На что похоже счастье - Смит Дженнифер - Страница 5

Шла всего вторая неделя летних каникул, а Квинн уже загорела едва ли не дочерна. Что же касалось Элли, то ее кожа могла быть всего двух цветов: либо очень белого, либо ярко-розового. Однажды в детстве после похода на пляж она угодила в больницу с солнечным ударом, и с тех пор Квинн взяла на себя обязанность напоминать ей о защитном креме. Эта ее привычка одновременно трогала и раздражала Элли – в конце концов, для таких вещей у нее была мама, – но Квинн была непреклонна.

Выйдя за дверь, Элли немного постояла, разглядывая киношные декорации, которые монтировали в конце улицы. Толпа успела слегка рассосаться; зевакам, видимо, наскучило смотреть, как команды людей в черных рубашках снуют вокруг с объемистыми черными кофрами. Она уже собиралась двинуться по направлению к сувенирной лавке своей матери, когда заметила парня в кепке с эмблемой «Доджерс», который направлялся к их магазину.

Он шел, низко опустив голову и держа руки в карманах, но все в этой якобы небрежной манере держаться выдавало напряжение. Он так старался слиться с толпой, что в результате лишь сильнее бросался в глаза. Казалось бы, это мог быть кто угодно – в конце концов, с виду он был совершенно обычный парень, совсем мальчишка, – но Элли немедленно поняла, что это не так. Она догадалась, кто это. Очень уж характерно он выглядел, словно только что сошел с рекламного плаката или со сцены, а не находился в их маленьком городишке в штате Мэн. Все происходящее выглядело до странности нереальным, и на миг Эл ли показалось, что она угодила в сказку; теперь ее почти не удивляло, что кто-то мог поддаться его чарам.

Когда между ними оставалось всего несколько шагов, он неожиданно вскинул голову, и ее поразила синева его глаз. Она всегда думала, что таких синих глаз просто не бывает, а все его фотографии в журналах наверняка обработаны. Но теперь они прожигали насквозь даже из-под козырька бейсболки, и Элли едва не ахнула, когда он вскользь мазнул по ней взглядом, прежде чем остановить его на вывеске над их магазином.

Непонятно откуда у нее вдруг возникла поразительно четкая мысль: ему грустно. Она и сама не могла бы объяснить, с чего это взяла, но ее охватила внезапная уверенность в том, что это так. Под всем остальным – неожиданной нервозностью, едва уловимой напряженностью, легкой настороженностью – скрывалась печаль, такая глубокая, что Элли была поражена. Она таилась в его глазах, которые были намного старше остального лица, сквозила в привычно отрешенном взгляде.

Она, разумеется, читала о нем. Ей смутно помнилось, что он вроде бы не относился к числу знаменитостей, которые не вылезают из реабилитационных клиник. У него не было ни финансовых затруднений, ни проблем с родителями. Его миновала судьба несчастных, лишенных детства детей-звездочек. Его звезда зажглась на голливудском небосклоне всего пару лет назад. Элли слышала, что на свой шестнадцатый день рождения он вывез всю съемочную группу, работавшую над его прошлой картиной, в Швейцарию, покататься на горных лыжах. Кроме того, ему приписывали романы с несколькими самыми популярными молодыми актрисами в Голливуде.

У Грэма Ларкина попросту не было причин для грусти.

И все-таки Элли была уверена, что ему грустно.

Перед входом в «Карамельную крошку» он остановился, словно не решаясь принять какое-то решение. К изумлению Элли, его взгляд снова упал на нее, и она машинально улыбнулась. Но он лишь продолжал смотреть на нее с отсутствующим видом из-под надвинутого на лоб козырька бейсболки, и улыбка сползла с ее лица.

Он расправил плечи и взялся за ручку двери, и Элли сквозь стекло витрины встретилась взглядом с Квинн. Та с совершенно обалдевшим видом что-то произнесла – что именно, Элли не разобрала – и снова как завороженная уставилась на дверь. Звякнул колокольчик, и Грэм Ларкин вошел в зал.

Лишь тогда, точно из воздуха, появились фотографы, шесть человек с черными бандурами камер и сумками на плечах. Они немедленно прилипли к витрине и лихорадочно защелкали затворами, делая снимок за снимком. Грэм за стеклом даже не обернулся.

Элли еще немного постояла на месте, переводя взгляд с Квинн, по лицу которой расплывалась неудержимая улыбка, на фотографов, пытающихся оттереть друг друга от витрины в борьбе за лучший кадр. Праздная толпа зевак с окрестных улиц начала подтягиваться ближе, привлеченная, точно магнитом, неотразимой смесью чужой славы и публичности. Толпа все прибывала, но Элли уже отступила назад и, обойдя здание, никем не замеченная, удалилась.

От: [email protected] /* */

Отправлено: воскресенье, 9 июня 2013 10:12

Кому: [email protected] /* */

Тема: Re: на что похоже счастье

Приезжать в новые места.

2

Грэм рисовал этот миг в своем воображении несколько недель. И теперь, когда он наконец настал, все происходящее – этот городок, оказавшийся в точности таким, каким он его себе представлял, ряды магазинчиков, соленый бриз, дующий ему в спину, – вызывало у него такое чувство, будто все это ему снится.

Сквозь тонкую пелену облаков проглядывало размытое солнце, и голова у Грэма гудела. До Портленда он летел ночным рейсом и, как обычно, всю дорогу не сомкнул глаз. В детстве он ни разу не летал на самолете, и теперь, даже несмотря на возможность летать первым классом и частными самолетами, в воздухе ему все равно каждый раз было не по себе. Сказывалось отсутствие привычки к этому способу передвижения, хотя в последнее время большая часть его жизни проходила в перелетах.

Впрочем, все это сейчас не имело значения. Приближаясь к магазину, он ощущал, что все его чувства так обострены, как не бывало уже многие годы. Это было давно забытое ощущение. За последние два года, перевернувшие всю его жизнь, Грэм стал податливым, точно комок глины. Он свыкся с тем, что другие решают за него, что ему делать, как себя вести, с кем встречаться и что говорить при встрече. Непринужденные с виду разговоры в эфире многочисленных ток-шоу на деле велись по заранее утвержденному сценарию. О свиданиях вместо него договаривались ассистенты. Одежду ему подбирал стилист, вечно норовивший обрядить его в футболки с треугольным вырезом и обтягивающие джинсы. В прежней жизни он не надел бы ничего подобного даже под дулом пистолета.

Но прежняя жизнь закончилась миллион лет назад.

А в нынешней все обстояло именно так.

Если бы два года назад кто-нибудь сказал ему, что в семнадцать лет он будет жить отдельно от родителей – в доме, в три раза больше того, в котором он вырос, с бассейном, огромной комнатой для игр и суперсовременной охранной сигнализацией, – Грэм рассмеялся бы ему в лицо. Но, как и все остальное, что последовало за его первой ролью в кино и неожиданно обрушившейся на него бешеной популярностью, это казалось всего лишь следующим логическим шагом. Известность стала тем толчком, после которого все остальное завертелось уже неудержимо и понеслось как снежный ком. Сначала у него появился новый агент, потом новый пресс-секретарь, новый дом и новая машина, новая манера держаться на публике и новые преподаватели, задачей которых было помочь ему окончить школу без отрыва от съемок, новый имидж в обществе и, разумеется, новые, невообразимые доселе возможности влипать в неприятности.

Даже его родители переменились. Теперь, когда он заезжал навестить их, оба держались до странности скованно и тщательно подбирали слова, как будто играли на камеру. Иной раз Грэм специально делал что-нибудь такое, что в прежние времена гарантированно выводило их из себя, – к примеру, оставлял на столе грязную посуду или бросал ботинки посреди коридора, – но, вместо того чтобы, как раньше, рявкнуть на него, они лишь с непроницаемым видом обменивались взглядами и делали вид, что ничего не заметили. Все это настолько сбивало с толку, что Грэм практически перестал бывать дома.

Его жизнь в одночасье перевернулась с ног на голову. Еще совсем недавно он был самым обычным старшеклассником, который шутки ради, чтобы произвести впечатление на девушку, отправился на прослушивание, где в полутемном зале сыграл отрывок из роли Натана Детройта из «Парней и куколок»[4]. Несколько дней спустя он с потрясением узнал, что утвержден на роль в школьном мюзикле.