Встреча с Хичи - Пол Фредерик - Страница 51

Да. Вы, конечно, видели эту картину. Но у вас было преимущество перед нами: вы знали, что видите. А мы, Уолтерс со своим гаремом, Эсси и я, нет. Мы покинули беспокойный человеческий мир в погоне за беспокойной загадкой и увидели, как эта штука, за которой мы охотимся, проглатывается кем-то прямо у нас на глазах! Для наших пораженных и неподготовленных глаз это выглядело именно так. Мы сидели, как окаменелые, и смотрели на сложенные крылья и на большую голубоватую сферу, возникшую ниоткуда и поглощающую их.

Я осознал, что кто-то негромко смеется, и вторично был поражен, поняв, кто это.

Это был Альберт. Теперь он сидел на краю стола и вытирал слезы смеха.

— Прошу прощения, — сказал он, — но видели бы вы ваши лица.

— Черт тебя побери, самовлюбленная программа! — сказала Эсси больше не добродушно. — Немедленно прекрати этот вздор. Что здесь происходит?

Альберт взглянул на мою жену; его выражение я не смог разгадать. Во взгляде была доброта, и терпимость, и еще множество такого, что никак не совместимо с компьютерной программой, даже с программой Альберта. Но было во взгляде и беспокойство.

— Дорогая миссис Броадхед, — сказал он, — если вы не хотели придавать мне чувство юмора, не нужно было включать его в программу. Простите, если я поставил вас в затруднительное положение.

— Выполняй инструкции! — сказала Эсси в некотором замешательстве.

— Хорошо. То, что вы видели, — объяснил он, отворачиваясь от Эсси и адресуясь теперь ко всей группе, — по моему мнению, есть первый известный случай операции, проводимой хичи в реальном времени. Парусник был похищен. Обратите внимание на этот небольшой корабль. — Он небрежно взмахнул рукой, и изображение на экране начало увеличиваться. Увеличение больше, чем позволяла разрешающая способность оптических приборов корабля, поэтому качество неважное, голубая сфера стала туманной и неровной.

Но за ней что-то было.

Что-то медленно заходило за эту сферу. В тот момент, когда оно должно было исчезнуть, Альберт остановил изображение, и мы увидели туманный объект в форме рыбы, маленький, плохоразличимый.

— Корабль хичи, — сказал Альберт. — Во всяком случае, у меня нет других объяснений.

Джейни Джи-ксинг словно подавилась.

— Вы уверены?

— Нет, конечно, не уверен, — ответил Альберт. — Пока это всего лишь теория. Никогда не следует говорить «да» теории, мисс Джи-ксинг, потому что неизбежно появится лучшая теория, и той, что до сих пор казалась лучшей, придется сказать «нет». Но моя теория такова: хичи решили похитить парусник.

Теперь представьте себе картину. Хичи! Настоящие, как утверждает наша самая умная информационная программа. Я так или иначе искал хичи две трети столетия, стремился их найти и в то же время боялся этого. Но когда это случилось, я прежде всего подумал не о хичи, а о нашей информационной системе. Я спросил:

— Альберт, почему ты действуешь тек странно?

Он вежливо посмотрел на меня, постукивая черенком трубки о зубы.

— В каком смысле «странно», Робин?

— Черт возьми, не увиливай! То, как ты действуешь! Разве ты не знаешь… — я постарался выразиться деликатнее, — разве ты не знаешь, что ты только компьютерная программа?

Он печально улыбнулся.

— Мне не нужно напоминать об этом, Робин. Я не реален, в этом смысле? Но та реальность, в которую вы погружены, меня не заботит.

— Альберт! — воскликнул я, но он поднял руку, чтобы заставить меня замолчать.

— Позвольте мне сказать вот что. Для меня реальность, я знаю, просто большое количество одновременных импульсов в эвристических построениях. Все равно что смена изображений на экране. А для вас, Робин? Разве реальность для органического разума так уж отлична? Неужели это просто химические реакции, происходящие в килограмме жирной материи, у которой нет ни глаз, ни ушей, ни сексуальных органов? Все, что знает эта материя, она знает в пересказе, знает то, что ей сообщила какая-то воспринимающая система. Каждое чувство приходит к ней по проводам-нервам. Неужели между нами такое отличие, Робин?

— Альберт!

Он покачал головой.

— Ах, — сказал он горько, — я знаю. Вы мне не поверите, потому что среди вас мой создатель. Но разве вы сами не обманываетесь? Разве я не заслуживаю такой же оценки и терпимости? Я был очень большим человеком, Робин. Меня высоко ценили влиятельные люди. Короли! Королевы! Великие ученые, и какие же хорошие люди они были! На мой семидесятый день рождения мне устроили прием — Робертсон и Вигнер, Курт Гедель, Раби, Оппенгеймер… — И он вытер слезу… и здесь Эсси больше не позволила ему продолжать.

Она встала.

— Мои друзья и муж, — сказала она, — очевидно, произошло какое-то нарушение функций. Прошу прощения за это. Я должна проверить все схемы.

— Это не твоя вина, Эсси, — сказал я как можно более мягко. Но она не восприняла это мягко. Посмотрела на меня так, как не смотрела с тех далеких дней, когда я впервые начал ухаживать за ней и рассказывал о том, какие шутки привык разыгрывать со своей психоаналитической программой Зигфридом фон Психоаналитиком.

— Робин, — холодно сказала она, — ты слишком много говоришь об ошибках и вине. Обсудим это позже. Прошу прощения, гости, но я на некоторое время должна занять свой кабинет. Альберт! Немедленно начнем устранение дефектов.

Один из недостатков богатства и известности в том, что слишком многие приглашают вас к себе. И все ожидают, что вы ответите им тем же. Прием гостей — не из моих сильных сторон. Эсси, с другой стороны, это любит, и за много лет мы выработали свой способ обращения с гостями. Очень просто. Я держусь с ними, пока мне это нравится — иногда несколько часов, иногда пять минут. Потом я исчезаю в своем кабинете и предоставляю гостей Эсси. Особенно я люблю это делать, когда между гостями возникает напряжение. Получается прекрасно — для меня.

Но иногда эта система не срабатывает, и тут я попадаюсь. Сейчас наступил как раз такой момент. Я не мог оставить гостей на Эсси, потому что Эсси занята. Я не хотел оставлять их одних, потому что мы и так надолго их оставляли. А напряжения здесь было в избытке. И вот я пытаюсь вспомнить, как нужно быть вежливым, когда некуда отступать.

— Не хотите ли выпить? — жизнерадостно спросил я. — Что-нибудь съесть? Можно посмотреть хорошие программы, если Эсси не отключила все схемы, чтобы разобраться с Альбертом…

Джейни Джи-ксинг прервала меня вопросом:

— Куда мы направляемся, мистер Броадхед?

— Ну, — сказал я, улыбаясь, — весело; радушный хозяин; старается развлечь гостей, даже если они задают вопросы, ответа на который вы не знаете, потому что на уме у вас множество гораздо более важных проблем. — Ну, вероятно, вопрос в том, куда бы вы хотели направиться. Я хочу сказать, что теперь нет смысла гнаться за парусником.

— Да, — согласилась Джи-ксинг.

— Тогда, вероятно, вам решать. Не думаю, чтобы вы хотели оставаться в тюрьме… — напомнить им, что в конце концов я их выручил.

— Да, — снова сказала Джи-ксинг.

— Тогда назад на Землю? Мы можем высадить вас у любой петли. Или на Вратах, если хотите. Или… Оди, ты ведь родом с Венеры? Не хочешь туда вернуться?

Уолтерс сказал: «Нет». И замолчал. Я подумал, что нехорошо со стороны гостей давать только односложные ответы, когда я стараюсь быть радушным.

Выручила меня Долли Уолтерс. Она подняла правую руку, и на пальце у нее была кукла, та самая, что представляла хичи.

— Беда в том, мистер Броадхед, — сказала она сладким змеиным голосом, не разжимая губ, — что всем нам некуда деваться.

Поскольку, очевидно, так оно и было, никто не нашел что сказать. Потом Оди встал.

— Я бы выпил, Броадхед, — поворчал он. — Долли? Джейни?

Очевидно, это была лучшая идея за последнее время. Мы все согласились, как гости, слишком рано пришедшие на вечеринку и нашедшие, чем заняться, чтобы не было слишком очевидно, что они ничем не занимаются.