За синим горизонтом событий - Пол Фредерик - Страница 6

— Вам не кажется, что ее чем-то ударило? — со страхом проговорила Ларви.

— Нет! — резко ответил ее отец. — Она так сконструирована!

— Откуда ты знаешь? — спросила Ларви, но Пейтер ей не ответил. Ему просто нечего было сказать, мы все это прекрасно понимали и очень боялись. Если фабрика окажется поврежденной, нас ожидали большие неприятности. Конечно, премия все равно наша, но после семи лет тяжелейшего пути мы рассчитывали на настоящую крупную выгоду. И эта хрупкая надежда основывалась на том, что Пищевая фабрика действует. Или по крайней мере доступна для изучения и ремонта.

— Пол! — неожиданно обратилась ко мне Ларви. — Взгляни-ка на этот бок. Он только что показался. Там, случайно, не корабли?

Я сощурился, стараясь разглядеть, что она заметила. На длинной ровной стороне фабрики виднелись с полдесятка выпуклостей — три или четыре поменьше и две большие. Насколько я мог судить, они напоминали наросты вроде тех, что рисуют на поверхности астероида Врат.

— Ты же бывший старатель, — ответил я. — Тебе виднее.

— Я думаю, это они. Но, Боже мой, ты только посмотри на эти два. Они такие огромные. Я летала в одноместных и трехместных кораблях, видела множество пятиместных. Но ничего подобного никогда не встречала! В них может поместиться не меньше пятидесяти человек. Если бы у нас были такие корабли, Пол... если бы у нас были такие корабли...

— Если, если, — презрительно фыркнул Пейтер. — Если бы у нас они были и мы могли бы посылать их, куда хотим, мир давно бы принадлежал нам! Будем надеяться, что они еще действуют. Пусть хотя бы парочка из них работает!

— Будут работать, отец, не беспокойся! — послышался сзади сладкий голос. Мы повернулись и увидели Джанин. Она стояла, упираясь коленом в утилизатор, и держала в руках бутылку нашего лучшего домашнего самогона. — Кажется, мы собирались отпраздновать. — Джанин ехидно улыбнулась.

Ларви задумчиво посмотрела на сестру, но сдержала себя и только сказала:

— Прекрасная мысль, Джанин. Передавай по кругу. Джанин сделала небольшой глоток и отдала бутылку отцу.

— Я решила, что вам с Ларви несколько глотков не помешают, — откашлявшись, проговорила она. Только после того, как ей исполнилось четырнадцать лет, Джанин получила разрешение пить крепкие напитки. Ей они еще не нравились, и она делала это только потому, что хотела выглядеть взрослой.

— Отличная мысль, — кивнул Пейтер. — Я на ногах уже... сейчас соображу... да... больше двадцати часов. Нам нужно будет хорошенько отдохнуть после посадки. — Он передал бутылку моей жене, которая не мешкая влила в свое привычное горло не меньше ста граммов.

— Я не хочу спать, — оторвавшись от горлышка, проговорила Ларви. — Знаете, что бы я сейчас хотела сделать? Еще раз прокрутить запись Триш Боувер.

— Боже, Ларви! Мы видели ее уже миллион раз.

— Я знаю, Джанин. Если не хотите, не смотрите, но я все думаю, может, один из этих кораблей — корабль Триш? И... Ну, просто хочу еще раз взглянуть.

Джанин лишь крепче сжала губы, но промолчала. Когда желает, она контролирует себя не хуже старшей сестры — это тоже было определено заранее, перед тем как мы получили назначение.

— Сейчас наберу, — сказала она, подлетая к монитору Веры.

Пейтер покачал головой и удалился в свой закуток. Он задернул гофрированную занавеску, чтобы отгородиться от нас, а все остальные собрались вокруг экрана. Эту запись можно было не только прослушать, но и смотреть, и через десять секунд раздался громкий треск. Мы в который раз увидели бедную рассерженную Триш Боувер. Глядя в камеру, она произносила последние слова, которые услышало от нее человечество.

Трагедия вызывает адекватные чувства только определенное время, а мы слушали это целых три с половиной года. Сотни раз мы прокручивали запись и разглядывали кадры, отснятые ее ручной камерой. Мы смотрели на эти застывшие картины, хотя не надеялись извлечь из них информации больше, чем это сделали люди Корпорации. Просто тешили себя иллюзией, что дело того стоит. Но подлинная трагедия заключалась в следующем: Триш так никогда и не узнала, что именно она обнаружила.

— Отчет о полете ноль семьдесят четыре D-девятнад-цать, — начала она довольно спокойно. На печальном глуповатом лице Триш появилось подобие улыбки. — У меня, кажется, неприятности. Я нашла артефакт хичи и причалила, а теперь не могу выбраться. Двигатели шлюпки функционируют нормально, главный двигатель не работает. Я не хочу оставаться здесь умирать с голоду. Не хочу!

Когда ученые разглядели снимки Триш, они сразу опознали артефакт. Это была Пищевая фабрика СНON, которую так давно разыскивали. Стоит ли она всех усилий, которые прикладывали для ее поисков, вопрос оставался открытым, но Триш явно считала, что не стоит. Она понимала, что шансов на возвращение у нее слишком мало, что скорее всего ей придется умереть в космосе и никакой премии за полет она не получит. И тогда Триш решила попытаться вернуться на Землю в шлюпке.

Триш вошла в маленький кораблик, включила двигатели и направила шлюпку к Солнцу. Затем она приняла таблетки. Много таблеток, все, сколько у нее нашлось. Потом Триш включила холодильник на максимум, вошла в него и закрылась. «Разморозьте меня, когда найдете, — отдала она последнее распоряжение, — и не забудьте о моей премии».

Возможно, когда-нибудь так и произойдет. Если, конечно, Триш найдут. Это может случиться в ближайшие десять тысяч лет. Когда ее слабый радиосигнал или его пятисотое автоматическое повторение были услышаны на Земле, Триш было уже все равно — она не отвечала.

Вера закончила прокручивать запись, экран потемнел.

— Если бы Триш была настоящим пилотом, а не просто старателем — залезай в корабль, нажимай кнопку, а все остальное он сделает сам, — она поступила бы не так, — не в первый раз прокомментировала Ларви. — Триш использовала бы то незначительное дельта-V, которое есть у шлюпки, чтобы нейтрализовать угловой момент. А вместо этого она направила корабль прямо.

— Сразу видно опытного пилота, — съязвил я, впрочем, тоже не в первый раз. — В этом случае она намного скорее добралась бы до пояса астероидов. Ей на это понадобилось бы каких-нибудь шесть-семь тысяч лет.

Ларви пожала плечами.

— Я ложусь спать, — сказала она, делая последний глоток из бутылки. — А ты, Пол?

— Я хотела, чтобы Пол помог мне проверить систему зажигания ионных двигателей, — вмешалась Джанин.

Ларви сразу насторожилась.

— Ты уверена, что он именно для этого тебе нужен? Не обижайся, Джанин. Ты выходишь слишком часто. К тому же это чисто мужская работа. Пусть ею занимается Пол.

— А если Пол скоропостижно заболеет? — продолжала настаивать Джанин. — Откуда мы знаем, что именно в этот момент у него не начнется припадок сумасшествия?

Ну, этого никто не может знать. Подобные периодические припадки повторяются через каждые сто тридцать плюс минус десять дней. И мы как раз приближались к такому моменту.

— Я немного устал, Джанин, — начал выкручиваться я. — Обещаю, мы это сделаем завтра. — Когда кто-нибудь не будет спать. Самое главное не оставаться наедине с четырнадцатилетней сексуальной маньячкой. Вы бы удивились, как трудно это организовать в корабле с общим объемом комнаты мотеля. Хотя «трудно» — это не то слово. Практически невозможно.

Спать я на самом деле не хотел. Когда Ларви вытянулась рядом со мной и начала похрапывать, я выпрямился под простыней, закрыл глаза и попытался отыскать хоть какие-то положительные стороны в нашем положении. Подобную процедуру мне необходимо проделывать хоть раз в день. Другое дело, что такие стороны находятся крайне редко.

На этот раз я все-таки обнаружил искомое. Свыше четырех тысяч астрономических единиц — большое расстояние даже для птичьего полета. Вернее, для полета фотонов, потому что какие же, к черту, птицы в космическом пространстве? Скажем, триллион километров, и это почти точно. Мы двигались не по прямой, а по спирали, вращаясь вокруг Солнца. Поэтому наш путь занимал не двадцать пять световых дней, а больше шестидесяти. И даже при постоянном ускорении мы не смогли приблизиться к скорости света.