не видать ли вокруг огонька…

Францимор взобрался на самую макушку сосны. Через минуту он крикнул:

— Вижу огонёк!

— Где? — нетерпеливо спросил Эдудант.

— По-моему, — послышался сверху голос Францимора, — огонёк этот находится на расстоянии двух узлов или одной морской мили к северо-северо-востоку от нас, на семьдесят первом градусе западной долготы от Гринвичского меридиана.

— Отлично! — пробормотал Эдудант. Францимор спустился вниз с дерева, дети построились парами и с песенкой «До чего же хорошо кругом!» двинулись вперёд.

Не прошло и получаса, как процессия оказалась на лесной просеке. И вот те на! Посреди просеки стоял большой дом, вроде помещичьей усадьбы. Оттуда неслось громкое пение, можно было даже разобрать слова:

Францимор подкрался к окну и, заглянув в него, увидел, что в комнате сидят вокруг стола какие-то люди со страшными бородами, пьют хмельное из больших горшков для кипячения белья и лужёными глотками поют:

Францимор понял: разбойники поют свой древний разбойничий гимн. Эдуданта это известие очень огорчило. Он подумал, что разбойники могут причинить детям зло, а потому лучше всего потихоньку убраться подобру-поздорову.

Стал он советоваться с Францимором, что предпринять. Но тут один из участников разбойничьей шайки вышел во двор остудить свою разгорячённую голову ночной прохладой и заметил возле дома юных школяров.

— Лопни мои глаза! Что я вижу? — воскликнул он. — Какие-то чужаки подобрались к нашему пристанищу. Уж не начали ли за нами шпионить, чтобы выдать нас правительственным войскам?

Услыхав эту речь, атаман разбойников разразился проклятиями:

Тысяча чертей! К оружию, приятели! Мы окружены!

Одни разбойники послушались атамана — схватились за оружие, другие стали искать спасения в бегстве. Поднялся невообразимый гвалт, в котором можно было различить только приказания атамана:

— На-пра-во!… Оружие наизготовку!… Равнение налево!… Ура!

Конец боевой тревоге положил Францимор. Он выступил вперёд, снял шляпу, вежливо поклонился и промолвил:

Уважаемые разбойники! Мы не хотим вашей гибели и не нанесём вам никакого урона. Перед вами не враги и не лазутчики правительственных войск, а просто-напросто школьники. Мы заблудились во время загородной экскурсии и теперь ищем пристанища.