Серебристая бухта - Мойес Джоджо - Страница 25

Последний урок ей пришлось выучить слишком рано.

Темнело. Йоши подсела к Ханне, и они вместе стали разбираться в том, что такое осмос. У Йоши лучше меня получается объяснять такие вещи. Образование у меня хромает, и я твердо решила, что с Ханной будет по-другому.

Грэг догадался, что события этого дня не прошли для меня даром, и пытался развеселить рассказами о беспокойной парочке туристов с его лодки. Он не вспоминал о своей бывшей и о том, что может случиться с его лодкой. Я надеялась, что бывшая все-таки «ослабит хватку». Слушая Грэга, я поглядывала на прибрежную дорогу, все ждала, что снова появится тот грузовик, а из его кабины выберутся два офицера в голубой форме.

– Хочешь пойти ко мне сегодня? – спросил Грэг, наклонившись ближе ко мне. – Взял тут у одного парня из лодочных мастерских целую гору видеокассет. Новые комедии. Может, тебе какая-нибудь и понравится, – предложил он, стараясь говорить как можно непринужденнее.

– Нет, – ответила я. – Но спасибо.

– Это же просто кино, – сказал Грэг.

– Это не просто кино, Грэг.

– Но когда-нибудь… – сказал он, не спуская с меня глаз.

– Когда-нибудь… – уступила я.

Майк Дормер появился, когда солнце зашло за горизонт. Включили горелки, Кэтлин сделала бутерброды с беконом и толстыми кусками белого хлеба. Ханна втиснулась на лавку рядом со мной. Она закуталась в шарф, а волосы убрала в хвостик.

Кэтлин подала Майку тарелку, он обошел стол и занял единственное свободное место. Одежда, чистая и хорошо скроенная, всегда выделяла его среди других. Мы могли целыми днями ходить в одном и том же, ведь под штормовкой или ветровкой не видно, что на тебе надето.

Майк глянул на меня, потом на других и пробормотал:

– Добрый вечер.

Я все еще вздрагивала от его акцента. У нас в Сильвер-Бей не так много людей из Англии, так что я уже давно не слышала речь соотечественников.

Ханна наклонилась ближе к столу и спросила:

– Ты видел, что я написала?

Майк поднял голову от тарелки.

– У тебя в компьютере. Я оставила тебе записку. Ты показал, как искать людей, и я сегодня поискала.

Майк взял бутерброд с тарелки.

– Я снова поискала тетю Кей. А потом поискала тебя.

Майк вскинул голову.

– Там есть твоя фотография. Твоя и твоей компании.

Мне показалось, что Майку стало некомфортно. Понимаете, мне симпатичны люди, которые не любят, когда кто-то копается в их личной жизни, и я всегда говорила Ханне, что так делать нехорошо.

– И что же там, приятель? – спросил Ланс. – Наркотики? Торговля белыми рабами? Может, продать тебе малявку по сходной цене. Ну и если захочешь, подкинем в придачу собачку.

Ханна ткнула его кулаком в плечо.

– Вообще-то, скучно, – улыбнувшись, сказала она. – Я бы вот не хотела работать в Сити.

– А я думаю, – Майк постепенно начал приходить в себя, – что у тебя здесь найдутся дела поинтереснее.

– Так чем же конкретно ты занимаешься? – спросил Грэг.

По его агрессивному тону я поняла, что Майк еще не прощен за нашу поездку. И мне из-за этого захотелось как-нибудь его защитить.

Майк откусил большой кусок от бутерброда и ответил, не проглотив:

– В основном исследования. Собираю вводную информацию для финансовых сделок.

– Хм, скучное занятие, – с пренебрежением сказал Грэг.

– Это твоя собственная компания? – спросила Ханна.

Майк с набитым ртом покачал головой.

– Хорошо платят? – поинтересовался Ланс.

Майк наконец закончил жевать.

– Мне хватает.

Я подождала, пока Ханна уйдет в дом, и только после этого заговорила с Майком:

– Слушайте, извините за сегодняшнее. Я хочу сказать, если я вас напугала. Просто не знала, как избавиться от этих лодок. Не продумала свои действия. Это было глупо. И опрометчиво… Особенно с пассажиром на борту.

Он к этому времени уже выпил пива и расслабился, как и мог расслабиться такой человек: расстегнул воротничок рубашки и закатал рукава пуловера. Облака закрыли луну, и при свете фонарей на крыльце я едва разглядела его улыбку.

– Да, признаюсь, такого я не ожидал, – сказал он. – Я подумал, что вы решили забить их гарпуном.

У Майка была такая улыбка… Мне даже показалось странным, что я могла заподозрить его в том, что он способен донести на меня полицейским. Но такая уж я. Чтобы вам было понятнее: подозрительность – моя позиция по умолчанию.

– Не в этот раз, – сказала я, и он улыбнулся.

«Майк не опасен», – подумала я. Уже очень давно я не думала так о мужчинах.

Моя комната была в задней части дома, в самом конце коридора, можно сказать, от моря меня отделяли только дерево и стекло. Соседняя комната – комната Ханны. Ночью она частенько приходила и забиралась ко мне в постель. Совсем как в те времена, когда была малышкой. А я обнимала дочь и была так счастлива чувствовать ее сладкий запах и тепло. Если честно, хорошо спать я могла, только когда Ханна была со мной рядом. Но я бы никогда ей об этом не сказала: малышка и так несла на плечах непомерный груз, не хватало, чтобы она чувствовала себя ответственной за мой сон. Стоило мне укрыть ее одеялом, она сразу засыпала, так что, думаю, нам обеим спокойнее было спать вместе.

Милли располагалась на ночь на коврике между кроватью и окном. Я все время держала ночью окно открытым – звуки моря и звезды на чистом небе умеют убаюкать, а ночи никогда не были такими холодными, чтобы хотелось закрыть окно. Здесь, на втором этаже, я могла остаться наедине со своими мыслями и поплакать так, чтобы никто не услышал. Очень редко я закрывала окно из опасения, что мои всхлипы долетят до ребят, которые сидят за столом внизу, или до туристов, которые решили прогуляться возле гостиницы. Восточный ветер мог донести вниз мои сдавленные рыдания, а западный в ответ принести ко мне смех и разговоры ребят из команд преследователей. Вот так я и услышала голос Грэга – стянула толстовку через голову, встала у окна и услышала. Он уже запьянел, говорил не очень разборчиво и совсем не доброжелательно.

– Держись от нее подальше, понятно. – В его голосе была неприкрытая угроза. – Я четыре года ее жду. Никто не подойдет к ней ближе меня.

Прошло несколько секунд, прежде чем я поняла, что он это обо мне. Грэг возомнил, будто имеет на меня право. Это так меня взбесило, что я с трудом удержалась, чтобы не выскочить туда, к ним, и не сказать все, что я об этом думаю.

Но я осталась в комнате. События прошедшего дня дорого мне обошлись, еще один бой был не под силу. Я лежала в постели, проклинала Грэга Донахью и пыталась не возвращаться туда, куда может привести меня английский акцент.

Спустя час, не меньше, я поняла, что так и не услышала ответ Майка.

8

Кэтлин

Он думал, что я не догадываюсь. Он не понимал, что это всякий раз, когда он на нее смотрит, бьет мне в глаза, как луч маяка. Мне стоило бы предупредить его. Я могла бы сказать ему, что Грэг – это всерьез. Но был бы от этого хоть какой-то прок? Люди слышат то, что они хотят слышать. Я еще не встречала мужчину, который бы не был уверен в том, что, если очень захочет, не сможет перевернуть мир.

И поэтому перспектива того, что мистер Майк Дормер из Лондона сделает какие-то движения в сторону моей племянницы, заставила меня присмотреться к нему чуть больше, чем к простому гостю. Я вдруг поняла, что мне важно составить его портрет, и я внимательно слушаю все, что он говорит. Ханна сказала, что Майк работает в Сити, а из того, как он среагировал, следовало, что в этом нет ничего интересного. Может, на кого-то и произвела бы впечатление его финансовая состоятельность, но в наших краях это никогда не имело значения, и уж тем более для меня. Нет, мистер Дормер производил впечатление доброго, хорошо воспитанного человека. Он всегда находил время для Ханны, даже если она приставала к нему с банальными для взрослого человека вопросами. И это, конечно, было плюсом. На мой взгляд, он обладал вполне симпатичной внешностью, хотя для Ханны это, наверное, было не так уж важно. Держался спокойно, можно сказать, тихо и совсем не был слабаком или простофилей. Это я поняла, когда Грэг предупредил его насчет моей племянницы.