Только для посвященных - Коган Татьяна Васильевна - Страница 35

– Родная…

Галя шарахнулась от его голоса, как будто ее ошпарили кипятком. Глеб хотел коснуться жены, но рука замерла в воздухе. Слишком искренним был ужас, застывший в любимых глазах.

– Прости меня…

Галя с удивлением посмотрела вверх. Потолок утратил четкие очертания, превратился в бесформенную колеблющуюся массу. Белое полотно дрожало и медленно сползало вниз, угрожая раздавить невольную жертву. Галя почувствовала тошноту и головокружение. И потеряла сознание.

Сейчас

Кирилл проснулся среди ночи от устойчивого ощущения, что в доме кто-то есть. Осторожно поднялся, проверил дверь: закрыта. Ни шороха, ни следа на чистом полу, ни намека на чужое присутствие. Но неприятное чувство не покидало. Включил свет и проинспектировал все комнаты. Пусто. Подаренные Ольгой часы показывали без четверти четыре. Оделся, натянул ботинки и вышел из дома. Постоял на пороге, решая, в какую сторону пойти, и двинулся в конец улицы, к пустырю. Было холодно. Ускорил шаг, чтобы согреться.

Он не имел понятия, куда и зачем направляется. Подчинился внутреннему порыву и не пытался его осмыслить. Ни в одном из домов поселка не светились окна. Счастливые люди спали, видя во сне творчески переработанные эмоции минувших дней. Кирилл не видел снов. Отключался, падая в черную пропасть, а затем приходил в сознание от резкого удара о землю. Долгая, вязкая темнота и мгновенное пробуждение. Вот и все сновидения.

Дорога закончилась, дальше начиналось поле, поросшее редкими деревьями и кустарниками. Морозная ночь опускала на белое пространство легкое синее мерцание, как будто там, наверху, кто-то включил люминесцентную лампочку Вуда. Кирилл остановился, залюбовавшись мистическим пейзажем, и шагнул в нетронутый мерзлый снег. Брел, проваливаясь по колено в хрусткие сугробы, наслаждаясь бессмысленностью собственного поступка. Накатило болезненно-упоительное чувство свободы, глупой, мальчишеской…

Кирилл повалился в снег возле черного куста, улыбаясь заиндевевшим ветвям и высокому прозрачному небу. Лежал, раскинув в стороны руки, и медленно замерзал, не чувствуя холода. Не существовало ни сожалений о прошлом, ни страха перед будущим. Лишь один миг, наполненный восхитительной колкой дрожью. Наверное, это и было счастье.

Увы, даже самое искреннее счастье не длится вечно. Продрогший организм настойчиво посылал сигналы о физическом дискомфорте. Кирилл с сожалением поднялся, отряхнул закоченевшими руками снег. Вернувшись домой, долго стоял под горячим душем. Заснул мгновенно, едва голова коснулась подушки.

Обычно утром приходила Ольга, но на этот раз она или задержалась, или решила остаться дома. Может, настроение плохое. А может, муж не поехал на работу, чтобы провести с ней романтический день. Сидеть в четырех стенах Кириллу не хотелось. Почему бы не съездить в город? У него нет памяти, а не мозгов. Как-нибудь доберется туда и обратно.

Автобусная остановка находилась в пятнадцати минутах ходьбы. Он приметил ее, когда катался с Ольгой на машине. Людей в поле зрения не было, спросить, в какую сторону ехать – не у кого. Без эмпирического опыта даже поездка в город становится авантюрным приключением. Транспорта не было минут тридцать, Кирилл успел изрядно замерзнуть. Когда, наконец, автобус пришел, он поднялся в салон без колебаний и даже не спросил у водителя о маршруте. Ехать в тепле в неизвестном направлении приятнее, чем тосковать на морозе.

За окном мелькали скучные картины: серые дома и постройки сменялись унылыми рощицами, а те, в свою очередь – серыми домами и постройками. Лишь через час пути пейзаж стал более индустриальным. Автобус то и дело останавливался: количество автомобилей резко возросло и движение заметно замедлилось. Спустя полчаса автобус прибыл на конечную станцию. Кирилл вышел на улицу и огляделся. Увидев подземный переход, двинулся к нему. У входа в метро замешкался. Куда ехать? Купил билет, выбрал станцию наугад и сел в вагон.

Интересно, он раньше часто ездил на метро? Или предпочитал исключительно автомобили? Хотелось верить, что второе. В переполненном вагоне поезда было душно, хотелось скорее на свежий воздух. Поднявшись на поверхность, облегчения он не ощутил. Городская суета и нескончаемый гул ошеломили, Кирилл почувствовал легкий приступ паники. Растерянно замер посреди тротуара, но спешащие мимо прохожие не слишком церемонились с зевакой. После пары ощутимых толчков он заставил себя отойти в сторону.

На что он, собственно, рассчитывал? Надеялся, что экскурсия в город принесет ему столько же радости, сколько ночная прогулка по заснеженному полю? Мегаполис никогда не являлся дружелюбным местом, а уж для человека, лишенного элементарных знаний о самом себе, – и подавно. Если ты не способен разобраться со своей собственной жизнью, кидаться в водоворот, где крутятся миллионы чужих историй, по меньшей мере опрометчиво. Кирилл прислонился к влажной стене здания и прикрыл веки. Нужно успокоиться. Выход в люди для неподготовленной психики – испытание тяжкое, но не смертельное. Он же не ребенок, в конце концов.

– Простите, вам плохо?

Кирилл открыл глаза. Молодая женщина участливо коснулась рукава его куртки.

– Все нормально. Просто я давно не был в городе, – улыбнулся он.

– Вы заблудились?

– Можно и так сказать.

– Куда вам нужно? Я подскажу дорогу, – женщина явно наслаждалась ролью спасительницы.

Кирилл развел руками:

– Боюсь, что подсказать мне дорогу практически невозможно.

– Вы точно в порядке? Вдоль по улице справа есть хорошая кофейня. Там тихо и уютно. Когда я впервые приехала в город, то часто там сидела, успокаивалась.

– Спасибо за совет. Я так и поступлю, – Кирилл кивнул, давая понять, что разговор окончен. – До свидания.

– Берегите себя, – разочарованно протянула незнакомка. Похоже, он ей приглянулся, и она была не прочь продолжить общение.

В кофейню Кирилл не пошел. Свернул в переулок и долго петлял по дворам, воображая, что живет в одной из этих высоток и каждое утро отвозит сынишку в садик, затем мчится на работу, а вечером возвращается домой, где любимая жена встречает его поцелуем и горячим ужином. Перед сном они укутываются в одеяло и долго вспоминают, как впервые увидели друг друга, как познакомились, о чем думали в тот момент…

Он сел на скамейку и вздохнул. Неподалеку мальчик лет девяти играл с собакой, то убегал, то догонял ее, заливисто смеясь и отдавая приказы. Даже этот ребенок имел тысячи воспоминаний о своем прошлом. А он, Кирилл, не имел ничего. Ничего, кроме нескольких жалких дней.

– Тема, домой, пора в школу. – Мамаша мальчика появилась на балконе второго этажа и тут же исчезла. Ребенок еще пару минут побесился с собакой, нацепил на нее поводок и вприпрыжку побежал к подъезду. Кирилл смотрел ему вслед и думал: как это здорово, когда тебя ждут… Накатили тоска и острая жалость к себе. Он ведь даже не знает, – ищет ли его кто-нибудь, скучает ли по нему хоть одна живая душа. А что, если у него нет ни родных, ни друзей? Что, если он был мерзавцем, которого никто никогда не любил?

Проклятье. Нужно контролировать свои мысли. Еще не хватало распустить сопли по поводу своего плачевного положения. Подумаешь, горе. Некоторые мечтают избавиться от багажа прошлого, да не могут. Без сомнений, полное отсутствие памяти – не самая привлекательная ситуация. Зато он жив, здоров, молод и может начать новую жизнь. Не этого ли добивался неизвестный доброжелатель, написавший записку? Наверняка у того были веские основания для такого совета. Не сметь раскисать. Уныние – последнее дело. Кирилл поднялся и пошел обратно к шумной проезжей части, твердо намереваясь избавиться от страха перед большим городом.

Вернулся в поселок под вечер, изрядно уставший. Подходя к дому, увидел Ольгу. Она стояла на крыльце и напряженно следила за приближающимся мужчиной. Вид у нее был неприветливый. Кирилл улыбнулся. Он определенно успел соскучиться.

– Где ты был? – сурово спросила соседка. – Я несколько раз приходила.