Расстрелять! — II - Покровский Александр Михайлович - Страница 12

Для чего существует флот?

Для инспекции Министра Обороны.

Генерал-инспектор — для флота стихийное бедствие: смерч — самум — ураган — цунами, без штанов можно остаться.

— Всем по казармам и не высовываться! Вахтенных по подъездам расставить не ниже капитана третьего ранга!

Генерал на вертолете. На площадке его ждут. Генерал медленно вышел. Вертолетчики остались на местах с вертолетными лицами. Генерал по тылу.

Растопыренный начальник тыла шагнул к нему с рапортом. Ручки дрожат. Что-то долго докладывает. В это время появляется стая собак. Собаки любят парады, доклады, чувствуют торжественность минуты. Счастливая, улыбающаяся сука расположилась у ног генерала, весело поглядывая на начальника тыла. Ее свита — кобелей пятнадцать — расположилась полукругом, демонстрируя хвостами свое добродушие.

Начальник тыла, с лицом перекошенного страдальца, склонившись вперед, рука к козырьку, едя глазами, пытается ногой незаметно отогнать кобелей. Те весело отпрыгивают и возвращаются.

Замначальпика тыла понимает это движение ляжки начальника как сигнал лично ему, подзывает кого-то:

— Так, дуй на камбуз, и чтоб все там было в ажуре… да, и шампанское… (посмотрел на отчаянно лягающегося начальника) а лучше коньяк… давай…

Озверевший комендант врывается под стекло в рубку дежурного по гарнизону и орет:

— Я вам что?! Сколько раз?! Я вас спрашиваю! Хлопоухи! Вы что?!

Дежурный, вскакивая, тут же начинает орать в тон коменданту, но гораздо сильнее его, и орет он, обращаясь куда-то в угол, за шкаф:

— Я посылал?! Я кого посылал?! Я ему приказал что?! Что?! Что вы там сопли жуете?! Что я ему приказал?! ЧТО я ему говорил?! Где этот недоносок, мама его партизанская?! Сюда его!!! Сейчас я из него буду пищевод добывать!!!

Комендант, несколько ошалевший, пораженный тем, что у кого-то голос сильнее, чем у него, прислушивается с тем уважением, с каким один барбос слушает другого, успокаивается и говорит:

— Ладно, разберитесь… я у себя буду… — и уходит. Тишина. Дежурный смотрит хитро и говорит мичману, стоящему за шкафом:

— Никитич, пойди узнай, чего он хотел…

Мичман, принявший к этому времени окончательно форму табурета, осатаневший, вздернутый, застывший в икоте, ослабевает, выдыхая:

— Фу… ты… черт… Вот и дослужи так до пенсии… здоровым… суки… — и идет разбираться.

Лучший штурман флота на карачках у бордюра с гвоздем в руках.

Матросы рвут траву и подносят ему.

Он делает в песке дырку и втыкает пучок — получается ковер травяной.

Здесь утром проехал командующий, и командующий увидел, что везде растет трава, а здесь она не растет, и место от этого какое-то лысое. Крайним оказался штурман, вот поэтому он и втыкает теперь траву. Мимо едет комдив. Увидев штурмана, он тормозит.

— Что вы делаете?

Штурман на карачках:

— Траву сажаю.

— А если б вам рожи приказали на лопухах рисовать?

— Стал бы рисовать рожи,

Вскоре этот штурман был назначен флагманским штурманом.