Врата - Пол Фредерик - Страница 35

— Кстати, я вспомнил, — сказал я. — Ты виделась с Мечниковым?

— А я все жду, когда ты меня об этом спросишь, — ответила она. — Конечно. Он позвонил и рассказал, что показывал тебе эти цветные линии. Поэтому я отправилась к нему и прослушала ту же лекцию. И что ты думаешь. Боб?

Я погасил сигарету. «Я думаю, теперь все на Вратах будут драться за хорошие рейсы, вот что я думаю».

— Но, может, Дэйн знает что-нибудь. Он работал в команде Корпорации.

— Несомненно, знает. — Я потянулся и откинулся, покачиваясь в слабом тяготении и думая. — Он не такой хороший парень, Клара. Может быть, он расскажет нам, когда подвернется что-то подходящее, о котором он знает. Но он захочет что-то за это.

Клара улыбнулась. «Он мне сказал».

— О чем?

— Ну, он мне как-то позвонил. Попросил свидания.

— О, дьявол, Клара! — Я почувствовал сильное раздражение. Не из-за Клары и не только из-за Дэйна. Из-за денег. Из-за того, что если через неделю я снова захочу посмотреть на эти сцены, мне это обойдется в половину моих наличных. Из-за темного смутного будущего, которое не очень далеко впереди, когда мне придется принять решение и решиться на то, чего я смертельно боюсь. — Я не стал бы доверять этому сукину сыну...

— Спокойней, Боб. Он не такой уж плохой парень, — сказала она, зажигая еще одну сигарету и оставляя пачку, чтобы я мог взять себе. — Сексуально он может быть даже интересен. Грубо, как у всякого Тельца, — ему нужно многое предложить, но и он может многое.

— О чем ты говоришь?

Она искренне удивилась. «Я думала, ты знаешь, что он бисексуал».

— Он никогда этого не показывал... — но тут я смолк, вспомнив, как он любит придвигаться совсем близко и как мне было с ним неприятно.

— Может, ты ему не подходишь, — она улыбнулась. Но улыбка была недобрая. Несколько китайцев вышли из музея, с интересом взглянули на нас и вежливо отвели взгляд.

— Пошли отсюда, Клара.

И мы пошли в «Голубой Ад», и, конечно, я настоял, что сам заплачу за свою выпивку. Сорок восемь долларов вылетели в трубу за один час. И мне совсем не было весело. Мы вернулись к ней и снова легли в постель. И это было невесело. Когда мы кончили, ссора продолжилась. А время уходило.

Есть люди, которые никогда не достигают определенного пункта в своем эмоциональном развитии. Они не могут вести легкую нормальную жизнь с сексуальным партнером долгое время. Что-то внутри у них не выносит счастья. Чем им лучше, тем больше им хочется уничтожить это счастье.

Блуждая с Кларой по Вратам, я начал подозревать, что отношусь к таким людям. Я знал, что Клара из их числа. Она никогда не выдерживала отношений с мужчиной больше нескольких месяцев: она сама мне об этом сказала. А я уже был близко к рекордному времени с ней. И она сильно нервничала.

Иногда Клара бывала более взрослой и ответственной, чем я стану когда-нибудь. Как она попала на Врата, например. Она не выиграла в лотерею. Она экономила много лет. Она работала водителем аэротакси с лицензией гида и инженерным образованием. Жила как рыбий фермер, а зарабатывала столько, что могла бы снимать трехкомнатную квартиру в подземельях Венеры, проводить каникулы на Земле и получать Полную медицину. Она больше меня знала о выращивании пищи на углеводородных субстратах, несмотря на все проведенные мною в Вайоминге годы. (Она вкладывала деньги в пищевую фабрику на Венере, а она в своей жизни никогда не тратила деньги на то, чего не понимала). Когда мы вылетели вместе, она была старшим членом экипажа. Это ее хотел Мечников в свой экипаж — если он хотел кого-то, — а не меня. Она была моим инструктором!

И все-таки между нами двумя именно она была такой неумелой и неумолимой, каким я когда-либо бывал с Сильвией или с Диной, Джейнис, Лиз, Эстер и другими девушками, с которыми у меня случались двухнедельные романы за все эти годы после Сильвии. Она говорила: это потому, что она Стрелец, а я Близнецы. Стрельцы — пророки. Стрельцы любят свободу. А мы, бедные Близнецы, всегда все путаем и ужасно нерешительны. «Неудивительно, — говорила она мне однажды утром, завтракая в своей комнате (я принял у нее только пару глотков кофе), — что ты не можешь решиться снова вылететь. Это не просто физическая трудность, дорогой Робинетт. Часть твоей двойственной натуры стремится к торжеству. А часть желает поражения. Интересно, какой из них ты позволишь победить».

Я ответил двусмысленно. Сказал: «Милая, подумай о себе». Она рассмеялась, и мы прожили этот день. Она повела в счете.

Корпорация опубликовала ожидавшееся объявление, и начались оживленные обсуждения, планирование, обмен предположениями и интерпретациями. Это было время возбужденного ожидания. Компьютеры Корпорации выдали двадцать установок с низким фактором опасностей и высокими ожиданиями прибыли. В течение недели были набраны экипажи, и все эти рейсы состоялись.

И я не был ни на одном из этих кораблей, и Клара тоже; мы старались не говорить с ней об этом.

Как ни удивительно, но и Дэйна Мечникова ни на одном из этих кораблей не было. Он что-то знал или говорил, что знает. Но ничего не отвечал, когда я его спрашивал, только смотрел презрительно. Даже Шики чуть не вылетел. Он потерял место в последний час, а вылетел парень-финн, который так ни с кем и не смог поговорить; на пятиместном корабле летели четверо шведов, и они согласились взять с собой финна. Луиза Форхенд тоже не улетела, она ожидала возвращения кого-нибудь из членов своей семьи. Теперь в столовой можно было поесть без очереди, и вдоль всего туннеля было множество пустых комнат. И вот однажды ночью Клара сказала мне: «Боб, я собираюсь обратиться к психоаналитику».

Я подпрыгнул. Для меня это сюрприз. Хуже того, предательство. Клара знала о моем психотическом эпизоде и о том, что я думаю о психотерапевтах.

Я отбросил первые десять фраз, которые мог ей сказать: тактичное — «Я рад; как раз вовремя»; лицемерное — «Я рад; расскажешь, как это тебе помогло»; стратегическое — «Я рад; может, я и сам это сделаю, если смогу заплатить». И воздержался от единственного правдивого ответа: «Я считаю, что этим шагом ты меня осуждаешь, за то что я заставляю тебя склонять голову». Я вообще ничего не ответил, и немного погодя она продолжила:

— Мне нужна помощь, Боб. У меня все смешалось.

Это меня тронуло, и я потянулся к ее руке. Ее рука вяло лежала в моей, она ее не сжимала, не отбирала. Сказала: «Мой профессор психологии обычно говорил, что это первая ступень. Нет, вторая. Первая — это когда ты понимаешь, что у тебя есть проблема. Ну, я уже некоторое время знаю об этом. Вторая ступень — принятие решения: хочешь ли ты что-нибудь сделать относительно этой проблемы или оставишь все, как есть. Я решила что-нибудь сделать».

— Куда же ты обратишься? — старательно небрежно спросил я.

— Не знаю. Мне кажется, психотерапевтические группы немного дают. Главный компьютер Корпорации соединен с психоаналитической машиной. Это было бы дешевле всего.

— Дешевое — это дешевое, — сказал я. — В молодости я провел два года с психоаналитическими машинами, после того... после того, как у меня все смешалось.

— Но с тех пор ты уже двадцать лет держишься, — разумно возразила она.

— Я остановлюсь на этом. Пока, по крайней мере.

Я похлопал ее по руке. "Любой твой шаг — правильный, — мягко сказал я.

— Мне кажется, что мы с тобой будем лучше ладить, если ты избавишься от старого вздора о правах рождения. У нас у всех это есть, но я предпочел бы, чтобы ты сердилась на меня, а не на суррогат твоего отца или кого-нибудь еще".

Она повернулась и посмотрела на меня. Даже в бледном свете металлических стен хичи я увидел удивленное выражение на ее лице. «О чем это ты говоришь?»

— О твоих проблемах, Клара. Я знаю, требуется немало смелости, чтобы признаться, что тебе нужна помощь.

— Ну, Боб, — сказала она, — храбрость действительно нужна, но мне кажется, ты не понимаешь, в чем проблема. Ладить с тобой не проблема. Возможно, ты сам — проблема. Не знаю. Меня беспокоят увертки. Неспособность принять решение. Я все время откладываю вылет. И, не обижайся, беру в качестве компаньона для вылета Близнеца — тебя.