Сицилия – верное лекарство от хандры. Часть 2 (СИ) - Лазовская Валерия - Страница 23

- Совесть это по ночам к нему приходила, - зло бросила я, - и принуждала во всем покаяться.

- Может и так, - развеселилась бабуля, - а ты чего это про нее вспомнила?

- Да тут…, - посмотрела на Андреа, он все еще держал мою руку, - родственники нашлись, вот прям сейчас общаюсь с пра-правнуком того самого Марка, в которого влюбилась Василиса.

- Да ты что? – удивилась бабуля.

Я повесила себе на грудь незримую медаль, удивить бабулю еще не удавалось никому, вернее не удавалось так, чтобы она это признала.

- И как он?

- Кто? – не поняла я, так как все еще была в теме Марка.

- Внук. Молодой? Ты долго парня не мучай, лучше сразу соглашайся замуж, в следующий раз могут и не позвать.

- Это все, что тебя интересует? – материнские гены все больше и больше проявляли себя в общении с Годиславой Драгорадовной.

- А что может быть более важным? Каждая приличная девушка твоего возраста уже замужем.

- Как же не повезло остальным мужчинам, придется им брать в жены только неприличных.

Но природное любопытство взяло все же вверх у Годиславы Драгорадовны, и я рассказала бабуле все, что удалось узнать. Бабуля начала рваться в бой – пообщаться лично с новообретенными родственниками.

- Ты не понимаешь, - излишне возбудилась она в трубку, - там же у меня сестра и наверняка не одна.

- Вот и пригласи ее к себе в гости, - уповала я на остатки ее здравомыслия.

- Зачем приличным людям ехать в Сибирь? Тут же одни каторжники испокон веку.

- Бабуля, я понимаю, что новость совершенно потрясающая, начисто лишающая спокойствия и сна, но постарайся успокоиться и поспать. Я сейчас позвоню маме, пусть проконтролирует, - применила я запретное оружие.

- Вот еще, я сама ей сейчас позвоню, все расскажу и узнаю про паспорт.

Оружие не сработало. Как всегда, в минуты, когда нужна поддержка, трезвый рассудок, взгляд со стороны, бабуля звонит маме. Ну и когда поделиться чем-то, зная, что мама не останется равнодушной.

Я положила трубку, посмотрела на собеседников. У Василины возбужденно горели глаза, это точный признак, что в голове зреет новый сюжет. Андреа с теплотой смотрел на меня. Сдается мне, он все еще не вышел из образа Марка, который всю жизнь любил свою Василису. Да у меня и самой нет-нет, да и нахлынут ее эмоции, чувства. Но я-то четко понимаю, что это не мое, а вот Андреа похоже нет.

- Ну, здравствуй, брат, - попыталась привести его в чувства.

- Здравствуй, - и расцеловал в обе щеки.

- Ребята, кто бы мне рассказал, не поверила бы, что такое может случиться в обычной жизни, - поделилась подруга, в прострации глядя на нас.

У братишки зазвонил телефон. Мама. Извинился и отошел, видимо, разговор будет долгий.

- Ну ты даешь, - в восхищении произнесла Василина, - подобного я даже от тебя не ожидала.

- Ты знаешь, все как-то странно, - я до сих пор не верила в происходящее, - сегодня мне снился сон, что большевики с винтовками отвлеклись от взятия Зимнего и пытались отобрать у меня букет с подсолнухами, который оказался рыбой. И я в платье как раз дореволюционной моды, и мне нужно было бежать домой к мужу сначала с подсолнухами, потом с рыбиной.

- Рыба это к ребенку, - припечатала она.

- Вполне вероятно, у Василисы был ребенок, которого лишили отца, и родился еще один. М-дааа, мое подсознание, если и пытается со мной поговорить, то на непонятном мне языке.

Вернулся довольный Андреа, это только итальянский мужчина может светиться от счастья после разговора с мамой. У нашего обычного мужчины мученическое выражение лица: «Мама опяяяяять (!!!) звонила».

- Я рассказал все маме, она в шоке. Сказала, что такое даже в сериалах не увидишь. Приглашает к себе в гости.

- Подожди, - охолонула его, - она же собиралась сама приехать.

- При нынешнем раскладе тебя все наши родственники захотят увидеть. Нас очень много, - улыбнулся он, - лучше, если ты приедешь к нам.

«А меня кто-нибудь спросил? Хочу ли я кого-нибудь видеть? Хочу ли я знакомиться с толпой? Хочу ли я уезжать с Сицилии? Кто-нибудь поинтересовался каковы вообще МОИ планы? Не-е-е-ет, за меня все решила мама, причем мама даже не моя, а чужая итальянская». Я неожиданно разозлилась, видимо, все же перенервничала за Василису.

- Ты не хочешь ехать? – удивился братец.

- Нет, не хочу, - честно ответила, - у нас осталось не так много времени, а планов громадье.

- Но мама сказала…

- Андре, я не могу ехать.

- Хотя бы на два дня.

Я улыбнулась, Андреа был искренне изумлен моей реакцией.

- Давай через пару недель вернемся к этому разговору, - предложила я.

- Лиса, ты чего? – возмутилась Василина, - ну смотаемся на пару дней и вернемся.

- Вась, парой дней это не обернется, минимум неделя. Мне нужно сделать заказ Алекса, отрисовать для издательства, постараться для Пауло еще четыре картины нарисовать. Впахивать, как в прошлый раз, я вряд ли сумею, мне нужно хотя бы недели три спокойной оседлой обстановки.

- Ну так-то да, - вынуждена была согласиться она, - времени не так много остается.

- Андреа, не обижайся, у нас через пару недель график определится, и там уже можно решить, когда и на сколько смогу приехать.

Он взял мою ладонь, прижал ее к своей щеке.

- Я бы очень хотел, чтобы ты познакомилась с мамой.

- Мы чуть погодя решим этот вопрос, - пообещала я.

Васька с Андреа заказали себе кофе, а я, как обычно, чай с десертом. У родственника была встреча через полчаса, а нас ждал Агридженто. Может быть, мы все же попадем сегодня в город. С Андреа договорились поужинать в Порто Эмпедокле часов в восемь вечера, он довез нас до самого верха и поехал встречаться то ли с другом, то ли с братом. Мне после неожиданной встряски нервов нужно было срочно приходить в себя, походить по городу, поболтать о всякой всячине с Васькой и желательно без Андреа, а то его томные взгляды и глубокие вздохи начинают напрягать.

Небольшой средневековый городок Агриджентоудивил изумительными улочками старого города, это несмотря на постоянные землетрясения и захватчиков, и живописной береговой линией. Немного портили вид послевоенные застройки, втиснутые между зданиями IX-XV веков.

Древние архитекторы, наверняка, руководствовались своей архитектурной логикой, когда возводили храмы на максимально высоких точках своих городов. Главный кафедральный собор Сан-Джерландо XI века стоит на самой высокой точке одного из холмов. После всех землетрясений, разграблений собор очень неплохо сохранился. Занимательно то, что построен он по инициативе епископа города Джерландо, который впоследствии был возведен в лик святых, и его именем назван собор. В боковой капелле и хранится серебряная урна с мощами св. Джерландо. Получается, что сам для себя строил. В здании собора оказалась великолепная акустика, мы стояли с Василиной по линии абсиды внутри, когда услышали разговор пары англичан, шепчущихся у входа, до которого расстояние было метров восемьдесят.

Как и в любом приличном городе, в Агридженто жил свой тиран. У тирана Филариса по захвату города была разработана сложная долгоиграющая комбинация. Сначала он добился назначения себя на должность телона, была раньше такая шишка, ответственная за строительство, в этой должности он умудрился получить заказ на строительство Храма Зевса, напомню, что это был самый большой и богатый храм после окончания строительства.

Филарис начал нанимать на строительство Храма иностранцев, по странному стечению обстоятельств, все они оказались не в ладах с законом, попросту, бандюги с большой дороги. Строительство Храма по приказу Филариса начали почему-то с возведения крепостной стены (позже в ней сделали могильники, и гораздо позже моя подруга себя запечатлела там же) вокруг Акрополя. Если это и насторожило греков, то Филарис развеял их сомнения в одну минуту, сообщив, что таким образом защищает от грабителей строительство. Потихоньку, опять же под каким-то благовидным предлогом, изъял у жителей города все оружие. А далее будущий тиран действовал по стандартной для полисов Древней Греции схеме. В один из городских праздников ничего не подозревающие горожане наслаждались весельем, он вооружив своих наемников (вот и пригодилось изъятое оружие) и направил их на мирных граждан. Все мужчины Агридженто были убиты, а женщины и дети превращены в рабов и розданы во владение бандитам Фалариса. Правда, потиранил он недолго: недовольство, вызванное его наглостью, сподвигло греков из других городов свергнуть коварного злодея.