Нашествие квантовых котов - Пол Фредерик - Страница 8

Он подмигнул мне, смешно подняв одну бровь.

— Насчет чего я прав, Лари? — спросил он.

Это было поистине прекрасное мгновение! Он научился этому давно — когда мечтал получить звание генерал-майора, еще до того, как спутался с профсоюзами и тому подобными. Вам не следует слишком сильно доверять подмигиванию или улыбке, потому что улыбка сходит, подобно ставням пушечных амбразур на корабле адмирала Нельсона, а потом резко ударит вас смертельным ядром.

— Вы правы, — сказал я, — что Ники Де Сота получил промашку с ФБР, а я не прав, приведя его с собой в поисках поддержки.

Да, конечно. Де Сота говорил об озадачивающих обстоятельствах, и болтовня Рона имела значение. Это выступало наружу: глаза его прищурились, а на лице застыл стальной взгляд маршала, который разговаривает с человеком вне закона, не имеющим права покидать город.

— Я думаю, — сказал он уверенно, — что вам необходимо рассказать мне все с самого начала и позволить самому принять решение.

— Я не хотел причинить вам беспокойство…

— Тут нет никаких хлопот, Лари, — возразил он, и я заметил его попытку поймать собственное отражение на французской двери.

Что я мог сделать? Конечно же, только то, что надо.

— Вы совершенно правы, Рон! — сказал я и начал прорабатывать детали.

Это требовало времени: Рон не из тех, кто схватывает все с лету, как и Де Сота. Краем глаза я увидел, что он сердито уставился в пол и молчал.

Ни на что не жаловался и Рон, пока я рассказывал историю. Я объяснял ему, что произошла ошибка, несмотря на то, что обнаруженный в Долилабе человек являлся двойником Доминика, настолько похожи их облики. Затем я сделал небольшую паузу, когда Рон дал сигнал для следующего бокала и вникал в сущность сказанного.

— Этот другой парень выглядел точно таким же? — уточнил Рон.

— Да-да, совершенно верно!

— И у него были такие же отпечатки?

— Вот именно, Рон!

— Но, тем не менее, это был не Доминик?

Я кивнул.

— И к тому же, — настороженно подвел он итог, — как я могу видеть, это очевидная ошибка…

Я восторженно кивнул головой, мельком взглянув на Доминика, и слегка подтолкнул его, чтобы он сделал то же самое. Ники это не устроило: он ничего не сказал, но взгляд его был леденяще холодным. Доминик Де Сота не радовал меня, но он просто не знал, как обращаться со старым Рони.

Рон встал.

— Лари! — сказал он. — Никни вы, без сомнения останетесь поужинать?

Безусловно, время перевалило за десять вечера, и только бывшие киноактеры могут задерживаться до таких часов.

— Не спешите, я пока накину одежду, хорошо? Если вы любите музыку, скажите Хираму, чтобы он включил стерео.

И он пошел одеваться. Я не думал, что «не спешить» было легкой задачей.

— Какого черта вы тянете? — спросил Лесото, как только старик вышел за пределы слышимости.

Я успокоил его:

— Теперь его легко поймать на крючок! Вы не поняли, что я делал?

— Кажется, нет.

— Я заманивал его на вашу сторону, только и всего, — пояснил я. — Видите ли. Рон — большой либерал. Непоколебим. Раньше он находился в черных списках Голливуда за профсоюзную деятельность, но…

Я умолк, потому что в комнату вернулся молодой негр.

— Немного музыки и комплименты от хозяйки, — прожурчал он и снова исчез.

Из спрятанных динамиков не слишком громко раздалась интеллектуальная музыка. Я обрадовался: это уменьшало шансы, чтобы кто-нибудь подслушал наш разговор.

— Во всяком случае, ему повезло: он вложил всю прибыль от своих фильмов в недвижимость штата Иллинойс и в результате разбогател.

Доминик нахмурился:

— Вы сказали, он либерал?

— Да, Ники, но в его случае это в порядке вещей. Он богат! Никто не боится богатых людей с розовыми взглядами: всем и так ясно, что они пальцем не пошевельнут против устоявшегося строя.

— Зачем он нам в таком случае? — поинтересовался он.

— Потому что, если Рон заинтересуется вами, он сможет во многом помочь. Или есть другие предложения?

Ники молча пожал плечами.

Я покончил с темой и не назвал еще одной причины, по которой обратился именно к Рону никто не боялся левизны Рона, никто не боялся таких розовых — кто много говорит, но ничего не делает. Каким и был Рон.

В комнате появились Рон и его жена.

— А это, — галантно сказал Рон, — моя дорогая супруга, Джейн.

— Очень приятно! — произнесла она после того, как Доминик и я сказали, как рады познакомиться с ней.

Затем она вместе с Роном повела нас в комнату для ужина. Комната не была большой — большая рассчитана, как минимум, на двадцать человек, а эта просто огромна и могла служить столовой для всей великой армии республики… Вокруг нарастал звук музыки.

Я спросил Доминика через стол:

— Как вам нравятся эти звуки?

Он повертел головой, как все люди, впервые слышавшие стерео.

— Это новая система, — пояснил я. — Вслушайтесь в музыку, какие восхитительные звуки скрипки, с одной стороны, и мелодия оркестра, с другой. Эта штука у Рона уже больше года!

— Возможно, скоро это появится у каждого, — скромно сказал Рон. — Но пока таких стереопроигрывателей выпускается не так много, а Джейн очень любит музыку.

Он улыбнулся жене, сидевшей в дальнем конце стола. Прежде чем завести разговор, она позвала негра, чтобы разложить салат.

— Думаю, мистеру Де Сота нравится подобная музыка, — сладко предположила она. — Не так ли? Вы явно получаете истинное наслаждение от скрипичного концерта Бетховена…

Но Доминик не принял игры.

— Это то, что сейчас? — спросил он. — По правде говоря, это та самая музыка, под которую меня допрашивала шеф-агент Найла Христоф.

У Рона упал с вилки салат.

— Найла Христоф? Лари, почему ты не сказал мне, что здесь замешана она?

— Я и не предполагал, что это так уж важно! — сказал я с сокрушенным видом. — Какая разница?

— Разница? О Боже, Лари, я непременно займусь этим делом!

— Больше она не причинит тебе зла! — сказала Джейн.

— Я забочусь не об этом! Мне так хочется отплатить ей той же монетой! Найла Христоф, — он повернулся к Доминику. — Это одна из самых неприятных агентов ФБР. Вы заметили, у нее не хватает больших пальцев?

— Ну конечно! — ответил Доминик. — Я еще удивился, как это могло произойти…

— Я расскажу, как это случилось, — сказал Рон. — Магазинная кража, потом — наркотики. Ее признали виновной трижды до наступления двадцати одного года, а на третий раз присудили отсечение больших пальцев. Она заслужила это. Тогда она была студенткой и занималась музыкой, но после того как Найлу поймали на убийстве, ей пришлось изменить свои привычки.

— И она ушла в ФБР? — спросил Доминик, то ли от удивления, то ли от возмущения раскрыв глаза.

— Она ушла в религию! — захохотал Рон. — И явилась в местный офис, предварительно забинтовав руки. Поговаривали, что она родилась заново и хотела пересажать всех торговцев травкой, переворошить все известные ей притоны… И уж, поверьте мне, она знала их немало. Первый год ее продержали сыщиком по мелким кражам, потом старый шеф бюро — Федерман — дал спецзадание: проникнуть в группу профсоюзных лидеров Далласа. Пятьдесят человек были приговорены, и в этом была ее заслуга!

— Во всяком случае, Рон, — заметил я, — довольно впечатляет, чтобы кто-то подобный ей сделался шеф-агентом.

— Потому что она уголовница! Черт возьми, Лари, откуда же они тогда получают большинство своих новобранцев?

— Нет! Я имел в виду другое: она женщина! — сказал я.

— Да? — пробормотал Рон. — Ладно! — здесь он задумался.

Я знал причину: Джейн являлась сторонницей равноправия женщин и всего того, что понимала под этим.

— Хорошо, — сказал он, — что теперь она неотъемлемая часть той шайки, которая зовется ФБР. Когда-то подобные ей сфабриковали против меня дело. Теперь такие же Руки-В-Перчатках и арабы объединились в одну компанию…

Здесь его остановил Доминик. Я мог бы перебить Ники, ведь Рон говорил то, что я и надеялся услышать. Но Доминик не ждал.