Как там страна (сборник рассказов) - Покровский Александр Михайлович - Страница 21

«Ровно в 12 часов по Гринвичу Петя Касаткин закрыл свой рот». Действительно, а чего бы Пете Касаткину не закрыть свой рот? По Гринвичу. Интересно, зачем он его вообще открывал? А вот и чьи-то голоса:

— Между прочим, наш зам, судя по всему, в прошлой жизни был конским слепнем.

— Навозом он был. Конским

— Да нет, у него склад ума татарской женщины.

— А у вас шаловливое лицо.

— Хорошо еще, что не шалавистое.

— Слушайте, маженуар — это одеколон или мужик?

— Ну ты, слепок с античной ночной вазы, чего застыл с алебардой?

— Дождались! Сцена пятая, картина седьмая, те же и тень отца Гамлета. Голоса слабеют и пропадают.

Я пишу рассказ. Я пишу его в любое время: когда стою, сижу, лежу, еду. Могу из-за рассказа уехать не туда. «Ровно в 12 часов по Гринвичу…» Он начинается всегда с одной только фразы. Вот как эта. Главное — не торопить рассказ, и он пойдет сам. А ты вроде бы и не при чем. Ты наблюдаешь со стороны, как он обрастает словами, и как слова соединяются друг с другом, как они друг в друга влюбляются, втюриваются, втюхиваются, и как они изменяют друг другу, бросают на полпути. А потом с какого-то момента вдруг пошли, пошли люди, лица, события. Они хлынули, они мешают друг другу, и половина рассказа уходит неизвестно куда, так никогда и не попав на бумагу.

Может быть, когда-нибудь память вернет их?

Вполне может быть.

А может быть, и нет. А раз нет, значит так и должно было случиться.