Врата - Пол Фредерик - Страница 30

— Вы считаете, что кто-нибудь из них обвинял вас?

— Откуда мне знать?

— Может, вы помните что-нибудь из их слов?

— Нет! — Он становится слишком близок к личному, а я хочу, чтобы разговор продолжался на объективном уровне, поэтому говорю:

— Я думаю, у меня определенная тенденция винить себя. Классический пример, не правда ли? Обо мне можно прочесть на странице 277.

Он на мгновение позволяет мне отвлечься от личного. «Но на той же странице, Боб, — говорит он, — сказано, что ответственность вы возлагаете на себя сами. Вы сами это делаете, Робби».

— Несомненно.

— Вы не должны считать себя ответственным, если вам этого не хочется.

— Но я хочу быть ответственным.

Он спрашивает почти небрежно: «Вы понимаете, почему это так? Почему вы хотите считать себя ответственным за все неправильное?»

— Дерьмо, Зигфрид, — с отвращением говорю я. — Твои цепи опять замкнуло. Вовсе не так. А вот как... Когда я сижу на пиру жизни, Зигфрид, я так занят мыслями о том, как оплатить чек, думаю о том, что подумают обо мне, платящем по чеку, люди, думаю о том, хватит ли мне денег, чтобы расплатиться, — я так занят всем этим, что не начинаю есть.

Он мягко говорит: «Я бы не советовал вам пускаться в такие литературные отвлечения, Боб».

— Извини. — Но я не чувствую себя виноватым. Он сводит меня с ума.

— Но если использовать ваш образ, Боб, почему вы не слушаете, что говорят другие? Может, они говорят о вас что-нибудь хорошее, важное.

Я сдерживаю стремление порвать ремни, пнуть его улыбающийся манекен в лицо и уйти отсюда навсегда. Он ждет, а во мне все кипит. Наконец я выпаливаю: «Слушать их! Зигфрид, ты старая спятившая жестянка, я только и делаю, что слушаю их. Я хочу, чтобы они сказали, что любят меня. Я даже хочу, чтобы они сказали, что ненавидят меня, все что угодно, лишь бы говорили со мной обо мне — от самого сердца. Я так напряженно прислушиваюсь, что даже не слышу, когда кто-нибудь просит меня передать соль».

Пауза. Я чувствую, что сейчас взорвусь. Потом он восхищенно говорит: «Вы прекрасно все выражаете, Робби. Но что я на самом...»

— Прекрати, Зигфрид! — реву я, на самом деле рассердившись: я отбрасываю ремни и сажусь. — И перестань называть меня Робби! Ты так называешь меня, когда тебе кажется, что я веду себя по-детски, но я давно не ребенок!

— Это не совсем вер...

— Я сказал: прекрати! — Я вскакиваю с кушетки и хватаю свою сумку. Достаю из нее листок, который дала мне С.Я, после выпивки и постели. — Зигфрид! — рявкаю я, — я от тебя достаточно натерпелся. Теперь моя очередь!

Глава 18

Мы вынырнули в нормальное пространство и почувствовали, как включились двигатели шлюпки. Корабль развернулся, по диагонали экрана проплыли Врата — грушевидный кусок угля с синеватым блеском. Мы вчетвером сидели и почти час ждали, пока не раздался удар, означающий, что мы в доке.

Клара вздохнула. Хэм медленно начал отстегивать свой гамак. Дред с отсутствующим видом смотрел в иллюминатор, хотя там видны были только Сириус и Орион. Мне пришло в голову, что для встречающих мы представим собой ужасное зрелище, способное отпугнуть новичков, каким когда-то был и я. Я слегка коснулся носа. Очень больно, а главное, воняет. Воняет внутри, и я никак не смогу уйти от этой вони.

Мы слышали, как открыли люк, появилась причальная команда; послышались удивленные голоса на разных языках: они увидели Сэма Кахане там, куда мы его поместили, в шлюпке. Клара шевельнулась. «Можно идти», — сказала она мне и двинулась к люку, который теперь снова находился вверху.

| ОТНОСИТЕЛЬНО КАРЛИКОВ И ГИГАНТОВ

|

| Доктор Азменион. Вы все должны знать, как

| выглядит диаграмма Герцшпрунга-Рассела. Если

| окажетесь в центре шарового скопления или вообще

| поблизости от компактной массы звезд, полезно

| составить диаграмму Г. — Р, для этой группы. Также

| обращайте внимание на необычные спектральные

| классы. Вы даже полушки не получите за F.

Глава 19

Я чувствую себя таким могучим и одновременно так боюсь, что не знаю, как с этим справиться. На клочке бумаги С.Я, написала команду, которая превратит Зигфрида фон Психоаналитика Беспощадного Преследователя в котенка. Мне не нужно смотреть на листок. Я помню слова наизусть. Тем не менее я читаю их, медленно и тщательно.

— Обрати внимание, Зигфрид, это приказ, перекрывающий все остальные. Категория альфа Маргарет Трумен Дениэль Меркурий Венера Марс Земля шесть шесть ноль шесть. Тебе приказано принять пассивный образ действий.

Я смотрю на него. Ничего не происходит.

— Зигфрид? Я сказал все правильно? Ты принял команду?

— Конечно, Боб. — Голос у него такой же, как раньше, и это меня потрясает. Не знаю, чего я ожидал. Может, мне казалось, что голографическая отцовская фигура исчезнет и на катодной трубке дисплея вдруг возникнут слова:

ПРИНЯТО. ОТНЫНЕ Я ВАШ РАБ.

| ОБЪЯВЛЕНИЯ

|

| Безболезненное лечение зубов, на основе

| частной оплаты. Оборудование для любых целей.

| Рекомендации. 87-579.

|

| Некурящие в вашем экипаже недовольны? Я

| эксклюзивный агент «Подавителя дыма» на Вратах.

| Наши сигареты доставляют удовольствие и избавляют

| ваших товарищей от дыма. Для демонстрации звоните

| 87-196.

Я обнаруживаю, что весь дрожу. Я не анализирую этого ощущения, оно почти сексуальное. Я говорю: «Ну, Зигфрид, старое ведро с болтами. Значит ли это, что ты в моей власти?»

Отцовская фигура терпеливо отвечает: «Это означает, что вы можете приказывать мне, Боб. Но, конечно, мои функции ограничены».

Я хмурюсь. «Что это значит?»

— Вы не можете изменить мою базовую программу. Для этого нужна другая команда.

— Хорошо, — говорю я. — Ха! Вот тебе мой первый приказ: покажи мне эту другую команду.

— Не могу, Боб.

— Ты должен. Верно?

— Я не отказываюсь исполнять ваш приказ, Боб. Просто я этой команды не знаю.

— Вздор! — ору я. — Как ты будешь ее исполнять, если не знаешь?

— Я просто выполню ее, Боб. Или... — он говорит почти по-отцовски, по-прежнему терпеливо, — если отвечать более полно, каждая часть команды активирует последовательность инструкций, а когда все инструкции выполнены, освобождается еще одна область команды. В технических терминах, патрон с ключом последовательно открывает очередной патрон, также имеющий собственный ключ.

— Дерьмо! — Говорю я. Некоторое время я перевариваю это. — Так что же я могу приказать, Зигфрид?

— Вы можете затребовать любую накопленную информацию. Можете потребовать, чтобы я действовал в любом модусе в пределах моих возможностей.

— Любой модус? — Я смотрю на часы и с раздражением замечаю, что у этой игры скоро наступит конец. У меня осталось только десять минут. — Ты хочешь сказать, что я, например, могу заставить тебя говорить со мной по-французски?

— Qui, Robert, d'accord. Que voulez-vous? (Да, Робер, можете. Что вы хотите?, фр. — Прим, перев.).

— Или по-немецки, с... минутку, — я наобум говорю:

— голосом басс-профундо из Берлинской оперы.

Голос доносится как бы из глубины пещеры: «Jawohl, mein Herr».

— И ты расскажешь мне все, что я захочу?

— Jawohl, mein Her.

— По-английски, черт побери.

— Да.

— Относительно других твоих клиентов?

— Да.

Звучит забавно. «А кто эти твои остальные клиенты, дорогой Зигфрид? Читай список». — Я чувствую, как мой зуд отражается в голосе.

— Понедельник, девять сто, — послушно начинает он. — Ян Ильевский. Десять сто, Марио Латерани. Одиннадцать сто, Жюли Лаудон Мартин. Двенадцать...