Лакки Старр и кольца Сатурна - Азимов Айзек - Страница 11

– Куда двинулись? – потребовал ответа Бигмен.

– Я уже сказал тебе, Бигмен, – ответил Лакки. – На Мимас. Но они прибудут туда после нас.

– Понятно. Это только означает, что мы должны лететь туда скорее, чем когда-либо… Весс, а не могут они перерезать нам путь, прежде чем мы достигнем Мимаса?

– Нет, если им не удастся ускорить свой полет, по крайней мере, в три раза, по сравнению с нашим.

– Ответно. Отдавая сирианцам должное, я не могу поверить, что у них большая мощность, чем у «Метеора». Итак, мы выполним это.

– Но, Лакки, – вмешался Бигмен, – ты сошел с ума. Давай лучше сражаться, или совсем уберемся из системы Сириуса. Мы не можем приземлиться на Мимасе.

– Извини, Бигмен, но у нас нет выбора. Мы должны приземлиться на Мимасе.

– Но они нас, несомненно, заметят. Они будут следовать за нами вплоть до Мимаса, и нам тогда придется драться, так почему же не вступить в бой теперь, когда мы с помощью аграва можем маневрировать, а они нет?

– Они не собираются следовать за нами на Мимас.

– Почему же они не последуют?

– Ну, Бигмен, мы же хотели отправиться в кольца и забрать то, что осталось от «Космической ловушки»?

– Но тот корабль взорвался.

– Вот именно.

В приборном отсеке наступило молчание. «Метеор» рванулся через пространство, медленно сворачивая в сторону от Сатурна, затем полетел быстрее, выскользнув из-под самого дальнего кольца в открытый космос. Впереди лежал Мимас, сверкающий мир, видимый в форме крошечного полумесяца. В диаметре он имел всего лишь 320 миль.

Пока еще далеко позади виднелась плотная группа кораблей сирианского флота.

Мимас увеличивался в размере. Наконец вступила в действие передняя тяга «Метеора», и корабль начал сбрасывать скорость.

Но Бигмену казалось просто невероятным, чтобы Лакки со своим космическим опытом мог так просчитаться. Он сдержанно проговорил:

– Слишком поздно, Лакки. Мы не успели снизить скорость, чтобы приземлиться. Нам необходимо перейти на спиральную орбиту, пока скорость значительно не уменьшится.

– Нет времени для вывода корабля на спираль вокруг Мимаса, Бигмен. Мы летим прямо.

– Но это невозможно! На такой скорости!

– Вот именно, на это, я надеюсь, сирианцы и не решатся.

– Но, Лакки, они будут правы.

– Не хочется это говорить, Лакки, но я согласен с Бигменом, – поддержал Весс марсианина.

– Нет времени аргументировать или объяснять, – бросил Лакки и склонился над приборами.

На видеоэкране Мимас летел на них с сумасшедшей скоростью. Бигмен облизнул враз пересохшие губы.

– Лакки, если ты думаешь, что лучше такой путь, чем сдаться в плен, то о'кей. Тогда вперед. Но, Лакки, если мы намерены продолжать двигаться, не лучше ли нам завязать бой? Может, мы сумеем сначала рассчитаться с одним из этих парней?

Лакки покачал головой и ничего не сказал. Его руки двигались теперь так быстро, что Бигмен не успевал уследить, что он делал. Скорость уменьшалась все еще медленно.

Внезапно Весс протянул руку, как будто хотел силой отодвинуть Лакки от приборов, но Бигмен быстро положил свою руку ему на запястье. Бигмен понимал, что они идут на верную смерть, но его безграничная вера в Лакки оставалась неколебимой.

Они летели все медленнее, медленнее, медленнее, только этого торможения было явно недостаточно – Мимас заполнял собой уже весь видеоэкран.

Сверкнув при падении на смертельной скорости, «Метеор» врезался в поверхность Мимаса.

7.

И больше ничего.

Раздался резкий свист, столь знакомый Бигмену. Так было всегда, когда корабль проникал в атмосферу.

Атмосферу?

Но ведь это невозможно. Ни один мир, по размеру равный Мимасу, не мог обладать атмосферой. Бигмен посмотрел на Весса, который вдруг вновь сел на плед, беспомощный и бледный, но так или иначе удовлетворенный.

Бигмен шагнул к Лакки:

– Лакки…

– Не теперь, Бигмен.

И внезапно Бигмен понял то, что делал Лакки с приборами. Он манипулировал термоядерным лучом. Бигмен подбежал к видеоэкрану и направил камеру прямо вперед.

Да, теперь не оставалось никаких сомнений, он окончательно понял идею Лакки. Термоядерный луч считали самым могущественным «тепловым лучом» со времени его открытия. Он применялся главным образом как оружие близкого боя, но, совершенно точно, никто никогда его не использовал так, как теперь им воспользовался Лакки.

Струя дейтерия, бьющая перед носом корабля, искривилась под воздействием мощного магнитного поля, и на много миль впереди все озарилось ядерной вспышкой от мощного импульса из микрореактора. Сохранись силовой импульс хотя бы некоторое время, он обязательно должен был разрушить корабль и миллионной доли секунды было достаточно. После этого распространялась сама собой дейтериевая реакции и ужасное термоядерное пламя сжигало все, достигая трехсот миллионов градусов.

Этот пылающий шар, возникший перед поверхностью Мимаса, вонзился в тело сателлита, пробуравив в его организме туннель. В этот туннель со свистом влетел «Метеор». Парообразная субстанция Мимаса служила атмосферой, которая их окружала, помогая снизить скорость корабля, вместе с тем повышая температуру внешней обшивки корабля до опасной отметки.

Лакки посмотрел на измеритель температуры обшивки.

– Весс, добавь побольше энергии в катушки испарения.

– Для этого потребуется вся вода, какая у нас есть, – ответил Весс.

– Сделай это. Нам не нужна вода для собственного потребления в этом море.

Вода под сильным напором пошла к внешним змеевикам из пористой керамики, в которых она испарялась, способствуя снижению температуры, возникшей от испарения. Но вода испарялась столь же быстро, сколь быстро подавалась в змеевики. Температура обшивки продолжала нарастать.

Но нарастала более медленно. Постепенно снижалась и скорость корабля, и Лакки уменьшил силу струи дейтерия и отрегулировал магнитное поле. Горящее пятно термоядерного дейтерия становилось все меньше и меньше. Свист атмосферы также уменьшился.

Наконец струя исчезла полностью, и корабль понесло вперед в твердую стену, где он продолжил свой путь, расплавляя окружающую массу своим жаром, и наконец остановился.

Только теперь Лакки сел.

– Джентльмены, – обратился он к своим коллегам. – Простите, у меня не было времени для объяснения, но решение пришло в самую последнюю минуту, и управление кораблем отняло у меня всю мою энергию. Как бы то ни было – добро пожаловать во чрево Мимаса!

Бигмен вздохнул во всю глубину легких и проговорил:

– Никогда не думал, что ты станешь использовать термоядерную струю, чтобы проложить путь летящему кораблю в недра этого мира.

– Обычно это невозможно, – сказал Лакки. – Уж так случилось, что Мимас – это особый случай. Таков и Энцеладус, следующий сателлит.

– Как это происходит?

– Они представляют собой снежные комья. Астрономы знали об этом давно, еще до космических путешествий. Их плотность меньше, чем у воды, и они отражают около восьмидесяти процентов света, который падает на них, так что вполне понятно, что они могут быть только из снега плюс чуть замерзшего аммиака, тоже не слишком плотно сбитого.

– Верно, – присоединился к разговору Весс. – Кольца – это лед, и те первые два сателлита тоже представляют собой всего-навсего скопления льда слишком удаленные, чтобы стать составной частью колец. Вот почему Мимас так легко плавится.

– Но добрая часть работы еще впереди, – заметил Лакки. – Давайте начнем.

Они оказались в настоящей пещере, образовавшейся под действием термоядерного луча, и были зажаты со всех сторон. Туннель, который они проделали, когда проникали внутрь, сжимался по мере их движения, пар конденсировался и замерзал. На масс-детекторе появились показатели, свидетельствовавшие о том, что они углубились почти на сотню миль от поверхности сателлита. Из-за массы льда над ними пещера даже при слабой гравитации Мимаса медленно сжималась.