Врата - Пол Фредерик - Страница 28

— Нет! Я хочу поговорить о тебе, Зигфрид! Какие еще тайны ты от меня скрываешь? Считаешь мои эрекции? Подсовываешь мне в постель «жучков»? Подслушиваешь мой телефон?

— Нет, Боб. Ничего подобного я не делаю.

— Надеюсь, это правда, Зигфрид. У меня есть способ узнать, когда ты врешь.

Пауза. «Мне кажется, я не понимаю, о чем вы говорите, Роб».

— И не надо, — насмехаюсь я. — Ты всего лишь машина. — Достаточно, чтобы я понял. Мне очень важно сохранить это в тайне от Зигфрида. В кармане у меня бумажка, мне ее ночью дала С. Я. Лаврова — ночь была полна травки, вина и большого секса. Однажды я достану листок из кармана, и тогда мы посмотрим, кто из нас босс. Я наслаждаюсь этим соревнованием с Зигфридом. Он сердит меня. А когда я сердит, я забываю о своей боли. А мне больно, и я не знаю, как это прекратить.

Глава 16

Через сорок шесть дней сверхсветового полета капсула снова вынырнула на скорости, которая вообще не казалась скоростью; мы находились на орбите вокруг чего-то, и все двигатели молчали.

Мы воняли до неба и невероятно устали от общества друг друга, но столпились у экрана, взявшись за руки, как верные любовники, в нулевом тяготении, глядя на солнце перед нами. Звезда больше и ярче Солнца, и мы к ней ближе астрономической единицы. Но наша орбита пролегала не вокруг звезды. Центром ее была гигантская газообразная планета с единственным спутником, размером в половину Луны. Ни Клара, ни парни не кричали и не вопили от радости, поэтому я ждал, как мог долго, потом спросил: «В чем дело?» Клара с отсутствующим видом сказала: «Сомневаюсь, чтобы мы могли высадиться на этом». Она не казалась разочарованной. Ей как будто было все равно. Сэм Кахане выпустил в бороду долгий негромкий вздох и сказал: «Ну что ж. Прежде всего снимем спектр. Мы с Бобом сделаем это. Остальные начинают прочесывать в поисках признаков хичи».

— Отличный шанс, — сказал кто-то, но так негромко, что я не понял, кто. Могла быть даже Клара. Я хотел спросить, почему они не радуются, но чувствовал, что если спрошу, кто-нибудь мне ответит, и мне не понравится ответ. Поэтому я вслед за Сэмом протиснулся в шлюпку, и мы мешали друг другу, пока надевали костюмы, проверяли системы жизнеобеспечения и коммутаторы и закрывались. Сэм знаком послал меня к шлюзу. Я услышал, как насосы всасывают воздух, и затем шлюз открылся, и легкий толчок выбросил меня в пространство.

В первое мгновение я ощутил невероятный ужас, оказавшись один в центре пространства, где никогда не бывал человек; я так испугался, что даже забыл застегнуть привязной трос. Но можно было этого и не делать: магнитные замки сами защелкнулись, кабель развернулся на всю длину, меня резко дернуло, и я начал медленно возвращаться к кораблю.

Прежде чем я добрался до него, Сэм тоже оказался снаружи, он летел ко мне, медленно поворачиваясь.

Сэм показал куда-то между огромным, в форме блюдца, диском газового гиганта и болезненно ярким оранжевым солнцем, и я прикрыл глаза перчатками, чтобы увидеть, на что он показывает: М-31 Андромеды. Конечно, с нашей точки никакого созвездия Андромеды не было. Не было ничего похожего на Андромеду, да и на любое другое созвездие тоже. Но М-31 так велика и ярка, что ее можно разглядеть даже с поверхности Земли, когда смог немного рассеивается. Это самая яркая из внешних галактик, и ее можно увидеть почти с любого места, куда отправляются корабли хичи. При небольшом увеличении можно разглядеть и ее спиральную форму, а для проверки — сориентироваться по другим, меньшим галактикам в том же направлении.

Пока я нацеливал инструменты на М-31, Сэм то же самое делал с Магеллановыми Облаками, вернее, с тем, что считал Магеллановыми Облаками (он клялся, что распознал S Дорады). Мы начали делать снимки. Цель, разумеется, в том, чтобы ученые Корпорации смогли с помощью триангуляции определить, где мы были. Вы можете спросить, зачем это им, но они всегда так делают; вы не получите никакой научной премии, если не сделаете несколько серий снимков. Можно подумать, что они могли бы определить место по снимкам, которые мы делаем в пути. Но так не получится. По ним можно определить общее направление полета, но после первых нескольких световых лет становится все труднее и труднее идентифицировать звезды, и не доказано, что полет проходит по прямой линии; некоторые корабли следуют за причудливыми изгибами в конфигурации пространства.

Во всяком случае, яйцеголовые используют все, что могут, включая данные о том, как далеко повернулись Магеллановы Облака и в каком направлении. Знаете почему? Потому что так можно определить, на сколько световых лет вы от них удалены и как глубоко находитесь в Галактике. Период одного обращения Облаков примерно восемьдесят миллионов лет. Тщательные измерения способны показать изменения, соответствующие двум-трем миллионам. Что примерно означает сто пятьдесят световых лет или около этого.

Посещая группу Сэма, я очень всем этим заинтересовался. И теперь, делая фотографии, почти забыл о своем страхе. И почти, хотя не совсем, перестал думать о том, что это путешествие, потребовавшее такой смелости, оказывается пустым номером.

 | ОБЪЯВЛЕНИЯ

|

| Записи уроков и игра на вечеринках.

| 87-429.

|

| Рождество близко! Напомните о себе родным и

| любимым дома с помощью пластиковой модели Врат и

| Врат-2. Прекрасные снежинки из подлинной

| сверкающей пыли с Пегги. Сценические голограммы,

| наручные браслеты, много других подарков.

| 88-542.

|

| Есть ли у вас сестра, дочь, подруга на Земле?

| Я хотел бы переписываться. Конечная цель — брак.

| 86-032.

Но оно оказалось пустым номером.

Хэм выхватил ленты со снимками из рук Сэма, как только мы оказались в корабле, и сунул их в сканер. Первой целью была сама большая планета. Во всех частях электромагнитного спектра ничего не говорило об искусственной радиации.

Поэтому он начал искать другие планеты. Находить их трудно, даже с помощью автоматического сканера; за то время, что мы там висели, мы смогли бы отыскать их с десяток (но это неважно: они все равно были бы так далеко, что мы не могли бы до них добраться). Хэм взял спектр центральной звезды и запрограммировал сканер на поиски отражения от него. Сканер определил пять объектов. Два из них оказались звездами с аналогичным спектром. Остальные в самом деле оказались планетами, но никаких следов искусственной радиации и на них не было. Не говоря уже о том, что они были маленькими и далекими.

Оставался большой спутник газового гиганта.

— Проверь его, — приказал Сэм.

Мохамад проворчал: «Выглядит не очень перспективно».

— Я в твоем мнении не нуждаюсь. Делай, что сказано. Проверяй.

— Вслух, пожалуйста, — добавила Клара. Сэм удивленно взглянул на нее, должно быть, удивившись слову «пожалуйста», но послушался.

Он нажал кнопку и сказал: «Признаки кодированной электромагнитной радиации». На экране сканера возникла медленно изгибающаяся синусоида, она дрогнула на мгновение, потом превратилась в абсолютно неподвижную линию.

— Отрицательно, — сказал Хэм. — Аномалии временных колебаний температуры.

Это было для меня новым. «Что значит аномалии временных колебаний температуры»? — спросил я.

— Ну, допустим, что-нибудь становится теплее с заходом солнца, — нетерпеливо пояснила Клара. — Ну?

Но эта линия тоже оказалась неподвижной. "И здесь ничего, — сказал Хэм.

— Поверхностный металл с высоким альбедо".

Медленные движения синусоиды, и опять неподвижность. "Гм, — сказал Хэм.

— Ха. Остальные признаки вообще неприменимы, тут нет метана, потому что нет атмосферы, и так далее. Что будем делать, босс?"

Сэм открыл рот, собираясь заговорить, но Клара его опередила. «Прошу прощения, — резко сказала она, — но что ты имел в виду, говоря „босс“?»