Девять дней в мае - Непогодин Всеволод - Страница 37

- Девушка, а можно я с вами сфотографируюсь на память? – спросил Вадим.

- Да пожалуйста, - ответила она.

- Веня, сними нас!

Небеседин достал планшет и щелкнул их в обнимку.

- Потом пришлешь мне фотографии, - сказал Тимофеев.

- Может мне сразу послать их твоей жене? – в шутку спросил Вениамин.

- Не стоит!

«Российский патриотический союз» назначил сбор у подножия памятника маршалу Жукову. Одесситы появились одними из первых.

- Молодцы, что пришли! – поприветствовал их функционер.

- Для нас большая честь участвовать в возложении цветов к могиле Неизвестного солдата! – сообщил Вадим.

- Чувствуется праздничная атмосфера. Вся Москва в ожидании парада. Георгиевские ленточки повсюду, - сказал Небеседин.

- Каждый год мы чтим память тех, кто не вернулся с фронта и пал в битве с фашистскими захватчиками. Ветеранов становится всё меньше и тем ценнее их воспоминания о тех героических днях. Наш союз оказывает старикам адресную помощь – помогаем с медикаментами, присылаем волонтёров для помощи в уборке квартир. Мы обязаны ветеранам за наше мирное настоящее без войн и массовых человеческих жертв, - рассказывал функционер.

- Хорошим делом занимаетесь, - произнес Вениамин.

- Так и надо! – поддержал его Тимофеев.

У Небеседина зазвонил телефон. На дисплее высвечивался незнакомый номер.

- Алло, это Веня.

- Привет, это Арина.

- Да дорогая! Рад тебя слышать! Какие планы на день? Где и когда мы встретимся?

- Я сейчас в консульстве получаю визу. Освобожусь через часок. Ты где хочешь пересечься?

- Серебряный бор конечно!

- Тогда езжай до «Полежаевской», а там садись на троллейбус или маршрутку. Жди меня у танка возле троллейбусного круга. Его легко найти.

 - Хорошо!

Функционер вручил одесситам по две красные гвоздики и по одной георгиевской ленточке.

- С нами всегда на возложении цветов бывает кто-нибудь из иногородних. В прошлом году были севастопольцы, а в этом – вы.

- Надеюсь, что вскоре после возложения цветов мы с вами как и севастопольцы вновь станем соотечественниками, - сказал Вадим.

Церемония проходила очень медленно. Всех проходящих в Александровский сад тщательно осматривали милиционеры и заставляли пройти сквозь металлоискатель. Цветы возлагали по строгой заранее спланированной очередности. Сначала Русская православная церковь, потом коммунистическая партия, затем детдомовцы из регионов и лишь в самом конце шел черед патриотических сил. Вениамин рисковал опоздать на встречу с Астафьевой.

- Вадик слушай – я пойду отсюда. Церемония затянулась. Мне пора на свидание. Возьми цветы и возложи их за меня.

- Твоё право.

- Дождись меня вечером в номере – мне ведь надо сумку забрать.

- Я отсюда сразу в гостиницу.

- Отлично!

  Небеседин добрался до «Полежаевской» и сообразил, что надо перекусить. Он в первом попавшемся магазинчике купил булочку с йогуртом и спешно съел их, сидя на остановке. Вениамин полагал, что в троллейбусе надо рассчитываться за проезд с кондуктором как это было в последнее время в Одессе, и он неприятно удивился, наткнувшись на турникет возле водительского отсека. Ему пришлось выйти, купить билет на две поездки в ларьке и дождаться следующего троллейбуса до Серебряного бора.

    Он добрался до конечной остановки за пятнадцать минут и присел на скамейку возле танка Т-34. Пятилетний малыш пытался залезть на танк, и это не нравилось его отцу.

- Слезь немедленно, кому говорят! Ты ведь или упадешь или весь перепачкаешься! По-другому у тебя не бывает!

Двадцатиминутное опоздание Арины было сущим пустяком. После того, как Вениамин прождал её семь часов перед тем как признаться в любви, ему уже нечего было бояться. Она шла легкой походкой. Её лицо было веселым и беззаботным. Они обнялись и поцеловались в щёчку.

- Ты восхитительна!

- Спасибо! Давно ждешь?

- Нет. Тебя я готов ждать сколько угодно!

- Как поживаешь?

- Рад, что свалил из Одессы. Постепенно прихожу в себя после пятницы.

- Я не ожидала, что такое может произойти у вас.

- Вот поэтому я и написал тебе, чтобы ты даже и не думала сейчас о приезде в Одессу.

-  До сих пор не могу поверить в случившееся.

- Увы. А ты тут как?

- Как всегда хорошо. Учусь кататься на лонгборде. Вечером с девочками в клубе была.

- Стыдно признаться, но я не знаю что такое лонгборд, - сообщил Небеседин.

- Это скейт, только он длиннее обычного.

- А гастроли как?

- Сочи посетила – дороговато там. В Северодвинске была. Выхожу из номера в гостинице, а там прямо в коридоре бандитские разборки. Пистолетами угрожают, матерятся. Я заперлась у себя в номере, звоню организатору концерта, а он как назло не берёт трубку. Испугалась сильно.

- Ну прям как у нас в Украине! Слушай – в Серебряном бору офигенно! Это самое потрясное место в Москве! Тишина, зелень. Помню, год назад в мае я был в Харькове, там есть классный парк Горького, его привели в порядок. Сидел на лавочке, переписывался с тобой и мечтал, что мы будем вместе гулять по какому-нибудь парку в средней полосе. И вот моя мечта осуществилась!

- Я обожаю Серебрик! Он меня вдохновляет на творчество. Могу здесь часами ходить и оставаться наедине с мыслями.

- И какие у тебя сейчас мысли? – спросил Вениамин.

- Визу вот получаю. Собираюсь в Европу – Прага, Берлин, Париж. Затем еду в Италию записывать альбом.

- Вот это новость! Я не могу забыть, как ты мне пела, когда мы летом шли вместе в центр с пляжа в Отраде. Так что за альбом?

- Парень один попросил написать стихотворение, хотел таким образом сделать предложение своей девушке. Я сказала, что за это не могу взять с него деньги. Тогда он предложил меня отблагодарить помощью в записи альбома. У него студия в Италии.

- Правильно поступила – за такое некрасиво брать деньги.

Они присели на скамейку возле озерца и сделали совместное селфи на планшет Вениамина.

- Надо пополнять наш семейный фотоальбом, - сказал он

- Да ладно тебе.

- Я всё для себя уже решил – хочу идти с тобой вместе по жизни.

- Я знаю, что ты меня любишь, - произнесла она.

- Андрей Платонов как-то написал, что его поразили в жизни три вещи – дальняя дорога в скромном русском поле, ветер и любовь. Так вот все эти вещи я нашел в тебе. Ты самый необыкновенный человек, которого я когда-либо встречал и я хочу с тобой связать свою жизнь.

- Да влюбишься ты еще в кого-нибудь, не переживай! – сказала Арина.

- Не влюблюсь я уже больше ни в кого! Мне двадцать девять, тебе двадцать шесть – пора подумать о будущем! Не будешь же ты всю жизнь шататься по хипстерским тусовкам!

- Не буду, согласна, но мне и так пока хорошо живется.

- Вчера вечером я побывал в гостях у Натальи Рязанцевой, первой жены Геннадия Шпаликова и сделал для себя один очень важный вывод – жениться надо на той, с кем хочешь встретить старость.

- Правильно мыслишь, - согласилась Астафьева.

- Она и в свои семьдесят пять интересная. Женская красота с возрастом блекнет,  а вот человеческие качества сохраняются получше.

- Отчаянный ты парень, Веня.

- Есть такое.

- Идеалист.

- Может быть.

- Не может быть, а точно!

- И я не собираюсь просто говорить тебе красивые слова. Я мужик, в конце концов. Мне в Москве уже предлагают сериалы писать. Платят нормально. Я остаюсь в России и буду выбиваться в люди!

- Я верю в тебя! – сказала Арина.

- Я знаю об этом!

- Какие у тебя планы на завтра?

- Еще не думала.

- Если ты согласна идти со мной вместе по жизни, то пошли завтра на парад Победы! Или после парада погуляем по праздничному центру! – сказал Небеседин.

- Заманчивое предложение, я подумаю.

- Тут нечего думать – надо идти поближе к Красной площади, взявшись за руки!

- Посмотрю по обстоятельствам, - кокетливо произнесла Астафьева.

     Они гуляли по безлюдному Серебряному бору. Арина делилась наболевшим.