Подводный город - Пол Фредерик - Страница 17

Только в самом конце обеда, допивая кофе, дядя Стюарт и отец Тайдсли обменялись странными фразами. Отец Тайдсли словно невзначай заметил, что сейчас самое время продолжить начатые сейсмологические исследования.

– Извините, святой отец, – покачал головой дядя Стюарт. – Но я не в состоянии внести какого-либо существенного вклада в ваш проект.

– Не стоит все сводить к деньгам, Стюарт, – с улыбкой возразил отец Тайдсли. – К тому же сейсмические исследования вполне себя окупают. Точный сейсмологический прогноз может принести солидную прибыль. Во всяком случае, так я слышал. Достаточно точно предсказать, когда будет землетрясение… Или, скажем, создать почву для такого прогноза…

Рука дяди Стюарта дрогнула, и кофе из чашки пролился на скатерть. Вытерев пальцы носовым платком, Стюарт Иден посмотрел на отца Тайдсли.

– Вашим недостатком, святой отец, является то, что вы предвзято смотрите на своих ближних. Вы всегда готовы подозревать их в самых тяжких грехах. Это приводит к неоправданному пессимизму.

Дядя говорил с улыбкой, так, что его слова можно было расценить как шутку, но отец Тайдсли воспринял их вполне серьезно.

– Возможно, ты прав, Стюарт, – ответил он без тени насмешки. – Я пессимистичен, поскольку знаю, насколько не способен человек противостоять греху. Но возможность раскаяния наполняет меня оптимизмом.

Тайдсли допил свой кофе и откинулся на спинку стула.

– С того момента, как я посвятил себя Церкви, я с неослабным интересом наблюдаю за вулканической и сейсмической активностью. Почему? Потому что вижу в этом явлении прямое проявление воли Божьей. И даже многолетнее изучение материальных причин, порождающих эти явления, не поколебали моего благоговейного трепета. Но я не склонен думать, что человек не вправе вмешиваться в эти процессы. Ты, Стюарт, можешь называть меня преследователем грешников, но я считаю прогнозирование землетрясений таким же богоугодным делом, как и прогноз погоды. В знании нет ничего греховного.

Отец Тайдсли посмотрел на меня, и от его взгляда у меня по спине пробежал холодок. Неужели то, что держал в тайне лейтенант Цуйя, было известно каждому жителю Кракатау?

Отец Тайдсли продолжил свой монолог:

– Но помимо прогнозирования, сейсмологи могут заниматься и другими вещами – такими, которые связаны с весьма опасными последствиями. Опасными и для тела, и для души человека. Тебе известно, Стюарт, что я имею в виду. У меня есть основания считать, что некто – не буду называть его имени, поскольку не все еще прояснилось, – по своей воле вызывает землетрясения. Если человеку дана такая власть, он должен использовать ее во благо своих ближних, а не для греховного обогащения!

Последние слова Тайдсли прокричал, грозно глядя на дядю Стюарта.

Дядя конечно же не остался к этому равнодушным. Концовка обеда была испорчена.

Совершенно случайно я стал свидетелем конфликта двух незаурядных личностей, и, признаюсь, это не доставило мне удовольствия. Дядя не утратил веры в себя – в свой ум, в свои навыки моряка и даже в заметно пошатнувшееся здоровье. Отец Тайдсли был так же тверд в своей вере в Бога.

В честности и порядочности дяди я не сомневался. За всю свою жизнь он не причинил зла ни одной живой душе. И все-таки, почему он не опроверг то, о чем говорил ему отец Тайдсли?

С другой стороны, почему отец Прилив, который так хорошо знал дядю, почти в открытую обвинял его в неблаговидных поступках? По меньшей мере, они оба вели себя странно.

Отец Тайдсли заканчивал обед в своем обычном благостном настроении. Он похвалил акульи бифштексы и поданные на десерт подводные фрукты. Дядя Стюарт только сдержанно кивнул. Когда обед закончился, я с облегчением вздохнул.

Отец Тайдсли расстался с нами у дверей ресторана, и мы с дядей пошли по шумным, заполненным прохожими улицам по направлению к его офису. Дядя всю дорогу молчал и шел так медленно, словно каждый шаг причинял ему боль.

Возле входа в офис он остановился и крепко сжал мою руку.

– Извини, Джим. – Его голос был на удивление спокоен, даже бодр. – Мне хотелось бы еще побыть с тобой, но у меня назначена деловая встреча. И притом очень важная. Думаю, ты поймешь меня…

– Конечно, дядя Стюарт, – заверил я его, и на этом мы расстались.

Я действительно все понял.

Краем глаза я заметил, как при нашем приближении к дверям дома номер восемьдесят восемь в них скрылся наблюдавший за нами человек. Дядя тоже заметил его – и сразу же вспомнил про «очень важную деловую встречу».

Я узнал этого человека. Он уже не один раз вставал у меня на пути примерно в таких же ситуациях.

Это был все тот же старый китаец, который разговаривал с Эсковом возле общежития базы и убегал от меня по бесконечным улицам и переходам Кракатау-Доум. В руках он держал какой-то предмет, завернутый в циновку из водорослей. Судя по размерам, это был пропавший с нашей базы геозонд…

Не помню, как проделал обратный путь до общежития.

И Боб, и Харли Дэнторп встретили меня странными пристальными взглядами. Но если во взгляде Дэнторпа светилась обычная зависть, в глазах Боба угадывалась какая-то непонятная тревога – почти откровенный страх.

– Повезло салаге! – не удержался от пренебрежительно-завистливого восклицания Харли. – Внеочередное увольнение! Чем ты так расположил к себе лейтенанта?

– Лейтенант просил тебя, сразу после того как ты вернешься, зайти на станцию, – тихо сказал Боб.

Мне не хотелось начинать откровенный разговор с Эсковым, и я, облегченно вздохнув, побежал к лифту.

Лейтенант Цуйя, как всегда, сидел в своем сыром бункере и занимался нанесением изобар [1] и изогеотерм [2] на карту.

– Ну, как дела, Иден? – устало и недовольно спросил он.

– Ничего, сэр, – ответил я после секундного колебания.

Я не покривил душой. Мне не стало известно никаких фактов, а делиться с лейтенантом своими предположениями о том, что происходит с моим дядей, я не считал нужным.

– Честно говоря, ничего другого я и не ожидал, – нахмурившись, признался лейтенант.

Потом он достал красный карандаш и начал заштриховывать обозначенные на карте зоны сейсмических напряжений. Я обратил внимание на то, что участок потенциального разлома скальной платформы находится как раз под основанием подводного купола.

Неожиданно оторвавшись от карты, Цуйя посмотрел на меня усталыми, слегка опухшими глазами.

– Я выписал увольнительную Эскову, – сухо сказал он, – Он обратился ко мне с такой просьбой, и я решил ему не отказывать.

– Но я только что видел его в общежитии! – удивленно возразил я.

– Ничего странного. Я отдал увольнительную старшине Харрису и сказал, чтобы он держал ее у себя до вашего возвращения. Я хочу, чтобы вы, Иден, тоже отправились в город и последили за Эсковом.

– Последил за Эсковом? – возмутился я. – Я не стану делать этого! Он мой лучший друг. Почему именно я должен…

– Спокойнее, Иден! – резко оборвал меня лейтенант, а потом уже более сдержанно продолжил: – Я знаю, что он ваш друг. Именно поэтому я и прошу вас помочь мне в расследовании этого дела. Знаете ли вы, какой у меня есть выбор?

– Да нет… Не знаю, сэр. Я просто не задумывался над этим.

– В противном случае мне придется передать дело в службу безопасности подводного флота. – Он помолчал. – Как только я сделаю это, все нити дела перейдут совсем к другим людям. Если курсант Эсков допустил серьезные нарушения закона, передачи его дела в службу безопасности не избежать. Я не могу покрывать преступника, особенно если речь идет о том серьезном проступке, в котором я его подозреваю. Ну а если вся вина Эскова состоит только… в ошибочных выводах при составлении прогноза… тогда передача этого дела на рассмотрение службы безопасности была бы вопиющей несправедливостью по отношению к тому же Эскову. Так что решайте, Иден!

Лейтенант смотрел на меня пытливым взглядом, ожидая ответа.